Читаем без скачивания «Если», 1998 № 08 - Нэнси Кресс

— Вы пойдете за нами, — отрезал голос Чейвера в его наушниках.

— Разумеется: тыловая охрана, — весело ответил Глобин. — Всегда последние.

Низкое рычание по закрытому каналу связи Баратарии наполнило шлем Глобина. Молодые халиане впервые видели опустошения, произведенные войной.

— Но это не было войной. — Плазму передернуло. — Это была хладнокровная переработка жизни в смерть

— Они не могли защищать себя! — говорил один молодой халианин другому. — Когда у них не стало орудий и кораблей, они превратились в самых медленных, маленьких и слабых существ!

— Но твердых, — возразил его товарищ.

— Твердых и хрупких, — вмешался третий.

— Но куда они все подевались? — настойчиво спрашивал первый. — Попали в рабство или погибли?

— Если погибли, — сказал второй, — то где тела?

Некоторое время они молчали, обдумывая вопрос. Потом первый спросил:

— Глобин, где тела?

Глобин был уверен в своей гипотезе, но ему не хотелось говорить.

— Я могу только предположить.

— Расскажите, мы просим вас! — сказал второй.

Поколебавшись, Глобин указал на голую землю, окружавшую их.

— Видите, как блестит?

Все потрясенно молчали Потом юный голос нерешительно спросил:

— Вы хотите сказать, что они размололи их останки и разбросали по поверхности?

Глобин молчал.

— Глобин, — продолжал настаивать первый. — Они их размололи?

— Хуже, — ответил, уступая, Глобин. — В конце концов, они были кремниевыми существами, а чистый кремний является основой электронных схем.

На этот раз молодежь замолчала надолго. Наконец один заговорил голосом, полным ужаса.

— Вы хотите сказать, что они расплавили их, а части тел, которые были им не нужны, рассыпали по земле?

— Это только предположение, — напомнил Глобин.

Ему ответило низкое рычание, которое было вызвано не тревогой или раздражением, а нарастающим гневом.

— Какими же чудовищами должны быть эти ихтоны, если они так мало ценят разумную жизнь! — воскликнул один.

— Конечно, чудовища! — сказал другой. — Надеюсь, мы скоро повстречаемся с ними!

— Целая планета взывает о возмездии, — согласился третий.

Глобин отметил то, что не было сказано. Несомненно, вид побежденных существ, перемолотых в пыль, напомнил им школьные рассказы о Халии, поверженной Флотом. Он не был даже уверен, что его молодые воины догадывались об источнике своей злобы, но не сомневался, что причина была в этом.

Прозвучал сигнал.

Удивленный Глобин посмотрел вниз.

— Глобин! — крикнул Плазма. — На детекторе жизни появилось отраженное изображение!

— Я вижу, — отозвался Глобин. — Оно очень слабое, но это не ошибка.

Плазма поднял голову и увидел, что остальные вездеходы удаляются.

— Они проходят мимо! — завопил он. — Неужели они так спешат, что не могут потратить несколько минут на поиски живого существа?

Глобин надавил подбородком на переключатель передачи, расположенный внутри шлема.

— Шеф торговцев — капитану наблюдения. Наш детектор жизни принимает сигнал с северо-запада.

— Он слишком слаб, — ответил Чейвер. — Мы можем отнести его к фоновому шуму.

Глобин снова взглянул на след.

— У него повторяющаяся форма, хотя частота намного ниже, чем у любых известных нам форм жизни. Необходимо проверить.

— Сами ищите его! — отрезал капитан. — Нам нужно осмотреть всю планету! Мы не можем метаться из стороны в сторону при каждом случайном сигнале!

Плазма заворчал, шерсть на его загривке поднялась.

У Глобина свело скулы.

— Как скажете, капитан, — он отключил передачу и кивнул Плазме

— Запад — северо-запад.

Плазма нажал на ручку управления, и вездеход свернул в сторону от маршрута экспедиции.

— Клянусь звездами, если бы он сейчас оказался передо мной, я бы…

— Эй вы, с Баратарии! — голос капитана Чейвера щелкал, как кнут.

Какого дьявола вы это сделали?

Глобин включил передачу

— Выполняем ваше указание, капитан, ищем источник сигнала самостоятельно.

Возникла пауза, и Плазма насмешливо зашипел.

— Хорошо, отправляйтесь ко всем чертям, — бросил капитан.

Глобин поспешил отключить канал связи, чтобы капитан не услышал слова Плазмы.

— За такую грубость он заслуживает смерти от пяти ран! — отрубил его секретарь.

— Заслуживает, — согласился Глобин. — Но дело не только в том, что он не выносит нас; ему страшно — ему и его людям неуютно в долине смерти.

— Здесь нет никакой долины, — проворчал Плазма. — Есть только бесконечная равнина.

— И бесконечная смерть, — добавил Глобин.

— Как мы отомстим им, Глобин?

— Обнаружив уцелевшего, разумеется. — Глобин склонился над экраном. — След становится слабее, Плазма, — мы проскочили. Возвращайся.

Вездеход сделал полукруг.

— Прием устойчивый, — Глобин нахмурился. — Мы, должно быть, едем по кругу, в центре которого находится он.

— В центре ничего нет, кроме горы шлака, — возразил Плазма.

Глобин присмотрелся; иссиня-черный шлак блестел на солнце.

— Стеклянный блеск, — отметил он. — Должно быть, это кремний.

— А разве на этой планете есть что-нибудь еще?

— Там может прятаться существо, состоящее из кремния, — заметил Глобин. — Там оно не будет страдать от недостатка пищи. Плазма, сворачивай к этой куче.

Плазма, нахмурившись, развернул вездеход и вскрикнул от радости — сигнал начал усиливаться.

У горы стекловидных отходов сигнал стал довольно мощным. Когда Глобин вернулся и посмотрел на экран, то обнаружил, что последний вездеход экспедиции уже скрылся за горизонтом

— Что теперь, Глобин? — спросил Плазма. Позади него переговаривались члены отряда.

— Мы постепенно срежем его по кускам, — ответил Глобин. — Не спеша, дети мои, и аккуратно — не расчлените нашего друга, разрушая его тюрьму.

Они начали стачивать вершину холма лазерами. Через пятнадцать минут Глобин, опасаясь нанести повреждение, велел прекратить работу.

— Плазма, — сказал он, — поднимись на вездеходе на гребень и сообщи показания детектора.

Плазма послушно скользнул в машину. Она начала подъем и, достигнув вершины, остановилась.

— Сигнал ослабевал по мере подъема, Глобин!

— Значит, он находится под этой кучей, — сделал вывод Глобин. — Нам нужно не срезать, а пробивать туннель. Возьмите, дети мои, портативный детектор и копайте.

Трое юных халиан быстрее других подбежали к куче, но потом остановились в нерешительности.