Читаем без скачивания Попаданец Павлик Морозов (СИ) - Круковер Владимир Исаевич

Дело в том, что издавна в Хабаровске торговали овощами китайцы и корейцы, что позволяло держать на базарах высокую цену. Чтоб избежать травлю себя любимого огуречной мафией, магнат Великопольский выбрасывал на рынок через посредников только часть продукции, а остальное реализовывал через овощные магазины. В которых его, свежайшие и одуряюще пахнувшие, были вне конкуренции.

В семье бывший инженер, где-то купивший инвалидность с пенсией и право не работать официально, уделял внимание только наследнику. А три его по-польски красивые дочурки выросли откровенными шалавами. Вот молодой Шереметьев и запал на среднюю. И привез её вместе с братом в Иркутск, где помог товарищу поступить в местный университет на физмат, ну как помог — папу попросил помочь. В шестидесятых Иркутский универ высоко котировался, свободно конкурировал с знаменитым среди физиков и математиков Новосибирским.

Прошла неделя. Неля пошла погулять, вернулась вечером и долго целовалась с каким-то парнем в подъезде, пока заботливые соседи не сообщили об этом новоявленному муженьку. Шереметьев вышел в подъезд, заглянул под лестницу, услышал стереотипное: «Это не то, что ты подумал», вернулся домой ничего не сказав, где попросил друга собрать вещи сестры и куда-нибудь её увести.

За ночь выхлебал бутылку Столичной, 0.7 литров, утром был трезвый и злой. Подошел отец, сказал:

— Никогда не выбирай женщин из низкого социального слоя, ты — аристократ по крови!

Ну а сам Шереметьев в это время приступил к вводной по рэкету, доживавших последние месяцы торгсина. За время голода, инициированного правящей верхушкой большевиков, у населения досуха выманили золото и прочие ценности за еду.

Роман прогуливался по вокзалу, положив в левый карман куртки толстый кошелек. Стандартный для специалиста выход на уголовную среду. И, после того как щипач вытащил кошель, Роман проследил за ним, засек встречу с «ширмой» — человеком, отвлекающим фраера (жертву) в закутке около вокзала, направил на низ из под полы куртки свой маузер и потребовал вести к пахану. После того, как щипач начал «кидать мастырку» (причинять себе увечья, изображать припадок), прострелил ему плечо.

Главарь жил недалеко от вокзала в полуподвале двухэтажного кирпичного здания в Орликовом переулке — в центре Москвы между Садовой-Спасской и Каланчёвской улицами. Укоренившееся с середины XIX века название по фамилии бывшего домовладельца Орлика, по земле которого был проложен переулок.

Слабоват, наверное, для пахана, живущий тут, подумал Роман. Спустились в полуподвал. Хозяином оказался безногий инвалид, доска с подшипниками, на которой он передвигался, стояла в прихожей. Мужик мощный, даже без ног чуть ли не с Павлика ростом.

Сели за стол, Павлик держа руку на оружие.

— Чего хотел, малец? — вопросил инвалид густым баритоном. — Зачем моего человека подстрелил?

— Ну уж и подстрелил, чуть по коже задел, больше понтов, царапина. Он сам виноват, не будет выеживаться!..

В конечном итоге с «иваном» (забываемая кличка воров в законе, авторитетов), который держал много групп карманных воров, Шереметьев договорился об попробовать.

— Дело новое, как пойдеть (именно — пойдеть, характерно для южных диалектов), — густо сказал иван по имени Данила, бывший скокарь[79].

Естественно, было и: «с чего мне тебе, мелкий, верить», и «откуда я знаю, что это не провокация МУРа!» и «а почему бы просто не поставить на уши сам магАзин» (с ударением в середине). На что Шереметьев объяснил, куда вхож пионер-герой Морозов и с какими людьми он в Кремле и в ЧК знаком. Ну и то, что «по мелочам клевать недостойно настоящего ивана», и что «с головы мы не разово поимеем, а постоянно будем иметь долю».

Старый вор идею понял и неизвестный в России «рэкет» его заинтриговал. Не откладывая в долгий ящик, Данила вызвал из дальних комнат (оказывается, скромный с виду полуподвал, занимал большую территорию всего прямоугольника дома) двух бойких мужчин, которые и отправились разузнавать детали. Роман четко им расписал всю возможную цепочку магазинных хищников торгсина, вплоть до некоего правительственного человека, дающего расхитителям (пусть предполагаемым) крышу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На третий день информация была частично собрана. Все нити стекались к Всесоюзному старосте — дедушке Калинину. Шереметьев в сотый раз проклял себя за то, что не учил в юности Историю КПСС, но вспомнил по мелочи и как всегда — больше из желтой прессы, например из «Московского Комсомольца».

Мальчик Калинин Миша, купаясь на пруду, познакомился с детьми местного помещика, владельца имения Тетьково, инженера путей сообщения генерала Д. П. Мордухай-Болтовского. В имение тот приезжал с семьёй только летом, а проживал в Петербурге. Осенью помещики увезли симпатичного крестьянского парубка в столичный Санкт-Петербург, взяв его в дом в качестве «мальчика для домашних услуг» — лакея. Обязанности его были несложными: разбудить барчуков в школу, накормить их завтраком, выгулять собаку, сбегать в лавку. Калинин служил у Мордухай-Болтовских четыре года.

Ну, потом обычный путь революционеров, с тюрьмами и ссылками, это никогда Шереметьева не интересовала, и вспомнилось, что в разгар борьбы Сталина с «правыми» в ЦК председатель Центральной контрольной комиссии Г. К. Орджоникидзе получил из архивов царской полиции материалы, свидетельствующие о том, что Калинин и Я. Э. Рудзутак, находясь под арестом, дали откровенные показания, на основании которых полиция произвела аресты в подпольных революционных организациях.

На это Сталин, сам имеющий в биографии связь с охранкой, ответил: «Что Калинин грешен, в этом не может быть сомнения. Всё, что сообщено о Калинине в показаниях — сущая правда. Обо всём этом надо осведомить ЦК, чтобы Калинину впредь не повадно было путаться с пройдохами».

Ну а после убийства С. М. Кирова лакей Сталина Калинин подписал постановление ЦИК и СНК СССР, сыгравшее важную роль в организации и юридическом обеспечении массовых репрессий.

Интересная деталь, в 1938 году была арестована его жена Екатерина Ивановна Лорберг по антитеррористическому закону, подписанному самим Калининым после убийства Кирова. Калинин тогда не заступился за свою жену и не уберёг её от ареста. Её осудили на 15 лет. Некоторую помощь ей он смог оказать, когда она уже была в лагере. Благодаря его ходатайствам, медицинская комиссия присвоила ей «слабую категорию», благодаря которой она получила работу в бане. Она была освобождена только в июне 1945 года, за год до смерти «всесоюзного старосты», по его личной просьбе к Сталину.

Считалось, что Калинин — защитник народа от суровых вождей революции[80], но со временем это стало лишь бутафорией, приукрашенным фасадом, маскировавшим сущность сталинской диктатуры. За внешне интеллигентным обликом почтенного старца скрывался подхалим и похотливый поганец, использовавший высокое положение для совращения девушек. Особенную страсть Калинин питал к молоденьким балеринам. Чтобы иметь к ним наиболее легкий доступ, он принял шефство над Большим театром.

Однако не все из них были готовы добровольно оказывать услуги интимного характера. 16-летняя Белла Уварова покорила всесоюзного старосту своей красотой и юностью, но не ответила высокому покровителю взаимностью, чем навлекла на себя его гнев[81]…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Немногим позже Москва тихо шепталась об инциденте, случившемся в Большом. Знаменитая балерина Екатерина Гельцер (в давние времена — подруга К. Г. Маннергейма) метнула в Михаила Ивановича статуэтку Мефистофеля. Хорошо метнула — разбила голову и выбила зуб. Великой «приме» поплакалась одна из юных учениц, поведав, как добрый дедушка Калинин её обесчестил. От удара Мефистофелем по черепу «всесоюзного старосту» долго потом преследовали головные боли.