Читаем без скачивания Отпуск на войну - Альберт Байкалов

Никита слегка толкнул Катю в бок.

– Что? – встрепенулась она.

Он показал взглядом на странную парочку.

– Вспомни черта, а он тут как тут, – поморщилась она и встала.

– Кто это с ним?

– Милячук. Он из какого-то фонда вроде «Красного креста», только коммерческого.

– Коммерческий «Красный крест», – задумчиво проговорил Никита. – Удивительное словосочетание.

Он вспомнил яму, предложение Шевы разобрать его на части и пришел к выводу, что Милячук имеет прямое отношение к творившимся здесь ужасам.

– Мне надо уйти, – развернулась к нему всем телом Катя.

Никита кивнул.

Она торопливо поднялась и ушла.

Удивленный странной суетой, Никита стал наблюдать. Тем временем «Скорая помощь» встала перед крайней палаткой. Это оказался микроавтобус «Вольцваген». Позади него скрипнул тормозами джип. Клубы поднятой колесами пыли понесло на Никиту. Теряясь в догадках, он поднялся со скамейки и стал пятиться к палатке.

Глава 46

Невезение

– У вас случайно туалетной бумаги нет? – Держа вытянутые руки перед собой, Балун оглянулся на Тайшета, смерив до него взглядом расстояние. То, что надо, разведчик стоял в шаге от него, брезгливо наблюдая за тем, как Форос разматывает скотч.

– Ты не борзей, – озлобился Тайшет и отвернулся.

Балун посмотрел в сторону зарослей, где укрылись разведчики. Они отошли от них на приличное расстояние. Грека видно не было, значит, и он не может видеть, что здесь происходит.

Наконец Форос снял ленту:

– Давай быстрее!

Балун шагнул задом к Тайшету так, что ствол автомата оказался слева от него, и локтем правой двинул туда, где, по его мнению, должно было быть лицо разведчика. Локоть провалился в пустоту. «Ловок, убрал голову», – догадался Балун, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать от боли в ребрах. В следующий момент он развернулся, едва не задев носом подбородок Тайшета. То что надо. Схватив автомат правой рукой, лбом двинул разведчика в переносицу. Удар был такой силы, что, будь перед ним кирпич, разлетелся бы в крошку. В глазах потемнело, а Тайшет упал. Автомат остался в руках Балуна. Все произошло стремительно и оказалось полной неожиданностью для Фороса, который даже не сообразил, в чем дело. Перевернув в воздухе автомат, Балун двинул ему прикладом в голову. Не издав ни звука, Форос полетел на землю, с треском ломая спиной кусты. Балун развернулся и оторопел. Направив ему в лицо пистолет, перед ним стоял Тайшет. По усам и заросшему подбородку текла кровь.

«Когда он успел?»

Балун даже представить себе не мог, чтобы человек после такого удара тут же оказался на ногах, да еще так твердо держал оружие.

– Отдай автомат, – спокойно приказал разведчик и протянул руку.

Завороженно глядя в зрачок ствола, Балун подчинился.

– А я думаю, что за шум? – раздался сбоку голос Грека, и в следующий момент в левом ухе будто бы лопнула рояльная струна.

Очнулся Балун, лежа на траве со связанными руками. В голове звенело, а окружавшие его деревья и кусты еще с минуту куда-то плыли. Наконец он взял себя в руки, однако не подавал виду, что пришел в себя. Было даже страшно думать о том, что с ним сейчас будет. Он отчего-то вспомнил Хитрука. Изувер часто забивал людей до смерти, причем делал это изощренно, не давая терять сознание. Не понравился взгляд, значит, «колорадский» диверсант, и точка.

Кто-то взял его за плечо и перевернул на спину. На казавшемся ослепительном фоне неба он различил силуэт Фороса.

– Как дойдем до базы, я тебе все кости переломаю, – пообещал разведчик.

– Почему не сейчас? – откровенно удивился Балун.

– На себе не хочу нести, – спокойно объяснил Форос и, выпрямившись, процедил: – Гаденыш!

– К тебе по-человечески, а ты… – Стоящий рядом Грек с досадой плюнул себе под ноги. – Козел!

– Нельзя мне к вам, – упавшим голосом признался Балун. – И вообще, не Крым я вовсе…

– А кто? – Грек присел перед ним на корточки.

– Чернявщук моя фамилия, – наблюдая за тем, как сидящий под деревом Тайшет запрокинул назад голову и утирает нос, сказал Балун. – Вы же наверняка паспорт нашли.

– Нашли, – подтвердил Грек. – Только почему ночью ты своим представился Крымчуком?

– Каким своим? – не понял Балун.

– Но ведь нас-то ты за своих принял.

– Голову сломать можно, – чертыхнулся Форос. – Носит с собой паспорт Чернявщука, а представляется Крымским.

– Крым со мной бежал, только мы под обстрел попали, и его убило.

– А зачем ты его именем назвался?

– Чтобы легче было в батальон устроиться. – Балун почесал о плечо искусанный комарами подбородок. – Он рецидивист.

– А ты, значит, нет? – насмешливо спросил Грек.

– Я первый раз в зону попал, и то случайно.

– За что?

– Фашиста убил, – наблюдая, какое впечатление произведет это известие на ополченцев, выпалил Балун. – Год назад, в Днепропетровске.

– Значит, так рвался нашего брата убивать, что для верности чужим именем назвался, – сделал вывод Грек. – Сволочь!

– Вы все не так поняли! – заволновался Балун. – Когда бежал из колонии, в мыслях не было на войну идти!

Он хотел рассказать про то, как ночью наткнулся на бойцов «Украины» и как оказался в госпитале, где встретил свою девушку, но вдруг понял, что слушать его никто не будет, и замолчал.

– Грек, – продолжая сидеть, запрокинув назад голову, позвал Тайшет, – ты можешь себе представить, кто против нас воюет?

– Да чего представлять? Весь прогрессивный сброд Незалежной.

– Если ты сидел, откуда у тебя паспорт? – неожиданно спросил Форос.

– Девушка пронесла на свиданку, – тут же нашелся Балун. – Мы давно побег планировали.

– А разве милиция его не изымает?

– Вообще-то еще до суда его должны были забрать, но я сказал, будто потерял, – соврал Балун.

– Значит, так, клоун. – Грек подошел и проверил, как стянуты у Балуна руки. – Еще один такой фокус, церемониться не буду.

Балун выразительно кивнул.

– Сейчас всем, кроме Фороса, отдыхать… – Грек посмотрел на часы: – Начало движения в три часа.

Как оказалось, всего разведчиков было десять. Пять постоянно находились в «секретах», вокруг небольшого лагеря, давая оставшимся отдохнуть или перекусить. Менялись через каждые два часа. Ко всему, среди тех, кто отдыхал, одному тоже приходилось бодрствовать. Кроме наблюдения за подступами к месту дневного привала, караульный присматривал и за Балуном.

Разведчики даже спать ложились с таким расчетом, чтобы в случае чего сразу организовать круговую оборону. Это Балун заметил только сейчас. Отчего-то раньше он видел рядом с собой лишь двух человек, и у него даже сложилось мнение, что разведгруппа состоит из четырех ополченцев. На деле их оказалось гораздо больше. Просто часть из них постоянно была будто растворена в лесу. Чем больше он наблюдал за ними, тем больше проникался уважением. Чувствовалась гигантская разница между ними и бойцами спецбатальона. Бросалось в глаза, что ополченцы дисциплинированы и хорошо знают свое дело. Но главное, что его поразило, это отношение к нему. Даже после того, как он разбил лицо Тайшету и едва не снес голову Форосу, его не били. Может, конечно, все еще впереди, но пока он не видел для себя никаких угроз.

Глава 47

Живой товар

К тому времени, когда Никита обошел палатки с тыла, пассажиры и водитель джипа уже выбрались наружу. Ими оказались хорошо экипированные бойцы нацгвардии. О чем-то тихо переговариваясь, они курили. Не спуская с них глаз, Никита прокрался через кустарник и присел. Отсюда было хорошо видно, что происходит у «реанимобиля». Дверца кабины со стороны пассажирского сиденья уже была открыта, а навстречу Тарасюку и его другу направлялся мужчина в очках. Судя по всему, это был врач. Одетый в просторную для его тщедушной комплекции синюю куртку и такого же цвета штаны, он походил на больного Колобка.

– Симоненко, ты мне смерти желаешь? – округлил глаза Тарасюк.

– Ничего и никому я не желаю, – шмыгнул носом доктор. – Сам рискую…

– Почему вернулся?

– Тут такое дело, – глядя снизу вверх на Тарасюка, залепетал Симоненко, – один из доноров…

– Тихо ты! – цыкнул на него Милячук.

– Пойдем! – Тарасюк схватил Симоненко за руку, развернул вокруг своей оси и подтолкнул обратно.

Никита выбрался из-за укрытия и перебежал к палатке.

– Фу! – раздался изнутри возглас. – Как в духовке!

Послышался звук шагов, который оборвался скрипом кроватей – троица расселась для обсуждения каких-то вопросов.

– На любом блокпосту можно было сунуть денег, и пусть бы пристрелили, если сам боишься, – зло заговорил Тарасюк. – Мало сейчас людей пропадает?

– Мог бы укол какой вколоть, – с укоризной добавил Милячук. – Чего этот «ливер» взад-вперед возить?