Читаем без скачивания Невидимые нити природы - Игорь Акимушкин

Вы уже, наверное, знаете, что объединение львов в Африке называют прайдом. Это львиная стая, говорят некоторые и тем самым приписывают льву качество, которое ему не свойственно и даже вроде неприлично, — нечто вроде стадности. Нет, прайд — это не стадо, не стая, не гурт тем более. Прайд есть прайд, и если уж идти по пути сравнений, то ему ближе другое определение — большая семья.

Несколько зверей: самец (обычно один взрослый, но иногда и два-три), самки, детеныши, молодые львы — в иных прайдах до 18 и даже до 30 львов. Разновозрастные дети — под всеобщим контролем и попечением. Общее руководство осуществляет старый лев — глава семьи. (Видели прайды из одних лишь львиц — своего рода клубы амазонок!)

«Только непонятно, кому принадлежат эти восемь львят. Трое из них примерно вдвое больше пяти остальных. Значит, они не могут быть братьями, у них должны быть разные матери. Но все шесть взрослых львиц одинаково ласковы со всеми малышами. Когда львенок проходит возле взрослой львицы и даже льва, жесткий язык непременно нежно пройдется по его мордочке или спине» (Бернгард Гржимек).

У прайда собственные владения. Обычно это десятки квадратных километров зарослей и открытых мест, и все, кто здесь перебивается травкой, веточками, листочками, принадлежат львам. Если люди им не мешают, львы рационально ведут свое хозяйство: как-то умудряются сочетать рождаемость львят и стабильность пасущихся вокруг стад. Лишнюю антилопу никогда не задавят, добудут мяса столько, сколько могут съесть. Прайд из четырех львов, например, убивает большую антилопу или зебру обычно раз в неделю.

Когда придет время позаботиться о продлении рода (случается это в любой месяц года), лев уводит подругу подальше от прайда. Потом в прайд возвращаются. Беременность у львицы — 100–108 дней. Рожать она из прайда уходит. Логово приглядит где-нибудь в гуще колючих кустов, в высокой траве или в расщелине скал. Трех, редко пять-шесть львят принесет она — слепых, пятнистых. Примерно шесть недель живет с ними в уединении, но контакта с прайдом, по крайней мере вокального, не теряет, перекликается ревом. Время быстро летит, и вот гордая материнством львица возвращается, ведет полуторамесячных резвых и очень на вид симпатичных потомков в большую свою семью.

Спешу добавить, что большой семьей живут еще крысы, кабаны, гориллы и другие животные. Чем больше изучается природа, тем больше увеличивается число известных нам существ, объединенных в большие семьи.

Объединение пернатых

Если рассматривать в эволюционной последовательности, то обнаруживается — так полагают некоторые ученые, — что вся забота о потомстве первоначально лежала бременем лишь на самке. Самцы, сделав свое главное дело, удаляются, заботы о семье их не волнуют. И яйца насиживала, и птенцов выхаживала только мать.

Позднее развилось такое объединение родителей: самец приходил к семье и жил вместе с нею после того, как птенцы уже вывелись и окрепли настолько, что могли сопровождать мать и присоединившегося отца в их путешествиях за кормом (у выводковых птиц).

Далее видим новое объединение супругов: оба, и самец, и самка, с самого начала сообща кормят и воспитывают птенцов. Сейчас так у большинства птиц.

Полигамия (жизнь самца со многими самками) — следующий этап взаимоотношений полов[9]. Что это так, подтверждают некоторые примеры из практики птицеводства.

Наш домашний петух — типичное полигамное животное. У него не одна самка, а целый их гарем, он в нем «паша». Но дикий его прародитель — банкиевский петух живет в единобрачии (моногам)[10].

Такая же картина и с гусями: домашние гуси — полигамы, но дикие их предки — иное дело. Союз их с гусынями очень прочен, и нередко эти умнейшие птицы хранят верность друг другу всю жизнь. Даже когда гусыня погибнет, гусь долго или навсегда остается вдовцом.

Браки гуси заключают осенью. Гусиные семьи очень дружные: весь год, с весны до весны, подросшие уже гусята не покидают неразлучных своих родителей, вместе кочуют по тундрам и степям, вместе улетают в жаркие страны. Не расстаются и там.

Нелегко поэтому молодому гусю «умыкнуть» у строгих родителей выбранную им невесту. Он должен, покинув свою семью, идти в чужую. Но отец невесты сначала гонит его и бьет, поэтому ухаживать он начинает издалека. Сначала высмотрит в какой-нибудь гусиной семье молодую гусыню себе по сердцу. Потом, не забывая о ее сердитом папаше, долго плавает поблизости в разных гордых позах. Показывает себя храбрецом: нападает на разных обитателей пруда, гонит их прочь, защищает недосягаемую пока невесту, хотя враги, от которых он ее оберегает, ни для нее, а часто и вообще ни для кого не опасны. После каждой «победы» гордо плывет к суженой и триумфально гогочет. Но если папаша погонится за ним, «герой» поспешно удирает.

Бывает, что долго в полном пренебрежении добивается гусь взаимности. Но как только, услышав его победный клич, зазноба в перьях ответит чарующим (на гусиный, конечно, слух) гоготом, он, говорит З. Веселовский, «помолвлен». Гусыня покидает свою семью, и теперь они всюду вместе.

Самцы многих перелетных птиц на одну-две недели раньше самок прилетают к нам из жарких стран. Прилетев, прежде всего направляются туда, где и раньше строили гнезда и выводили птенцов. Старое, знакомое уже место стойко обороняют от всех претендентов. Здесь же заключают и союз с самкой, которая охотнее других идет на их зов. То может быть и старая подруга, но может быть и другая, если это не гуси, не лебеди, не соловьи, у которых дружба между самцом и самкой «вечная».

Самец цапли, как найдет старое гнездо или выберет место для нового, если старое негодно, подновит его, усядется в нем и кричит весьма неблагозвучно. Но самок-цапель его грубый голос влечет, как райские песнопения. Они летят к нему. Невеста, предлагая себя, садится на ветку рядом с гнездом. Но жених сначала грубо бьет ее, гонит прочь. Прогонит и опять кричит. Ее снова, как магнитом, тянет на этот крик. А он ее опять бьет и гонит.

Так продолжается долго. Странное, на наш взгляд, сватовство. Потом они привыкают друг к другу. Он ее уже не гонит. Чем позже прилетает самка к гнезду, тем охотнее принимает ее самец. Если явится она не сразу, а недели через две, то самец ее не бьет, а пускает в гнездо. К этому времени, после долгого ожидания, инстинкт размножения полностью подавляет врожденное чувство гнать от гнезда всех, кто к нему приближается.

Так же и у аистов. Самец, прилетев заранее и выбрав гнездо, обычно старое, терпеливо сидя в нем, ждет самку. Как увидит ее, приветствует, «аплодируя» клювом. Если самка ответит на приветствие, то становится его женой.