Читаем без скачивания Мальчик и пёс - Сэйсю Хасе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Почему ты расстался со своим хозяином? — обратился Яити к Норицунэ.
Пес не пошевелился, лишь поднял уши.
— Долго же ты ищешь хозяина.
Норицунэ наконец повернул голову. В его черных зрачках читалось чувство, очень похожее на грусть.
— Он для тебя очень важен, я понимаю. Можешь идти, обо мне не беспокойся.
Норицунэ наклонил голову.
— Там твой дом. Настоящая семья. Естественно, ты должен быть с ней. Зачем я тебе нужен?
Разговаривая с Норицунэ, Яити наконец нашел ответ на волновавшие его вопросы.
«Неужели Норицунэ хочет оставаться со мной до конца, до самой моей смерти?» — подумал он.
Из множества домов пес выбрал именно жилище Яити.
Потому что почувствовал запах одиночества и смерти.
Если это так, то не перестал ли он искать свою семью и остался с Яити, чтобы скрасить его одиночество и провести с ним последние дни в преддверии неумолимо приближающейся смерти?
Но это же глупо. Собака — это собака. Это не человек.
При этом Яити понимал, что для людей собаки — особые создания.
Их послал бог или Будда в помощь неразумным созданиям, какими являются люди.
Они в состоянии понять душу человека, близки ему. Ни одно другое животное не может с ними в этом сравниться.
— Норицунэ, иди ко мне!
Яити поманил к себе пса. Тот подошел ближе. Яити похлопал ладонью, и пес положил морду ему на бедро.
— Спасибо тебе.
Яити погладил Норицунэ по голове.
— Большое спасибо.
Он все гладил и гладил собаку и никак не мог остановиться.
4
В деревню у подножия горы стал наведываться медведь.
Он забрался на хурму, которая росла в саду Итиро Сугисита, сожрал все плоды, а потом погубил посевы на расположенных по соседству полях.
Решил наесться до отвала перед тем, как залечь в зимнюю спячку.
Прежде между горами и деревнями пролегала невидимая граница, и дикие животные в деревни не спускались. Но люди стали уезжать, оставшиеся жители старели, и им стало не до того, чтобы следить за прилегающими к деревням горами. Граница исчезла, и горные обитатели стали все чаще появляться в поселениях.
Кабаны и олени — это еще куда ни шло, но медведи серьезно тревожили местных жителей. Потому что столкновение с ними могло окончиться увечьями и даже смертью.
В саду залаял Норицунэ.
Кого-то нелегкая принесла.
Перебарывая боль, Яити поднялся. Боль в спине не утихала уже несколько дней. Обезболивающее, которое прописал врач, действовало лишь на короткое время, и через пару часов боль возвращалась.
Яити перестал принимать эти таблетки и перешел на другое средство, которое купил без рецепта с рук, но и у него был свой предел. В больницу ехать он не хотел, так как знал, что врачи будут настаивать на госпитализации.
Яити вышел в сад и почти одновременно во двор въехала микролитражка Тамуры.
— Яити-сан! Вот приехал вас просить, — сказал Тамура, выходя из машины.
— Я больше охотой не занимаюсь, — ответил Яити.
— Не говори так. Кто не знает, что Яити-сан — первый охотник в округе? Если ты не возьмешь на себя наш охотничий клуб…
— У меня больше нет сил лазить по горам.
При этих словах Тамура несколько раз моргнул.
— Что-то ты похудел, Яити-сан. Или мне так кажется?
— Только сейчас заметил?
— Неужели?..
Яити кивнул.
— И где?
— Поджелудочная.
— Поджелудочная… Получается, как у Хацуэ?
— Хацуэ обижалась на меня и умерла. Может статься, подарок на память оставила.
— Не шути так, Яити-сан! А больница?
— Хожу к ним раз в месяц.
Яити прошел в дом, сел на стул в прихожей. Ему было тяжело стоять.
Тамура и Норицунэ вошли вслед за ним.
— Может, лекарства какие? Облучаться не говорили?
Яити покачал головой.
— Я отказался от лечения. Они выписывают болеутоляющее, и все.
— Но ты же так умрешь!
— Ты же знаешь, Исао, как умирала Хацуэ. В больнице раз за разом повторяла, что хочет домой. Хотела умереть дома…
Тамура опустил голову. Когда Яити уходил работать в поле или на охоту, за Хацуэ присматривала Куми, жена Тамуры.
Помолчав, Тамура спросил:
— Хреново себя чувствуешь?
— Недавно мы с Норицунэ ходили в горы. Так вот я больше часа на вершину поднимался.
Кровь отлила от лица Тамуры. Будь Яити здоров, ему на это не потребовалось бы и получаса.
— Так плохо?..
— Так что разбирайтесь с медведем без меня.
— Но в клубе мы главным образом стреляем кабанов и оленей, мало кому приходилось брать медведя.
— Что медведь, что кабан — без разницы. Находишь след, идешь по следу, стреляешь. В любом случае я ход потерял, так что ничем помочь не могу.
— Ты правда лечиться не собираешься?
Яити кивнул.
— Придет время — умру, и все.
— А что станет с собакой? Если ты умрешь, она же одна останется.
Тамура повернулся к Норицунэ.
— Вот я и хочу тебя попросить, Исао, — сказал Яити.
— Попросить? О чем?
— Когда я умру, отвезешь его на Кюсю?
— На Кюсю?
Глаза Тамуры округлились.
— Да, на Кюсю. Все равно куда. Просто отпусти его в горах, а там он сам найдет дорогу к месту назначения.
— Что это значит — место назначения?
— Пес ищет свою семью. По пути случайно заглянул ко мне. Только и всего.
— Ищет семью? Пес?
— Именно. Он такой. Сделай так, Исао. Я ведь никогда тебя ни о чем не просил. Позаботься о нем.
— Я, конечно, не против…
— Спасибо, Исао.
Яити сжал руку Тамуры. Было видно, что тот растерян. И это естественно. Яити знал Тамуру уже более тридцати лет, но никогда не разговаривал с ним на такие темы.
— Хорошо, сделаю. Но прошу тебя, Яити: живи как можно дольше. Ведь тебе только семьдесят стукнуло, так?
— Я пожил достаточно. И не рассказывай никому о моей болезни. Прошу.
— Конечно, конечно. Все это время ты жил как затворник. Ведь никто и не узнает, если ты вдруг умрешь!
Яити рассмеялся:
— Твоя правда.
— Ты Мисако-то сказал?
— Нет… — выдавил из себя Яити.
— Так не годится. Ты должен ей сообщить. Ведь вас двое осталось — отец и дочь.
— Она меня ненавидит, ты же знаешь. Вздохнет спокойно, когда я умру.
— Ну что ты говоришь! Если не расскажешь Мисако, она твоей собакой заниматься не будет. Раз тебе неудобно, я могу переговорить с ней.
— Исао…
— Нет, здесь я от тебя не отстану. Поговори с ней обязательно. Обещай.
— Ладно. Вечером позвоню, — кивнул Яити.
— Если бы я не приехал, ты бы Мисако ничего не сказал. Так и окочурился бы один.
— Я и хочу так.
Не будь Норицунэ, он не стал бы говорить Тамуре
