Читаем без скачивания Первые люди на Луне (без указания переводчика) - Герберт Уэллс

Он говорил мне что-то, но я не слышал. Я понял, что, перебегая от одной лунной коровы к другой, мы можем подвигаться вдоль пещеры, пока не представиться случай сделать вылазку. Спасти нас могла только вылазка.

— Следуйте за мной, — сказал я и помчался вперед.

— Бедфорд! Бедфорд! — кричал он тщетно.

Мой ум лихорадочно работал в то время, как мы подвигались по тесному проходу между мертвыми тушами и стеной пещеры. Скалы изгибались, и селениты не могли обстреливать нас анфиладным огнем. Хотя в этом тесном пространстве нам нельзя было прыгать, все же благодаря нашей земной силе мы подвигались гораздо проворнее, чем наши противники. Я сообразил, что теперь мы находимся как раз посреди них. Лишь только нам удастся подойти к ним вплотную, они будут не опаснее черных тараканов. Но… Сперва надо выдержать залп. Я придумал военную хитрость. Я снял на бегу свою фланелевую куртку.

— Бедфорд! — пыхтел Кавор позади меня.

Я оглянулся.

— Что? — спросил я.

Он указывал вдаль, туда, куда уводила вереница туш.

— Белый свет! — крикнул он. — Опять белый свет!

Я взглянул, и это была правда: смутный белый призрак полусвета маячил на потолке в дальнем конце пещеры. Это удвоило мои силы.

— Не отставайте! — крикнул я.

Плоский, длинный селенит высунулся из мрака, пронзительно взвизгнул и убежал. Я остановился, движением руки удержав Кавора, сгорбился в три погибели у ближайшей туши, положил па землю куртку и брусья, показался селенитам и опять спрятался.

— Зззз — фью-у! — стрела пролетела тотчас же. Мы находились совсем близко от селенитов. Они столпились в кучу, — толстые, низкие и высокие, все вместе, — и поставили свою маленькую батарею метательных приборов поперек пещеры. Две или три стрелы пролетели вслед за первой, после чего залпы прекратились.

Я опять высунулся, и стрела просвистела на один волосок мимо моей головы. На этот раз последовало не менее дюжины выстрелов. Я слышал, как селениты, стреляя, щебетали и чирикали в величайшем возбуждении. Я снова поднял куртку и брусья.

— Пора, — сказал я и выставил вперед куртку.

— Зззз — зззз! — В один миг моя куртка обросла густой бородою стрел. Кроме того, они истыкали всю коровью тушу, находившуюся позади нас. Моментально я сорвал куртку с бруса, бросил ее, — полагаю, что она до сей поры лежит там, — и устремился на селенитов.

Минуты две продолжалась бойня. Я слишком рассвирепел, чтобы соразмерять удары, а селениты, вероятно, слишком растерялись, чтобы сопротивляться. Во всяком случае они не сделали ни малейших попыток вступить в битву со мною. Вся кровь бросилась мне в голову. Помню, что я шагал по этим кожистым щуплым существам, как человек шагает по высокой траве, взмахивая косой сперва вправо, потом влево. Шлеп, шлеп, — во все стороны разлетались мелкие капли влаги. Я ступал по живым существам, которые ломались, пищали и превращались в скользкую жижу у меня под ногами. Толпа расступалась передо мной, смыкалась позади и растекалась, как вода. Никакого определенного плана действия у селенитов, видимо, не было. Несколько копий пролетело мимо меня; одно из них слегка поранило мне ухо. Кроме того, у меня оказалась одна царапина на руке и одна на щеке, но я заметил это только тогда, когда льющаяся кровь успела охладиться, и я почувствовал мокроту.

Право, не знаю, что делал в это время Кавор. Мне тогда казалось, что битва длится целое столетие и будет продолжаться вечно. Затем все вдруг кончилось, и ничего больше не было видно, кроме голов и спин разбегавшихся во все стороны селенитов… В общем, я был, по-видимому, невредим. С громким криком я пробежал еще несколько шагов вперед и затем обернулся. Я совсем ошалел.

Длинными порхающими шагами я прорвался насквозь, через всю их толпу, и теперь они остались позади меня и бегали взад и вперед, ища, где бы укрыться.

С величайшим удивлением и внезапной радостью я почувствовал, что закончилась великая битва, в которую я кинулся очертя голову. Мне чудилось, я одержал победу не потому, что селениты были невероятно хрупки, но потому, что сам я необычайно силен. Я рассмеялся идиотским смехом. Экая удивительная штука, эта Луна!

С неясной мыслью о новых убийствах я одну секунду глядел на раздавленные и скорченные тела, разбросанные по дну пещеры, и затем поспешил вслед за Кавором.

18

СНОВА ПОД СОЛНЦЕМ

Вскоре мы увидели, что пещера расширяется перед нами в какую-то туманную пустоту. Минуту спустя мы достигли наклонной галереи, которая соединялась с огромной цилиндрической шахтой, тянувшейся вертикально вверх и вниз. Галерея, не имевшая ни дверей, ни барьеров, делала вокруг шахты полтора оборота и затем, высоко вверху, снова исчезала в скале. Она напоминала мне извивающиеся спиралью железные дороги на Сен-Готарде. Все было поразительно велико. Мне вряд ли удастся описать здесь колоссальные размеры этого сооружения, грандиозное впечатление, которое оно производило. Скользнув взглядом по исполинскому отвесу стен шахты, мы заметили высоко у себя над головами круглое отверстие с тускло мерцающими звездами, причем половина его была ослепительно озарена белым солнечным светом. Оба мы одновременно вскрикнули.

— Идем! — сказал я и первый двинулся вперед.

— Но что делается там? — спросил Кавор и осторожно приблизился к краю галереи. Я последовал его примеру, наклонился и заглянул вниз. Но яркий верхний свет ослепил меня, и теперь я мог видеть только бездонную тьму, в которой призрачно маячили пурпуровые и багровые пятна. Но если я ничего не видел, зато кое-что слышал. Из тьмы доносился звук, напоминавший гневное жужжание потревоженного пчелиного улья. Этот звук доносился со дна огромной ямы, которая, быть может, имела в глубину километров шесть, считая от того места, где мы стояли.

Один миг я прислушивался, потом схватил мои металлические брусья и двинулся вверх по галерее.

— Вероятно, это та самая шахта, в которую мы уже заглядывали — сказал Кавор. — Та, что была под крышкой.

— И тогда внизу мы видели огни…

— Огни, — сказал он, — да, огни того мира, который нам никогда не суждено увидеть.

— Мы еще вернемся, — сказал я.

Теперь, когда нам удалось прорваться так близко к поверхности Луны, я был почти уверен, что мы найдем шар.

Ответа Кавора я не расслышал.

— Что? — переспросил я.

— Ничего, — ответил он, и мы молча начали подниматься кверху.

Я полагаю, что наклонная боковая дорога имела от шести до восьми километров, принимая в расчет ее кривизну, и была так крута, что на Земле нам было бы почти невозможно подниматься по ней. Но на Луне мы шагали с величайшей легкостью. На этом отрезке нашего пути мы встретили только двух селенитов, которые, заметив нас, тотчас же убежали сломя голову. Очевидно, они уже слышали о нашей силе и свирепости. Вообще — сверх ожиданий — нам уже не пришлось больше преодолевать никаких серьезных препятствий. Спиральная галерея, сузившись, превратилась в круто поднимавшийся кверху туннель, на дне которого виднелись многочисленные следы лунных коров. Туннель этот был так короток по сравнению со своим непомерно высоким сводом, что в него тотчас же начал проникать свет. Затем где-то далеко впереди ослепительным блеском засияло выходное отверстие — крутой горный склон, увенчанный порослью колючих кустарников, теперь уже высоких и изломанных, сухих и мертвых, рисовавшихся щетинистыми силуэтами против солнца.