Читаем без скачивания Вся мировая философия за 90 минут (в одной книге) - Шопперт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это принципиальное несовпадение движущей идеи с материальным интересом, всегда определенным и в силу этого ограниченным, трансцендентность («внеположность») движущей идеи по отношению к материальному интересу, и обеспечивает бесконечное движение европейских народов по пути прогресса.
И теперь необходимо поставить вопрос о конкретном содержании этого бесконечного движения, или прогресса, европейских народов. Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к учению Чаадаева о водворении царства Божия на земле.
Водворение царства Божия на земле
На первый взгляд, чаадаевское положение о водворении царства Божия на земле как конечной цели исторического процесса противоречит его же утверждению о том, что европейское христианское общество, руководимое беспредельными по своей природе «интересами мысли и души», все время движется вперед по пути развития. С одной стороны, получается, что должна быть конечная цель истории, но, с другой стороны, напротив, речь идет о прогрессивном непрерывном движении.
Положению о бесконечном прогрессе европейских народов, как кажется, противоречит и еще одно место из «Философических писем» Чаадаева. В «Шестом письме» он критикует теорию «ходячей философии» (так называет Чаадаев философию просветителей) о естественном развитии человеческого духа, согласно которой ход истории должен объясняться самой человеческой природой, но не волей Провидения. «Если же наконец она и решится в совокупности всего усмотреть план, замысел, разум, подчинить им человеческий интеллект и принять все вытекающие из этого последствия относительно всеобщего нравственного порядка, — это оказывается для нее невозможным, поскольку она остается сама собой».
Другое дело, если подходить к истории с позиций самого Чаадаева. В «Первом письме» относительно осмысления истории можно прочитать следующие строки: «…если внимательно всмотреться в дело, то окажется, что все сырье истории уже исчерпано; что народы выявили все свои традиции; если и предстоит еще дать лучшие объяснения прошедшим эпохам, <… > то по отношению к фактам не предстоит никаких новых открытий. Итак, истории осталось теперь только одно, — осмысливать».
Эти слова об исчерпанности содержания истории можно понять так, что именно план, замысел и смысл истории в целом с точки зрения учения Чаадаева уже прояснились. И новые исторические факты и события не привнесут ничего существенного в это уже имеющееся понимание плана, замысла и смысла истории.
Однако как быть с постоянным движением вперед христианских народов? Вот еще одно интересное место из «Первого письма». Этот фрагмент дает ключ к правильному пониманию соотношения между бесконечным движением европейских народов вперед и конечной целью истории в виде особого состояния, называемого царством Божиим.
Чаадаев пишет, что, «невзирая на все незаконченное, порочное и преступное в европейском обществе, как оно сейчас сложилось, все же царство Божие в известном смысле в нем действительно осуществлено, потому что общество это содержит в себе начало бесконечного прогресса и обладает, в зародыше и в элементах, всем необходимым для его окончательного водворения в будущем на земле».
Здесь важно, во-первых, само утверждение, что царство Божие в Европе в известном смысле уже осуществлено, то есть Европа уже достигла данного особого состояния, пусть в несовершенном и незаконченном виде. И во-вторых, важно, что этот «известный смысл» здесь же расшифровывается Чаадаевым как присутствие в европейском обществе именно начал бесконечного прогресса.
Это означает, что не царство Божие есть конечный результат некоего бесконечного развития, но сам переход или способность к бесконечному развитию есть признак того, что данный народ или данное общество уже находится в состоянии, пусть в несовершенном и незавершенном, царства Божия.
Чаадаев также говорит о некоторых «элементах», которые необходимы для окончательного водворения царства Божия на земле. На этих элементах мы ниже остановимся специально. Ближайшее определение начал, обеспечивающих бесконечное развитие, и, следовательно, являющихся признаком того, что общество находится в состоянии царства Божия, — у нас есть. Эти начала — те «интересы мысли и души», не связанные с конкретными материальными обстоятельствами жизни общества, но которыми главным образом руководствуются европейские народы.
Итак, сознательное подчинение жизни европейских народов идеям и образцам, которые являются результатом неограниченного человеческого разума, а «божественного откровения», и является признаком того, что общество достигло или вошло в состояние, которое Чаадаев называет царствием Божиим. Чаадаев говорит, что в Европе состояние царства Божия уже достигнуто, но в неокончательном, то есть незавершенном, виде.
Если европейское общество в целом уже руководствуется идеями «божественного откровения», то это еще не значит, что каждый член европейского общества, каждый конкретный индивидуум в своей личной повседневной жизни руководствуется этими идеями и им подчиняет свои мысли, дела и поступки. Следовательно, движение от незавершенного состояния к завершенному могло бы заключаться в последовательном подчинении сознания все большей массы индивидуумов идеям «божественного откровения» и в идеале — в подчинении сознания каждого члена европейского общества этим идеям.
Это идеальное общественное состояние, при котором не только совокупное сознание семьи европейских наций в целом, но сознание каждого без исключения индивидуума вполне будет подчинено идеям «божественного откровения», и можно будет назвать водворением на земле царствия Божиего во всей своей полноте.
Но подчинение индивидуального сознания идеям «божественного откровения» есть не что иное, как признание индивидуальным сознанием в качестве «своего» всего того идейного содержания, которое помещает в отдельную личность посредством «мирового сознания» божественный источник. Речь идет о том способе проявления человеческой воли, при котором индивидуальное сознание совершенно не обособляется внутри «мирового сознания», но превращается в его составную часть, ничего не привнося в него от себя.
Вот еще некоторые характеристики, которые дает Чаадаев такому способу проявления человеческой воли. Личность стремится к тому, чтобы «довести свою подчиненность до совершенного лишения себя своей свободы», и «это было бы высшей ступенью человеческого совершенства»: «Ведь всякое движение души <…> вызывалось бы тем самым началом, которое производит все другие движения в мире. Тогда исчез бы теперешний его отрыв от природы, и он бы слился с нею <…>
Тогда в нем бы проснулось чувство мировой воли, или, говоря иными словами, — внутреннее ощущение, глубокое сознание своей действительной причастности ко всему мирозданию»; и «если бы он отрешился от своего нынешнего пагубного "Я", то разве он не нашел бы вновь и идею, и всеобъемлющую личность, и всю мощь чистого разума в его
