Читаем без скачивания Любовница лилий - Ярослава Лазарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне очень хочется именно этого, – сказал Виктор, тая от нежности. – И я сделаю все, чтобы отодвинуть работу и приехать.
– Смотри же, ты обещал! А у настоящего мужчины слова не должны расходиться с делом. А ты настоящий!
– Merci beaucoup, – отчего-то на французском поблагодарил он.
И Ева снова рассмеялась.
Они вышли из кафе и огляделись. Виктору пора было уезжать, оставалось очень мало времени на прогулку. Но все же, видя, что Ева начинает печалиться все сильнее из-за грядущего расставания с ним, решил отвести девочку в весьма оригинальный Музей зайцев, который находился на улице Грибоедова в шаговой доступности от парка. Она с энтузиазмом согласилась на его предложение, и они бодро двинулись в сторону городской библиотеки семейного чтения, где и был расположен музей. Импульсом к его созданию послужили зайцы, изображенные на гербе Коврова.
Еве очень понравилось внутри. Она переходила от экспоната к экспонату, радовалась и умилялась, как и положено ребенку ее возраста. Заяц-пряник, заяц из бисера, заяц-мотоциклист, крохотный стеклянный зверек, зайчишка размером всего 15 мм привели девочку в полный восторг. А возле самого большого ушастого жителя музея – мягкой игрушки ростом с трехлетнего малыша – Ева решила сфотографироваться. Виктор с удовольствием запечатлел ее на свой айфон, отметив, как фотогенично лицо девочки.
Они вышли из музея в превосходном настроении. И чтобы не портить такой чудесный день долгим прощанием, Виктор вызвал такси и назвал адрес, куда нужно доставить Еву. Она растерялась, но виду не подала, понимая, что ему необходимо уезжать. Расцеловав сестру в обе щеки, Виктор обнял ее и прошептал, что будет часто звонить и при первой же возможности приедет. Она с трудом сдержала слезы, но взяла себя в руки и уселась в такси.
– Au revoir! – попрощалась Ева.
– A bientot! – ответил Виктор, что означало: «До скорой встречи!»
Ее повлажневшие глаза засияли, она радостно заулыбалась и ответила:
– До скорой!
Из записной книжки:«Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь».
«Человек – всего лишь узел отношений. И только отношения важны для человека».
«На этом свете меня огорчает только одно – то, что нужно становиться взрослым».
Антуан де Сент-ЭкзюпериВиктор прибыл в Шереметьево за час до рейса и благополучно прошел контроль. В зоне ожидания вылета он уселся на скамью и закрыл глаза. Все мысли были только о Еве. День выдался чудесным, давно он так приятно не проводил время. На душе было легко, тепло и как-то невесомо, словно он парил над всеми своими проблемами и их тяжесть не тянула его к земле. Он купался в этом солнечном, ласкающем мироощущении и невольно улыбался, представляя, как при первой же возможности вернется к сестре и привезет ей кучу подарков. А на ее день рождения сделает особый сюрприз и возьмет девочку в Париж хотя бы на пару дней. Ева мечтала побывать во Франции.
Но скоро его мысли приобрели мрачный оттенок, ловец не мог забыть о готовящемся сегодня ночью синдзю. Странно, что Соланж не давала о себе знать все это время, и ее молчание настораживало. Виктор вздохнул, достал айфон и первым делом зашел на страничку Юрико. Он увидел лишь одну новую запись, сделанную вчера. Ряд каллиграфически выполненных иероглифов был похож на черный изысканный орнамент. Ниже была расшифровка. Виктор перевел с французского:
«Увидеть смерть – рождению подобно».
Он помрачнел еще больше и зашел на страницу Такаши. Там была выложена следующая цитата:
«Эрих Мария Ремарк написал о трагедии в романе «Тени в раю»: «Если бы в тот вечер в Бразилии, когда Стефан Цвейг и его жена покончили жизнь самоубийством, они могли бы излить кому-нибудь душу хотя бы по телефону, несчастья, возможно, не произошло бы. Но Цвейг оказался на чужбине среди чужих людей».
Мороз побежал по коже от очевидности происходящего с японцем. И Такаши был на чужбине с женой, и, по всей видимости, страдал от одиночества. Виктор знал, что японцы относятся к нации, как к своей семье, и вдали от соотечественников нарушается гармония их существования. А у Такаши были еще и личные отягощающие жизнь обстоятельства.
«Все бесполезно, – с тоской подумал он. – Но неужели я останусь в стороне, зная, что сразу двое готовятся уйти на тот свет?!»
Вся его сущность ловца возмущалась, мозг продолжал искать выход из ситуации. Виктор собрался и погрузился внутрь себя. Он знал по опыту, что подсознание может выдать неожиданное, но действенное решение. И когда вернулся в реальность, то первым делом, поддаваясь импульсу, открыл страничку Соланж. Но она давно не выкладывала записи. Тогда Виктор перешел в созданную ею группу «Сообщество мертвых роз». Там жизнь била ключом. Соланж ежедневно постила, активно отвечала на многочисленные комментарии, давала советы. Статус оставался прежним: «Actum ne agas», что в переводе с латинского значило: «С чем покончено, к тому не возвращайся». Стена была открыта, и каждый желающий мог оставлять запись. Почти все они были депрессивного содержания, и общий тон группы сильно напоминал Виктору сайты самоубийц. Они были запрещены во всем мире, их отслеживали и блокировали. В Ордене знали, что все сайты подобного содержания создаются прилипалами, это был один из проверенных способов «вербовать» жертв. Орден создал специальную службу, которая денно и нощно мониторила сеть и выискивала инет-площадки прилипал. Способы уничтожения были разными, вплоть до внедрения особых вирусных программ. Но Соланж умела скользить по очень тонкой грани, ее комментарии были настолько точными и били наверняка, что все писавшие в группу в конечном итоге отказывались от мысли о суициде. Она выводила из депрессии и «прочищала» мозги участникам сообщества.
Но ее вчерашняя запись повергла Виктора в шок. Соланж подняла тему синдзю, и он понял, что высшая не отстранилась от проблемы новых клиентов.
Из записи группы «Сообщество мертвых роз»:
«На этих кладбищах встречалось много могил юдзе, совершивших самоубийство со своими любовниками. На могильных камнях выбиты описания мечей, которыми они убили себя, а также их возраст и имена. Есть что-то настолько жуткое и сверхъестественное в этих безжалостных надписях на серых замшелых памятниках, что у досужего зеваки стынет кровь, и он покидает это мрачное место с твердым намерением больше никогда сюда не возвращаться. В периоды Гэнроку (1688–1704) и Сетоку (1711–1716) синдзю, или двойные самоубийства клиентов и дзеро, стали настолько популярны, что дзероя были вынуждены в целях самосохранения выставлять тела и мужчины, и женщины в течение трех дней на Нихомбаси…
…Тех, кто совершил синдзю, хоронили как собак. Их руки и ноги были связаны вместе, а тела, завернутые в циновки, сбрасывали в общие могилы. Обитатели дзероя верили, что в результате этого духи умерших не будут посещать дома, где закончили свой земной путь».
Джозеф де Бекер «Гейши. История, традиции, тайны»
Картинка, сопровождавшая этот пост, была готической и жутковатой: кладбище в сумерки, полная луна, две тени, похожие на призраков, будто вытянулись из могил и взялись за руки, повиснув над крестами.
Виктор начал просматривать комментарии.
Рисинка:
«А юдзе это кто? И еще непонятно, куда выставляли тела…»
Сообщество мертвых роз:
«Юдзе (юдзе, дословно «женщина для удовольствий») – собирательное название проституток и куртизанок (но не гейш), существовавших на протяжении всей японской истории. То же, что и дзеро. Соответственно, дзероя – это публичные дома.
Нихомбаси – главный мост Эдо, сооружен в 1603 году. Поначалу арочный деревянный. В наши дни так назван один из районов Токио».
Валентайн:
«Жесть какая! Трупы, значит, вывешивали прямо на мост. И как же прохожие?»
Сообщество мертвых роз:
«В назидание, чтобы другим неповадно было. И такая демонстрация – очень действенное средство. Сразу мозги на место становятся».
Рисинка:
«Это страшно даже представить!»
Валентайн:
«Жить вообще страшно! (смайлики «ужас» и «хохот») Но Соланж права, лучше жить. А любовь – дело преходящее. Неужели из-за этого в петлю лезть?»
Ариса:
«Парни вообще мало понимают в любви. Вам важен лишь секс, зудит в одном месте, а чувства побоку! (смайлик «гнев»)
Жано:
«Ариса, не надо всех под одну гребенку! Я вот люблю свою девушку и верен только ей. И если с ней что-нибудь случится, то я готов умереть за нее… или вместе с ней. В этом есть смысл! (смайлик «сердечко»)».
Сообщество мертвых роз:
«Жано, такая верность вызывает уважение. Но как ты представляешь участь самоубийц?»
Валентайн:
«Трупы закопают или сожгут, и на этом все. Я не верю в загробный мир».
Рисинка:
«А как же ад и рай? Об этом во многих источниках веками рассказывается людям. Разве на пустом месте такая бы инфа возникла?»
