Читаем без скачивания День Черных Звезд - Екатерина Белецкая

– Ну, давай, пилот. Не подведи на этот раз, – тихо сказал Таенн.

Пространство мигнуло. Ит закрыл глаза.

А когда открыл, обнаружил, что планета осталась все там же, где была.

– Ну что ж, вот теперь я могу сказать, что у нас действительно большие неприятности, – констатировал Морис.

– Ошибки быть не могло, – потерянно проговорил инженер. – Это невозможно.

– Это не твоя ошибка, – подтвердил Таенн. – Видимо, сиур дестабилизирован. Мы в ловушке.

Шесть дней святой Марии

Освобождение

Город изменился. И далеко не в лучшую сторону. То тут, то там виднелись следы недавних схваток: разбитые стекла витрин, перевернутые машины. Ветер с моря гнал по асфальту обрывки бумаги и мусор. Лица людей, в прошлый раз казавшиеся по большей части довольными, стали нервозны и тревожны. Видимо, совсем недавно тут что-то произошло, но что – пока оставалось загадкой.

В парке, в котором они сидели в прошлый раз, больше не было скамеек – как не было выложенных булыжником дорожек и урн. Все это пошло на постройку баррикады в конце улицы. Однако у входа в парк клубилась небольшая толпа и слышались не только тревожные, но и радостные голоса.

– …сегодня как раз свадьба. Да, что там!.. Последний год по радио от нее только про него и было слышно – Ральдо то, да Ральдо се…

– Молодец она, ох, молодец!.. Теперь заживем! Раз Ральдо у власти, не даст он своих босяков в обиду… А все она! Как его посадили, она одних маршей протеста чуть не сотню устроила…

– Да ну тебя, сотню! Ври, да не загибай! Не сотню, конечно, но с десяток-то было…

– Это ты не загибай. Больше было, не десяток…

– Говорят, в соборе святого Жарна их как раз сейчас женят. Пойти, что ли? Или не пойти?

– Лучше уж вечером к конгрессу пойдем – по радио сказали, они выступать будут.

– Вдвоем?

– …а он ей и говорит: «Зачем, мол, ты так стараешься, убьют, мол, и тебя, и меня», а она ему – «Не о себе думать надо, а про народ»…

– … Если каждая подстилка будет вот этак, то у нас тут начнется…

– …И что? Завидно, что ли? Правильно, такая жена, как Мариа, одному на миллион достается! Или даже на больше!..

Таенн и Морис прислушивались к разговорам в пол уха, не делая попыток вмешаться или что-то спросить. Ри, Ит, Скрипач и Леон ушли в сторону порта, поискать тихое место, где можно посидеть и завершить новый расчет. Ри снова ввел в основную формулу фрагмент, отданный братьями Тирхио, и клятвенно обещал, что к полудню вычисления будут окончены. Он попробовал внести поправки на дестабилизацию, но ничего не получилось – знаний и опыта для таких вычислений ему явно не хватало. Ит видел, что Сэфес и Бард в отчаянии – будь они живы, они, вне всякого сомнения, смогли бы помочь, но из-за промежуточного, странного состояния считать так, как нужно, они не могли.

– Говорили мне когда-то – бойся своих желаний, они могут исполниться. Домечтался, дурак, – признался Таенн Морису. – Знаешь, о чем я последние сто лет мечтал?

– И о чем? – тот, подняв голову, прислушался к разговорам.

– Человеком хотел быть, – мрачно ответил Таенн. – Я же старый уже, Сэфес. Очень старый. Мне почти шестьсот лет. Я устал. Сидел как-то, давно уже, и думал – вот бы стать простым, обычным человеком, хоть на сколько. Влюбиться, осесть где-нибудь… и чтобы была семья, и чтобы меня встречала каждый вечер дома та женщина, которой я буду дорог и которая будет дорога мне. И чтобы у меня были дети, которых я бы любил и которые меня бы любили… Во какой дурак, а?

– Почему дурак?

– Да потому что вот она, мечта! Мы люди, Морис. Вот сейчас – мы люди. Мы ничего не можем. Мы висим мертвым грузом на Ри и на Ите, и единственное, что в наших силах – это давать им подсказки, которые еще и срабатывают не всегда так, как нужно.

– Про мертвый груз – это ты точно сказал, – засмеялся Сэфес. Однако веселья в его смехе было мало. – Да, в этом ты прав, Таенн. Я тоже про это думал. Ведь я… – он замялся. – Я был влюблен в свою Встречающую. У нас очень смешно получилось – обе Встречающие старше нас лет на двести. Когда формировался наш экипаж, с нами, как положено, пришла пара Встречающих. А потом, через три рейса, мы познакомились на отдыхе с другим экипажем, из соседней связки, и их Встречающими… в общем, кончилось все тем, что наши бывшие Встречающие ушли к тому экипажу, а Влада и Соня стали работать с нами.

– Ничего себе! – с удивлением сказал Таенн. – Ну, вы даете.

– Бард, она для меня была – все вместе. И любимая, и мама, и сестра. Когда они появились, мы из рейсов стали выходить… как домой бежали, ни одного сбоя. Очень редко у кого бывает, когда Встречающий целиком и полностью способен заменить Сеть – любовью. Очень редко. А у нас это было.

– Почему ты говоришь – было?

– Бард, ты забыл, что мы трупы? – бесстрастно сказал Морис. – Я говорю «было», потому что я Владу больше не увижу. И мой второй не увидит Соню. И никогда больше в своей жизни, которая уже кончилась, меня никто не погладит по голове утром и не спросит, как я спал. Потому, что это для всех мы – Сэфес, а для них…

– Морис, а какой расы ваши Встречающие?

– А, дошло, наконец. По именам угадал? Имена искажены, разумеется. Они – Нэгаши.

Таенн потрясенно молчал, уставившись на Сэфес во все глаза. Тот ответил безразличным и нарочито спокойным взглядом.

– Так что давай не будем про мечты, – после минутного молчания заключил Морис. – Теперь ты можешь догадаться, кем я на самом деле хотел быть.

Таенн покачал головой.

– Мог бы и раньше рассказать… Эх, вы, образцово-показательный молодой экипаж Сэфес, – проворчал он. – Хотя, конечно… да. О таком рассказывать… лучше уж вообще молчать.

– Я не знаю, почему я рассказал тебе об этом сейчас, – добавил Морис. – Слушай, пойдем в город на разведку, а затем найдем наших. У меня странное ощущение, я бы хотел поговорить хотя бы с Итом.

– Ты еще скажи – со Скрипачом.

– А на Скрипача я бы хотел посмотреть.

Скрипач танцевал на маленькой рыночной площади, которую сейчас вместо торговли приспособили под танцы, просто растащив в сторону торговые лотки. Дурно и бедно одетые люди, разбившись на пары, шаркали ногами в пыли под медленную музыку, доносившеюся из открытого окна дома, стоящего в узком конце площади. Томная, вычурная мелодия снова показалась Барду слишком уж примитивной и скучной, но людям она явно нравилась – женщины смотрели на мужчин лукаво, мужчины вели партнерш по танцу бережно и достойно, что плохо вязалось с их нищенским видом.

Скрипач, разумеется, танцевал один. Он кружился под музыку в самом центре площади, а вокруг него двигались пары. Он заметил подошедших Мориса и Таенна только тогда, когда музыка, наконец, стихла – и тут же побежал к ним, расталкивая людей и улыбаясь.

– Привет, привет, – улыбнулся Таенн. – А где наши-то?

Скрипач на секунду задумался, затем просиял, схватил Таенна за руку и быстро повел куда-то вглубь квартала, по узкой улочке. Вскоре он остановился у полуподвальной двери, ведущей в маленькое кафе, и торжественно показал на эту дверь пальцем.

– Ага, понятно. Ну, спасибо.

Дверь открылась, из нее вышел Ит.

– Он вас привел?.. Отлично. Скрипач, ты если хочешь дальше танцевать, никуда не уходи, понял? Или жди нас там, или иди сюда, – строго сказал он. Скрипач радостно кивнул и умчался. – Хорошо, что он слушаться начал, – добавил Ит. – Полтора часа уже торчит на этой площади. Пришлось завсегдатаям объяснить, что он псих и музыку очень любит, его обещали не трогать. Слушайте, что в городе творится…

В городе, как выяснилось, совсем недавно произошла самая настоящая революция. К власти сумела прийти оппозиция, возглавляемая генералом Орде Ральдо, причем случилось это всего лишь неделю назад. И город, и всю страну лихорадило. Сегодня генерал женился на своей новой пассии, радиоведущей Марии Дельгато, и вечером, после захода солнца, предполагалась его торжественная инаугурация на президентский пост.

– Два года, – подытожил Леон. – Два года назад она сидела в таком же баре, не зная, что с ней будет завтра. А сейчас она уже фактически стала первой дамой страны. У меня в голове это как-то не очень укладывается.

– По радио сказали, что они сегодня после церемонии будут выступать для народа лично, с балкона здания конгресса, – добавил Ит. – У меня ощущение, что мы завязли в… как бы это правильно сказать… Таенн, вот ты – Безумный Бард. И вот поскольку ты безумный, скажи – это все не безумие?

– Это не безумие. Это аномалия, – серьезно ответил Таенн. – Политика – обширная область науки, которую нас в свое время заставляли изучать. Их вон тоже заставляли, – Таенн кивнул в сторону Леона и Мориса. – И они могут подтвердить, что такой процесс не может идти на такой скорости. Говорю же, сиур не стабилен, оттуда и аномалии, и сбои. Сильно подозреваю, что похожие процессы сейчас идут на всем этом шарике.

– А вот и нет, – Ри отвлекся от вычислений. – Таенн, все нормально, я почти закончил. Мне, собственно, осталась только проверка. Не идут «на шарике» похожие процессы. Наоборот, то, что Ральдо и Мариа столь быстро оказались у власти, все считают феноменом.