Читаем без скачивания Дядя самых честных правил 4 (СИ) - Горбов Александр Михайлович

— Посмотрим, — я усмехнулся, — у меня, знаешь ли, тоже к ним есть счёты. Всё, езжай, поделим Еропкиных, как вернёшься.

Киж быстрым шагом двинулся выпрягать механическую лошадь из дормеза. А я, в окружении девушек, пошёл в дом. Вся троица ни на секунду не отрывала от меня взгляд. И каждая из них пыталась держаться хоть за мой рукав или краешек камзола, будто боялись, чтоя исчезну. А я и не собирался никуда пропадать — наконец вернувшись, я желал заделаться исключительным домоседом.

Глава 25

Тачанка

За ужином я рассказал в шутливом тоне краткую версию своих приключений. Улыбался, смеялся и всем своим видом внушал уверенность моим девчонкам. Еропкины? Мелочь, не требующая переживаний. Пусть ученицы видят: наставник вернулся и знает, что делает. Добрятников сначала смотрел с удивлением, но потом разгадал мою игру и постарался её поддержать.

Засиживаться за столом я не стал — времени в обрез. Пока не вернулся Киж, требовалось подготовиться к освобождению Злобино. В идеале нам бы ударить до рассвета, под покровом сумерек.

В сопровождении девчонок я вышел во двор усадьбы. Загонять их спать было бесполезно: даже случись сейчас конец света, они не отошли бы от меня ни на шаг. Что же, пусть тогда помогают, лишние руки сейчас пригодятся.

Перед крыльцом топтались двое крепостных. Не старые ещё мужички-орки, подстриженные под горшок. Кузнец и плотник, за которыми посылал Добрятников.

— Здравствовать тебе, барин.

Они низко поклонились, с некоторым подозрением глядя на меня. Приехал, понимаешь, на ночь глядя, хочет непонятно чего.

— И вам добрый вечер, уважаемые. Мне срочно нужна ваша помощь. Справитесь — щедро награжу.

— А нет, так на конюшне выпороть велишь? — с ехидцей спросил кузнец, без страха выдержав мой взгляд.

Я пожал плечами.

— Зачем? Сам сделаю, а вас домой отправлю.

Кузнец с сомнением хмыкнул, но больше возражать не стал. Ему-то я и дал первое задание: сделать на корме дрожек железную станину с простым поворотным механизмом.

— А сверху что будет, барин? — кузнец задумчиво чесал в затылке, не понимая, для чего нужна такая штука.

— Пушка, братец. Небольшая такая пушечка.

— Тяжёлая, небось? — он хмыкнул и осмотрел дрожки, щупая детали корпуса. — Не выдержит тележка, развалится.

— За это не беспокойся, я её магией укреплю.

Кузнец глянул на меня, но креститься не стал, в отличие от плотника.

— Теперь с тобой, — подозвал я этого суеверного работника пилы и рубанка. — Идём.

С помощью Васьки мы спустили с крыши дормеза длинный ящик. Распахнув крышку, я с улыбкой наблюдал, как ахают девчонки, разглядывая «близнят».

Я выдал плотнику задание сделать для пушки деревянный лафет для установки на станину. А следом озадачил и учениц: во-первых, изготовить магическое освещение, чтобы не работать в темноте, во-вторых, показал связку Знаков для укрепления деталей дрожек.

Сам же вернулся к кузнецу и помог некоторыми новшествами. Наколдовал ему «походный» горн, действующий на Печати и Знаке огня. И поработал «сваркой» — на кончике small wand’а зажигается узкий язык эфирного пламени, которым можно приваривать металл.

Не охваченной делом осталась только Ксюшка, но и она не скучала. Бегала от кузнеца к плотнику, от плотника к Александре с Таней, а от них ко мне. С восторгом наблюдала за работой и заваливала всех кучей вопросов, особенно меня.

Из окон усадьбы за нашей импровизированной мастерской наблюдали рыжие головы остальных дочерей Добрятникова. Судя по горящим глазам и писку, они были в восторге от такого неожиданного представления. И жутко завидовали сёстрам, принимающим в нём участие.

* * *

Через полтора часа примчался Киж. И он сам, и его лошадь были покрыты пылью, так что сначала ему пришлось долго отряхиваться. Мертвец при этом кривился, страшно недовольный испорченным костюмом.

— Докладываю, — подошёл он ко мне, — особняк закрыт мощным магическим щитом. Через него внутрь не попасть — мне уж точно, я даже пробовать не стал. Флигель, конюшня, сеновал и амбар сожжены подчистую.

— Еропкины?

— Два десятка опричников под началом четырёх младших отпрысков фамилии. Магов я насчитал не больше десятка — трое середнячков и мелкая шушера. Судя по выправке, опыта армейской службы не имеют. Треть охраняет усадьбу, остальные спят в бане.

— Там их и накроем. Очень хорошо!

— Не очень, Константин Платонович. Я немного подслушал их разговоры, — Киж ехидно улыбнулся половиной рта, демонстрируя своё мнение о болтунах, — завтра должен приехать Гаврил Акакиевич.

— Кто такой?

— Нынешний глава рода. Судя по тому, как о нём говорили, дядька с крутым норовом. Хоть и бастард, сумел всю семейку приструнить и взять власть в свои руки. Вроде как Талантом не обижен — ждут, что он проломит щит Марьи Алексевны.

— Значит, не зря торопимся. Постараемся взять их до утра, пока не явилась подмога. Есть что-то ещё, что я должен знать?

Киж покачал головой.

— Нет, Константин Платонович, вроде ничего не упустил. Может, стоило мне самому попробовать их вырезать?

— Дмитрий Иванович, а напомни мне, что с тобой опричники Еропкиных в прошлый раз сделали?

Киж сразу помрачнел, отвёл взгляд и поджал губы.

— Если я вам сейчас не нужен, приведу себя в порядок. Терпеть не могу выглядеть неопрятно.

Дождавшись моего кивка, он отправился к дормезу, залез внутрь и долго там шуршал, переодеваясь в новый камзол. На мой вкус, Киж слишком много уделял внимания своей внешности, если вспомнить, что он давно мёртв.

* * *

Мы закончили сооружать артиллерийскую тачанку уже за полночь. В свете магических светильников она выглядела как звездолёт посреди Средневековья. Первая настоящая боевая машина в этом мире. Увы, дрожки, хоть и укреплённые Знаками, оказались крайне перегружены весом «близнят». Надеюсь, ресурса повозки хватит на задумку, а там пусть хоть разваливаются.

Позёвывая, во двор усадьбы вышел Добрятников. В домашнем халате, в тапочках с загнутыми носами и с кружкой кофия в руке. Он осмотрел тачанку со всех сторон и покачал головой:

— Дрожки с пушкой! Умеете вы, Константин Платонович, поразить. Сказал бы кто — ни в жизнь не поверил. Если я напишу об этом случае в столицу, меня, ей-богу, на смех поднимут.

— Пётр Петрович, я вас очень прошу, не надо никому писать и выдавать секрет. Это экспериментальная разработка, её ещё до ума доводить надо.

— Так это не экспромт⁈ Уважаю, Константин Платонович. Ещё больше сейчас удивили. Не беспокойтесь, буду нем как могила.

Я кивнул ему, не особо надеясь на его молчание. С секретностью в этом веке вообще плохо, а Пётр Петрович, как я заметил, любит потрепать языком.

— Собираемся! — махнул я Кижу. — Бери Ваську, поедете на дормезе впереди, а я на дрожках за вами.

Не успел я и шагу сделать, как передо мной появились Александра и Таня.

— Константин Платонович, мы с вами!

У обеих девушек в глазах пылала несгибаемая решимость. Прежде чем я открыл рот, Сашка заявила:

— Вы же знаете, я всё равно с вами пойду. И Таня тоже! Оставите нас здесь, так лошадей возьмём и следом поедем. Мы ваши ученицы и вас не бросим!

Демонстративно вздохнув, я покачал головой. Даже не сомневаюсь, что так они и сделают. Я, собственно, и не собирался возражать, заранее придумав для них занятие. И пользу принесут, и лишний раз рисковать не будут. Грех не использовать лишние руки в текущей ситуации. Но формально я был обязан спросить:

— Александра, а что мне вашему отцу сказать?

— Я ему сама уже всё сказала, — рыжая упёрла руки в бока.

— Пусть едет, Константин Платонович, — подал голос Добрятников, — всё равно ведь сбежит.

У Александры радостно вспыхнули глаза, но её отец тут же добавил:

— Только пусть пообещает слушаться вас и не делать и шагу без вашего приказа.