Читаем без скачивания Разрушитель - Алексей Волков

– Не все. Убили же в области одного гада, – напомнил Виктор.

– Только одного. – Мой внезапный гнев прошел, словно и не было.

– На остальных патронов не хватило.

– Патроны были, – вспомнилась «эсвэдэшка», заброшенная в реку. – В одиночку много не настреляешь.

– Все равно, молодец тот стрелок. Знал бы кто, руку бы пожал, – признался Виктор.

Положим, действие сие он проделывал неоднократно, при каждой нашей встрече. Но меньше знаешь – спокойней спишь.

– Один человек погоды не делает. Да и террором много не добьешься. Как показал опыт долгой и бестолковой революционной борьбы против собственного государства. Не зря один лысоватый и картавый предатель объявил – пойдем иным путем. И ведь пошел, собака драная! Почему как против государства, так всегда находятся силы, а как за него – словно вокруг никого нет?

– Наверно, всяких гадов всегда больше, чем порядочных людей. Или – порядочные люди излишне порядочны и боятся выступать хоть против чего-нибудь. А негодяям только дай повод, – философски заметил Виктор.

– Им и повода не надо. Минимальная возможность – и попрут вперед без удержу и без смысла. Зато слов выкрикнут столько – любые уши завянут. До сих пор – послушаешь, какие заботливые люди стоят у руля! Мудрые, проницательные, а уж добрые… Семидесяти лет со дня Победы не прошло, а уже почти каждый ветеран-долгожитель получил квартиру. Еще лет двадцать пройдет – машину выделят. Нанотехнологии, ускорение, инновационное развитие… Одного не понимаю – почему мы до сих пор не впереди планеты всей? Под чутким руководством народных избранников и верности демократическому курсу развития.

– Сталина на тебя нет.

– Не на меня – на них. Он хоть о государстве радел, промышленность ударными темпами развивал, об армии заботился, сволочей перестрелял, войну выиграл. Достаточно, чтобы помянуть добрым словом. В отличие от нынешних.

– Послушал бы тебя какой либераст, на пену бы изошел. А то и на что-нибудь еще менее привлекательное, но более вонючее, – Виктор аккуратно спровадил окурок в ближайшую урну.

– Я своего мнения не скрываю. В полном соответствии со свободой слова.

– Только есть еще и такая вещь, как призыв к экстремизму, а равно – обвинение в нетолерантности, – напомнил приятель.

– И остается от той свободы только пшик. Как всегда, свобода – это возможность хвалить главных деятелей государства и проводимую ими политику с самых разных точек зрения, а никак не с одной, как в тоталитарных обществах.

Сколько можно пережевывать одно и то же? Наверно, до бесконечности, даже в самое время решающих перемен.

– Давай лучше по пивку, – предложил Виктор, кивая на дверь в небольшой бар.

– Ты ведь помнишь – я не люблю пива. Как говаривал Бисмарк, пиво делает людей толстыми, ленивыми и глупыми. Отяжелеем, а в итоге пропустим что-нибудь важное. Если оно произойдет в нашей глуши.

Не произошло. Момент общественной инерции достаточно велик, и пока функционируют коммунальные и хозяйственные службы, любое выпадение из внешнего мира для простого горожанина остается едва заметным.

– Ладно, я пива, а ты – кофе, – пошел на компромисс сослуживец былых времен.

И даже в подобном варианте предложение оказалось неприемлемым. По причине крайней переполненности бара. Словно лишившись привычных средств убивания времени, люди решили хоть посидеть в кругу себе подобных да выпить что-нибудь, в полном соответствии с личным вкусом.

– Кофе у меня дома имеется. Пива не обещаю, но что-нибудь покрепче…

Ясный день потихоньку стал сменяться синими сумерками. Уличные фонари загораться не спешили, и мой взгляд поневоле скользил по окрестным домам. Вдруг электричеству тоже настал полный кирдык?

Нет, некоторые окна уже горели, жители прочих квартир то ли экономили, то ли прогуливались где-то, не ведая, чем занять себя вне просмотра телепередач и сидения в чатах.

– Дома и напиться можно, – заметил Виктор, когда мы уже поднимались по лестнице на третий этаж.

– Стоит ли?

Но червячок желания зашевелился на дне души, и пришлось срочно придавить его каким-нибудь аргументом.

С одной стороны, дело сделано, с другой – кто знает, какие могут быть последствия?

Самое плохое в том, что любой город является крайне уязвимой системой. Выведи из строя коммунальные службы, и дома без света, газа и воды в течение пары дней станут весьма непригодными для жизни. Одна проблема канализации чего стоит!

Поэтому хутор Виктора являлся едва ли не идеальным убежищем на первое время. Колодец, погреб с запасами продуктов, в ближайшей перспективе – огород и сад. Уж, во всяком случае, близко к природе так просто не пропадешь. Если уметь хоть что-нибудь делать. Виктор – умел. Я, пусть в меньшей степени, надеюсь, тоже.

– Водку? Бренди? – предложил я на правах хозяина.

Многое мы потихоньку переволокли на хутор, но кое-что по-прежнему оставалось в квартире. Мебель, к примеру. Бар в старой секции-стенке. Если точнее – то, что решил пока на всякий случай оставить в городе.

Жить на хуторе неплохо, только ведь и за новостями требуется как-то следить. А откуда новости посреди леса?

– Бренди, – Виктор уже привычно устремился в кухню ставить джезву.

На пару мы соорудили некое подобие ужина. Колбаса, сало, хлеб, оставшаяся с обеда вареная картошка, бутылочный квас, бренди. Еще и чай – вообще шикарно живем.

– Интересно, хотя бы телеграф запустить сумеют? Ну, тот, где еще телеграммы таскали? Кто стучится в дверь мою?

– Почему бы и нет? – хмыкнул Виктор, наливая в рюмки крепкий напиток. – Опять-таки наверняка армейская кабельная связь законсервированная имеется. Или не законсервированная. И связист будет модной профессией. А остатки воинских частей – военизированной почтой, телеграфом и телефоном. Хозрасчет, окупаемость и прочая лабуда. Армия – как источник дохода.

Давненько никто из нас не получал телеграмм на фирменных бланках. Еще бандероль – вполне, письмо хотя и редкость, но в телефонизированном и компьютеризированном мире старым средствам связи не хватило места. За полной ненадобностью.

Мы выпили без тоста. За что пить? В ближайшие месяцы ничего хорошего человечеству не светит. Дальше – не знаю. Виктору легче. Мне же оставалось молиться и надеяться – из двух зол для страны я выбрал меньшее.

Но и самое маленькое зло все равно остается злом. И жертвы всевозможных сегодняшних аварий тоже будут на моей совести. Одна надежда – их окажется не слишком много.

– Поезда ходить все равно будут, – начал было Виктор.

Он думал, что я переживаю за сына.

Продолжения не последовало. Свет вдруг пропал, и мы очутились во тьме. Настоящая ночь еще не пришла, и все равно различать выражение лица приятеля стало трудно.

Этого я и боялся. В городе имелась своя электростанция, небольшая, старая, бог весть с каких времен, но общая энергосистема управляется компьютерами, и кто знает, сколько времени требуется для перехода на ручной режим? К тому же станции-гиганты вполне могли остановить работу, и проблемы со светом намечались вполне реальные. Я уже молчу о производстве, которое тоже завязано на энергию.

– Быстро мы приплыли, – процедил Виктор.

Смерть компьютера и телевизора не воспринималась как катастрофа. В нас обоих просто не было зависимости от них. Зато темнота напрямую говорила о нешуточной аварии и словно обещала нарастание неприятностей – неясно, до какого предела.

– Н-да, – отозвался я.

И в этот момент свет вспыхнул вновь.

Глава 21

Не успели…

То ли мы размышляли чересчур долго, то ли противник действовал быстро. Я еще не провернул ключ зажигания, когда в привычный шум леса вторгся далекий посторонний звук.

– Слышите? – прошептал мгновенно напрягшийся Серега.

Будто мы были глухими и не различали гул приближающегося мотора!

Удирать было поздно. Вернее, мы с большой долей вероятности сохранили бы некую фору, но куда деться с просеки? Если же у врага имеется самая обычная рация, им ничего не стоит предупредить подельников, и тогда на выезде нас встретят так, что пара автоматов не сыграет никакой роли. В данный момент нас хоть не видно за кустами.

Мы, не сговариваясь, выбрались наружу. Судя по звуку, шел не бэтээр, всего лишь одна легковая машина, следовательно, шансы не настолько малы.

Серега передал автомат Константину, а сам извлек из кобуры пистолет и проворно навернул на него глушитель.

Блин, что ж я-то не обзавелся такой же полезной штукой! Вот ведь, воистину, пехота!

Смысл был до боли прост. Стрельбу по-любому услышат от дороги, и потому некоторые дела лучше проделывать тихо.

Повинуясь жестам Линевича, раз уж он старший по званию, мы рассредоточились, укрылись в кустах так, чтобы иметь все преимущества при огневом контакте. И не огневом, по возможности, тоже.

Пешком далеко все равно не уйдешь, а обнаружат машину – и карта бита.