Читаем без скачивания Секрет черной книги - Наталья Калинина

– К мельнице. Чую, там он скрылся. Ты останься тут, Лукерья. Нечего тебе там делать.

– Нет, я с тобой. Что мне, старухе, скрываться? Прожила уже жизнь. А тебе могу понадобиться.

Ничего не сказал Петр. Но его молчание Лукерья приняла за согласие и, перекрестившись, отправилась с ним.

Лукерье тот путь от страха показался слишком коротким: вот только успели они выйти из деревни, а вот уже и мельница замаячила впереди страшным остовом. Повернуть бы назад, да Петр ее вперед тащит. Для него, торопившегося, путь, напротив, показался излишне долгим. А вдруг ошибся он? А вдруг опоздал?

Не ошибся. Успел. Дверь хоть и закрыта, да окно – отворено, чтобы свет луны падал в него.

– Ты жди здесь, снаружи, – попросил Петр Лукерью. – Не ходи, что бы ни происходило. Биться с ним буду.

– Я пойду вместо тебя! Я старуха, а ты – молодой парень. Тебе еще жить и жить.

– Некогда споры вести, Лукерья. Я знаю, как совладать с колдуном, сам из того теста замешан.

Сказал это Петр, вытащил ладанку, поцеловал ее и вошел на мельницу. Колдуна, принявшего обличие молодого парня, увидел он сразу: тот сидел за столом над раскрытой книгой, но не читал, а будто ждал гостя.

– Пришел… – медленно развернулся он к Петру. Лицо – молодое, безусое, а в глазах – мертвый холод. С мгновение смотрел колдун на застывшего в дверях гостя, а затем ударил – первым, сильно, так, что Петр пошатнулся. Набрался колдун молодой силы. Справится ли с ним Петр?

Страшный вышел бой, бились не на жизнь, а на смерть. Колдун не сдавался, перевоплощался из одного убитого им парня в другого, каждый раз черпая новые силы. Петру приходилось нелегко, не раз и не два случалось, что думал: вот конец ему настал. Да только сил придавали мысли о дочери любимой, каждый раз ее образ всплывал, едва Петр готов был сдаться. Ладанка на его груди будто теплом напитывалась, согревала, и вставал молодой ведун вновь с колен. Бились ночь почти до петухов, ослаб значительно колдун, но и Петр тоже выбился из сил. Если бы простой человек видел их битву со стороны, увидел он просто двух стоящих напротив человек с застывшими друг на друге взглядами, бледными, посеревшими от усталости и напряжения лицами, испариной и печатью смертельной усталости на челах.

Чувствовал Петр, не справиться ему. Не дотянет до первых петухов. Колдун хоть и ослаб значительно, да молодой ведун уже почти повержен. И не мудрено: бился один, почитай, против шестерых. Даже ладанка стала на его груди холодеть. А колдун уже обратился Марфой, протянул к упавшему на колено Петру руки, улыбнулся змеиной улыбкой:

– Ну а неужто молодого тела не желаешь? Я куда краше твоей жены и куда искусней.

– Спору нет, – из последних сил вымолвил Петр и бросил мимолетный взгляд в окно: светает. Вот-вот петухи пропоют.

– Так иди ж ко мне! – повелела «Марфа». И Петр, будто подчиняясь, сделал шаг к ней навстречу, но, собрав все остатки сил, понимая, что последнее, что он увидит в этой жизни, – истинное безобразное лицо колдуна, ударом точным выбил из женского тела черную душу и направил ее на раскрытую книгу. Тут и петухи пропели. Захлопнулась книга, запирая в себе черную душу колдуна. Улыбнулся Петр, будто вспомнил лица дочери и жены, и упал рядом замертво.

Книга уже захлопнулась, а дикий крик из нее все не умолкал и не умолкал, наоборот, казалось, набирал мощь. Его сокрушительная сила была так велика, что заставляла дрожать и вибрировать землю. «Что ж это все никак не прекратится?» – подумал Влад, не сразу сообразив, что дикий «крик» и вибрации, отдающие в ногу, – это рингтон его мобильного. Последнее, что он успел увидеть, прежде чем прийти окончательно в себя, – это то, что на старую мельницу вошла Лукерья, испуганно охнула, увидев два поверженных тела – Петра и Марфы. А затем подобрала остывшую ладанку и сунула себе в карман.

«Книгу тоже забрала она. Взяла на хранение», – подумал Влад и открыл глаза. Слабость была такая, что он с трудом смог достать из кармана орущий мобильный и отключить будильник на нем. Нащупав правой рукой свой рюкзак, мужчина вытащил из него бутылку воды, отпил жадно половину, а остатками умыл лицо и сполоснул все еще кровоточившую ладонь. Похоже, перестарался с порезом, сделал его куда глубже, чем следовало. Затем Влад отыскал в рюкзаке плитку шоколада, откусил от нее сразу большой кусок и опять прикрыл глаза, силясь справиться с дурнотой и слабостью. Был велик соблазн лечь на землю и прямо тут уснуть, но как знать, не приберет ли тогда его в свое царство Хозяин? Нет, нельзя останавливаться, нужно двигаться. И пора уходить отсюда: сильно ослабев, он уже не мог закрываться, и множество голосов атаковали его со всех сторон, грозя свести с ума. Мужчина торопливо разжевал шоколад, откусил еще кусок – поменьше, а остатки убрал в рюкзак, затем достал моток бинта и как мог перевязал себе ладонь.

– Благодарю тебя, Хозяин! – сказал Влад, поклонившись камню, и направился к выходу. Закрываться от голосов не получалось, они атаковали со всех сторон, назойливые и сильные, и когда он почти бегом достиг границы, испытал сильное облегчение. Выйдя за пределы кладбища, Влад вновь повернулся к нему лицом и поклонился.

Все, дело выполнено. Сейчас – домой, отдыхать и восстанавливаться. Думать и анализировать он будет уже завтра.

XII

Влад в тот день так и не объявился, хоть Вера почему-то решила, что он ей обязательно позвонит ближе к ночи. Смутная тревога – не столько за то, что она опрометчиво доверилась малознакомому мужчине, сколько за него самого, – к ночи усилилась до такой степени, что девушке никак не удавалось уснуть. А когда она наконец уснула, то увидела кошмары, в которых Влада окутывал холодный липкий туман. Туман был живой, дышал и сипел, высасывал из мужчины все силы и становился красным, будто пропитывался кровью. Проснулась Вера разбитой и не отдохнувшей, но тем не менее, несмотря на раннее утро, встала и привела себя в порядок. Дождавшись часа, когда звонок не показался бы неприличным, она набрала номер Влада, но мужчина не ответил. Не взял он трубку и тогда, когда она позвонила позже. И лишь ближе к полудню объявился.

– Что-то случилось? – спросил он будничным тоном.

– Нет, – ответила она, сердясь и на себя за то, что поддалась необоснованной тревоге, и на Влада – за его слишком будничный и даже несколько лениво-сонный тон. Никак спал в то время, когда она себе места не находила!

– Хотела узнать, есть ли новости.

– Есть, – тем же будничным тоном ответил он и, кажется, даже зевнул в трубку.

– Рассказывай! – потребовала Вера.

– Не по телефону. Могу приехать?

– Конечно.

– Кофе сваришь?

– И даже сделаю бутерброд.

– О, это непобедимое женское любопытство! – рассмеялся он. – Жди, скоро буду.

И, не прощаясь, повесил трубку.

Влад приехал через четверть часа – небритый, бледный и с темными кругами под глазами, будто провел ночь без сна. Вера, увидев его, встревожилась:

– Ты в порядке?

– Лучше и быть не может, – улыбнулся он, но улыбка вышла уставшей.

– Обманываешь, – покачала головой Вера, однако расспрашивать не стала. На кухне она поставила на огонь приготовленную заранее турку и принялась готовить бутерброды. Влад вошел следом и тихо сел за стол, наблюдая за ее работой.

– Не смотри так. Ты меня нервируешь.

– Я не на тебя, на колбасу, – усмехнулся он. – Просто мне очень хочется есть.

– Откуда же ты явился, такой голодный? – серьезно спросила Вера, на секунду оторвавшись от своего дела.

– С того света, – уже без улыбки ответил Влад.

– Шутишь?

– И не думаю. У тебя кофе, кстати, убегает.

Вера бросила на стол нож и повернулась к плите. Влад тем временем достал из навесного ящика пару чашек, каким-то образом угадав для хозяйки ее любимую. И, пока та, занятая приготовлением кофе, не видела, стащил с тарелки кружочек копченой колбасы.

Вера разлила по чашкам кофе и добавила молока и сахара. Влад молчал, а она не расспрашивала, хоть сгорала от любопытства, что за новости он принес. Похоже, ночь у него выдалась неординарной: вон и рука перевязана, а бинт насквозь пропитан бурой кровью и испачкан почему-то землей. Где Влада носило минувшей ночью? «На том свете…» Из могилы он, что ли, вылезал? Или что еще мог делать? Ей представилось, как Влад, весь из себя такой прекрасный, одетый во все черное, с развевающимися на ветру светлыми волосами, высокий и крепкий, похожий на викинга, стоит среди могил с покосившимися крестами, запрокинув к черному небу бледное красивое лицо. Глаза прикрыты, губы шепчут слова заклинаний, сам он стоит в центре начерченной на земле пентаграммы. Повелитель Тьмы. Вера легонько качнула головой, прогоняя это видение, почему-то неожиданно взволновавшее ее – слишком таинственным и привлекательным оно ей показалось. Ну что, право, за фантазии? Впрочем, в обычной жизни – ее обычной жизни – мужчины не сидят по утрам на ее кухне и не завтракают кофе с бутербродами так буднично и естественно, будто совместные завтраки стали рядовым семейным делом.