Читаем без скачивания Камень звёзд - Элисон Бэрд

— Не понимаю.

Долговязая девушка вздохнула:

— Сама не понимаю. И это самое худшее. И никто мне тут помочь не может.

Эйлия поискала слов утешения, но не нашла. Через секунду Лорелин резко повернулась и зашагала прочь, грустно ссутулив плечи.

— Я не могу согласиться, святой отец, — ответил Дамион аббату. — Все это просто безумие.

Они стояли вдвоем в пустой церкви, залитой солнцем. На худом морщинистом лице пожилого аббата в тревоге сошлись брови.

— Так говорят некоторые из монахов. Разумеется, те, что знают. Такая тайна не может не быть бременем. Но священные обеты, они… священны, и весь сказ. Братья веками хранили в тайне расположение катакомб, даже когда там не осталось ни паладинов, ни немереев. Мы обязаны чтить наше обещание.

Дамион обернулся к нему:

— А тайна исповеди? Ее мы обязаны чтить или нет?

— Ты все еще думаешь, что наш добрый приор ее нарушил? Дамион снова отвернулся:

— Я не хочу в это верить. Он клялся всем святым, что не нарушал. Но если связать все вместе, святой отец, какое еще может быть объяснение? Единственный человек, которому я рассказал сон, помимо приора, — это Каитан Атариэль, и у него-то точно ничего не может быть общего с этими людьми!

— Второе Зрение, — спокойно сказал аббат. — Так называют его у меня на родине, в Риалайне. Очень многие риалайнийцы рождаются со Зрением. У нас его считают даром Божиим.

Дамион уставился на него:

— Но я слыхал и мнение, что это — работа Врага!

— Некоторые так думают, но я лично в нем ничего плохого не вижу. В Риалайне те, у кого есть Зрение, помогают другим — например, ищут потерявшихся детей. У моей родной матушки, благослови ее Господь, часто бывали предчувствия. А разве у святых пророков не было видений будущего? Как же тогда может Зрение быть злом?

Но Дамион не хотел разговаривать с человеком, верящим в ясновидение. Ему надо было, чтобы кто-то сказал: да, все это чушь, Ана и ее последователи — мошенники, никто из них ничего общего с ним не имеет и иметь не может…

Почему он так старается во все это не поверить?

«Потому что это все меняет, — подумал он с внезапной ясностью. — Мне хочется быть как Каитан: верить, что Бог — это всего лишь синоним справедливости, Вера — дисциплины, упорядоченной вселенной, которая повинуется Разуму… И если я дам себе поверить в ясновидение, я поверю вообще во все — волшебство и чудеса, в абсолютное Добро… в абсолютное Зло».

Он поежился.

В эту ночь ему снова снился сон — красивый и тревожный одновременно.

Аббат смотрел на него понимающими глазами.

— Немереи — наши братья, Дамион. Я выполняю их обряды уже много лет, и они так же далеки от черной магии или поклонения демонам, как наши. Но есть на свете люди, которые хотели бы видеть всех их в тюрьме. Первый среди них — патриарх Норвин Зима из Высокого Храма. Он бы возродил инквизицию, будь то в его власти. Ныне он всюду высматривает еретиков. Ездит по окрестностям под охраной группы зимбурийцев…

— Зимбурийцев? — Дамион похолодел.

— Да. Новообращенные нашей веры, беженцы от правления царя Халазара. Так они, по крайней мере, говорят.

— Знаю я таких новообращенных! Куда вероятнее — лазутчики. Соглядатаи. Может быть, они приехали украсть свиток для своего царя!

— Это правда. И попытка будет не первой. Но патриарх Зима не желает расставаться со своей стражей. Он, говорят, поглядывает на трон верховного патриарха, поскольку святой старец весьма дряхл. И ему приятно глядеть на обращенных язычников у ног своих. У людей создается впечатление, что это он их обратил. — Старик пошел прочь по проходу, качая головой. — Если он станет верховным патриархом, неспокойные нас ждут времена.

Дамион нахмурился. Беспокойство насчет колдунов и ясновидения исчезло, прогнанное более реальной и непосредственной угрозой. Несколько мгновений он постоял, борясь с собой. Потом зажег свечу и открыл дверь, ведущую в склеп, к катакомбам.

Обширный и мрачный лабиринт туннелей был пуст, но Дамион слышал далекие голоса и пошел на звук в ту комнату, где лежал свиток. Там на стуле возле самодельного алтаря сидела Ана. Перед ней сидел на корточках деревенский дурачок Ральф, испуская свои траурные чаячьи крики и мотая головой.

Ана внимательно слушала, кивая иногда или вставляя реплики — будто это нормальный разговор! Когда Дамион подошел ближе, Ральф повернулся и завыл, показывая синюю щеку и фонарь под глазом.

Ана улыбнулась Дамиону.

— Кажется, сегодня у меня день посещений. Буквально одну минуту, святой отец.

Она взяла ладонями левое предплечье Ральфа. Чуть выше локтя Дамион увидел кровоточащую рану, а ладонь была забинтована.

Ожидая, пока Ана закончит с лечением, он оглядел комнату. Темное, едва освещенное свечами пространство было забито предметами, которых он в первый раз не заметил. Сейчас он узнал в них ящики и прочую скромную меблировку жилища Аны в пещере. Волк лежал на полу неподалеку, Метелка сидела у ног старухи. При виде Дамиона здоровенный пес заворчал низко и угрожающе, но кошка встала и направилась прямо к священнику, ластясь к его ногам всем телом. Дамион подошел взглянуть на рану Ральфа, большую и рваную, багровеющую по краям и заполненную какой-то белой массой в центре. Он чуть не помянул Господа всуе, но прижал руку ко рту и отшатнулся с отвращением. В открытой ране шевелился клубок белых извивающихся личинок.

Ана пробежала пальцем по краям раны, потом кивнула:

— Отлично. Заживление идет очень хорошо, Ральф. Дурачок еще раз издал лающий звук и захлопал свободной ладонью. Дамион глядел, стараясь подавить омерзение. Разве она не видит?

— Ана, у него рана полна червей…

— Я знаю, — прервала она его. — Это я их туда посадила.

— Посадила?

— Чтобы вычистить рану. — Она спокойно взяла личинку двумя пальцами, оторвала от раны. Открыв деревянную коробочку на столе, она бросила червячка туда. — Они выедают мертвую ткань, и их присутствие останавливает заражение. Сейчас они свою работу сделали, Ральф. Так, теперь кисть.

Она вытащила из раны последнего червяка и положила в коробочку, потом взяла левую руку Ральфа и размотала бинт. Ладонь была вся в шрамах, большой палец распух и побагровел. Кожу у его основания удерживали грубые швы.

— Ему, видишь, почти отрезало палец. Непростая была работа — пришить его обратно. Но кровь в нем не течет как надо, все время забиваются сосуды. Надо поставить тебе пару пиявок, — сказала она Ральфу.

Испытывая тошноту, но слишком завороженный, чтобы отвернуться, Дамион смотрел, как она из дальнего угла вытащила бадейку и запустила туда руку. В бадейке плавали какие-то темные существа. Одно Ана вынула — что-то скользкое, зеленое, с красными полосками по бокам, похожее на слизняка. Дамион счел своим долгом воспротивиться: