Читаем без скачивания Остров Безымянный - Юрий Александрович Корытин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После моих слов молчавшая до сих пор Полина встрепенулась и, воспользовавшись тем, что Илья Сергеевич медлил с ответом, горячо стала мне возражать.
– Действительно, та точка зрения, что все люди индивидуалисты, очень распространена. Но она неверна или, лучше сказать, не совсем верна. Я работаю с детьми и вижу, что один ребёнок отнимает игрушки у других детей, а другой не может есть шоколадку, если точно такую же не дадут его приятелю. Скорее всего, эти различия заложены в генах, поэтому природа с таким постоянством воспроизводит обе линии поведения в сменяющих друг друга поколениях.
Илья Сергеевич молча кивал в подтверждение того, что он согласен – учитель и его бывшая ученица думали одинаково.
– Вы живёте в Москве, так посмотрите, как ведут себя люди в толпе – в магазине, на транспорте, на улице, и Вам всё станет ясно, – продолжала Полина. – Одни, их большинство, ведут себя так, словно кроме них никого вокруг больше нет, они признают только свои собственные интересы, и возмущаются, если им указывают на необходимость учитывать интересы других людей. Их цель – всех растолкать и первыми добраться до желаемого блага. Но есть и другие, которые никогда не станут толкаться. Они знают – они просто уверены! – что никогда не будут счастливы, если их благополучие будет достигнуто за счёт других людей. Поэтому люди подобного склада стремятся не к личному, а общему благу, даже в ущерб собственным интересам. Их цель – справедливость. Именно стремление к справедливому решению всех проблем, а не желание любой ценой удовлетворить личные потребности определяет мотивы их поведения. Первые индивидуалисты, вторые коллективисты. Первых намного больше, чем вторых. И первые никогда не поймут психологию вторых.
Эта схема показалась мне слишком надуманной.
– Полина, а не слишком ли Вы упрощаете? Если согласиться с Вами, то впору всем повесить на шею таблички – «индивидуалист», «коллективист». Но жизнь не тельняшка, она состоит не только из светлых и тёмных полос, существует масса полутонов.
Тут Илья Сергеевич вскочил с места и начал ходить взад-вперёд по комнате. Так ведут себя очень эмоциональные люди – не ожидал такого от спокойного с виду добряка!
– Конечно, нельзя провести чёткий водораздел. Граница между людьми с преобладанием эгоистических мотивов поведения и коллективистами размытая, – начал он. – Но большинство людей группируются возле этих двух полюсов. Причём капитализм и рынок ориентируются на субъекта-индивидуалиста. Это именно он предстаёт в образе пресловутого «экономического человека», который шурует «невидимой рукой» в «чёрном ящике» рынка. Буржуазное государство – это власть индивидуалистов. Право этого государства представляет собой идеологию индивидуализма, возведённую в ранг закона. Одновременно оно призвано обуздать его крайние проявления.
– Выходит, в капиталистическом обществе нет места коллективистам?
– Полина правильно сказала, что они присутствуют в любом обществе. Но при капитализме коллективисты вынуждены жить под властью и по законам индивидуалистов. Они – маргинальное меньшинство. Но именно они составляют активную часть левых партий, они поднимают людей на борьбу с несправедливостью и совершают революции.
Мария Ивановна принесла чай, но Полина и Илья Сергеевич, не обратили на это внимания. Только я из вежливости стал помешивать ложечкой в чашке.
– Давайте вернёмся к СССР. Насколько я понимаю Вашу логику, Вы ведёте к тому, что Советский Союз был коллективистским государством?
– Да, это была попытка коллективистов заставить индивидуалистов жить по социалистическим законам, – продолжал мне отвечать Илья Сергеевич. – Индивидуалистов, то есть, большинство населения, не только убеждением, но и принуждением заставляли принимать коллективистские принципы и следовать им в жизни. На этом была построена система воспитания, в этом направлении работали литература, кино и вообще вся государственная пропаганда. До поры, до времени это удавалось. И пока это удавалось, система работала в целом эффективно.
Подобные вопросы явно не раз обсуждались в этом доме, поэтому точка зрения учителя выглядела убедительной. Но и я не собирался отступать со своей позиции.
– Илья Сергеевич, всё-таки меня смущает наличие элемента принуждения в Вашем объяснении. Разве нельзя было обойтись без того, чтобы ломать сложившуюся веками естественную натуру человека? Не в этой ли насильственной ломке корень всех проблем?
Мария Ивановна, на секунду поймав взгляд Ильи Сергеевича, молча показала ему на остывающий чай. Он, проходя мимо, с ласковой улыбкой слегка прикоснулся к её плечу, давая понять, что понял, но продолжал говорить.
– Ваш вопрос, Сергей Николаевич, вполне закономерен. Но дело в том, что каждый способ производства создаёт и воспроизводит тот тип человека, который необходим ему для обеспечения его функционирования. Тот, который мы называем социалистическим, не был исключением, он тоже нуждался в определённом, конкретном типе трудящегося. Я думаю, Вы не будете возражать, что индивид с рыночной психологией не смог бы обеспечить столь длительное существование социалистической системы в нашей стране. Именно по этой причине вся политика государства была направлена на воспитание не потребителя, а гражданина, нам, советским людям, прививались не модные ныне толерантность и политкорректность, а патриотизм. В качестве ориентира социального поведения пропагандировался коллективизм, подразумевающий приоритет общественных интересов над личными, бескорыстное служение своему народу, своей стране. Я думаю, Вы успели застать то время и согласитесь со мной.
Тут я испугался, что сейчас Илья Сергеевич заговорит про «социальную ответственность бизнеса» и мне придётся в присутствии Полины лопотать что-то невнятное и прятать глаза. Поэтому я поспешил согласиться.
– Я не стану возражать. Но и Вы должны признать, что в конечном итоге коммунистическая идея потерпела поражение. И это исторический факт, который невозможно опровергнуть.
– А каково, по-Вашему, содержание коммунистической идеи?
Я почувствовал в вопросе подвох, но у меня был только один вариант ответа.
– Ну, это не моё мнение, я могу только сослаться на классиков. Конечная цель, насколько я помню, в том, чтобы, получив от каждого человека по способностям, дать ему в соответствии с его потребностями.
Все мои собеседники заулыбались. Объяснить мне, насколько я не прав, взялась Полина. Она спустила ноги с дивана и накренилась всем телом в мою сторону, что обычно свидетельствует о стремлении склонить собеседника на свою сторону. В её словах звучала та же убеждённость, что и у Ильи Сергеевича, но в отличие от него, кроме русского языка она использовала ещё два – жестов и мимики.
– Суть коммунистической идеи, конечно, не в этом. Основоположники марксизма видели конечную цель коммунистических преобразований в создании нового человека. Я сказала «создание нового человека», но это существенное упрощение, допустимое разве что для краткости. Создать нового
