Читаем без скачивания Тени забытых земель - Людмила Корнилова

В этот раз Андреасу выпало нести дозор на противоположной стороне стены, то есть с той стороны, где находился Лаеж и та дорога, по которой люди шли к монастырю. Прохаживаясь по верху стены и поглядывая на зеленую полоску леса вдали, Андреас вспоминал разговор с отцом Маркусом. На душе словно кошки скребли, и причиной этому была мысль о том, что ему, возможно, придется покинуть обитель, да и слова о растущих беспорядках в мире радовать никак не могли.

А еще Андреас всерьез злился (хотя это один из грехов) на тех, кто вздумал вмешиваться в его судьбу: молодому послушнику нравилась размеренная монастырская жизнь, пусть даже она и не была столь спокойной, как в иных обителях, только вот менять ее на что-то иное никак не хотелось. Сейчас он чувствовал себя кем-то вроде мячика, который одному из играющих надо первым забить в нужные ворота, чтоб выиграть в очередной схватке сильных мира сего. У молодого человека было только одно желание, чтоб его оставили в покое, однако подобное вряд ли возможно: уж если в дело вмешались государственные интересы, то тут до чьих-то симпатий, желаний и стремлений никому нет никакого дела.

Постепенно мысли молодого послушника переключились на Журмера. По счастью, этот субъект, вместе со всей группой, еще утром ушел в Запретные земли. Как водится, кто-то из братьев в последний раз попытался, было, пояснить старателям, что людям нечего делать в тех отринутых Богами местах, только вот все слова и доводы отскакивали от сознания будущих старателей, как сухой горох от стенки. Каждый мечтал о том, что сумеет отыскать в тех землях настоящее богатство, так что все увещевания монахов пропускались мимо ушей. Ну, как говорится, скатертью дорога, и желаю всем вернуться назад не с пустыми руками, только вот Журмер, этот искатель золота, на глаза Андреасу пусть не показывается — нет никакого желания вновь видеть его самоуверенную рожу.

Это дежурство Андреаса прошло спокойно. Правда, пару раз вдалеке пробегали все те же нелепые птицы — капторы, у стен монастыря вновь крутилась стая трисок… Здесь, на первый взгляд, все тоже выглядело настолько пустынно, тихо и мирно, что казалось странной одна только мысль о том, будто за стенами обители может таиться опасность.

Уже после того, как Андреаса сменили, он узнал, что за это время еще два человека вернулись из Запретных земель. Что ж, хорошо — хоть кто-то возвращается назад, а не то уже не знаешь, на что и думать. За призрачным богатством уходят десятки, а назад возвращаются единицы, причем тех, кто сумел вернуться, становится все меньше и меньше…

На следующий день было объявлено, что братья-кармианцы будут сопровождать пятерых людей, вышедших из Запретных земель, в их пути до Лаежа. Если монахи и удивились, то вида не показали — дело в том, что четверым монахам надо сопровождать всего лишь пятерых старателей, а такое случается крайне редко. Проще говоря, слишком большая охрана для такого малого количества тех, кого надо проводить до города, но раз так распорядился отец Маркус, то, значит, у него для этого имеются все основания. Однако Андреасу было понятно, в чем тут дело: как видно, настоятелю нужно было срочно отправить письма. Зная дорогого дядюшку, можно не сомневаться, что он оставил в Лаеже тех, кто ждет ответа на отправленное с Андреасом послание. Как видно, дело неотложное, раз отец Маркус решил не тянуть с ответом.

Люди ушли, и оставшиеся в монастыре могли только предполагать, сколько новых искателей приключений они приведут с собой на этот раз. Хотя чего там гадать, через четыре дня можно будет увидеть собственными глазами тех, кто в этот раз собирается пойти в Запретные земли.

Братья, как того и следовало ожидать, вернулись на четвертый день ближе к вечеру, когда на землю легли первые вечерние тени, и с собой привели двенадцать человек. В этот раз Андреас дежурил у входных ворот, так что спустился вниз, чтоб встретить вновь пришедших. К тому времени брат Ипатус и еще несколько братьев уже стояли в галерее, ожидая, когда откроются ворота.

Ждать пришлось недолго, и вскоре в раскрытые створы ворот даже не вошли, а вбежали едва ли не взмыленные люди. Что же касается монахов, сопровождающих этот небольшой отряд, то у одного из них была перебинтована голова, у второго обе руки на перевязи, а у третьего, похоже, были травмированы ноги. По счастью, он был в состоянии передвигаться, хотя не столько шел сам, столько его тащил на себе четвертый из братьев, который, похоже, тоже получил ранение. Н-да, судя по их виду, в дороге им пришлось несладко.

— Как прошел ваш путь, братья? — привычно спросил брат Ипатус, хотя и так понятно, что были сложности.

— А, в дороге потеряли пятерых их тех, кто желал отправиться в Запретные земли, да сойдет мир на их душу! — с досадой махнул рукой брат Вайбус, который был старшим среди четверки монахов, тех, кто в этот раз сопровождала старателей. Это у него была перевязана голова, и, судя по большому красному пятну на бинтах, кровотечение все еще полностью не остановилось. Вообще-то брат Вайбус считался спокойным, довольно выдержанным человеком, но сейчас он явно был чем-то раздосадован. — Вот сколько лет вожу в монастырь желающих отправиться в Запретные земли, и каждый раз удивляюсь: это ж не люди, а стадо баранов, прости меня Светлый Единый за такие слова! Так и хочется молить Небеса об их вразумлении, а иначе можно начать отпевать этих несчастных прямо сейчас! Я не знаю, что они будут делать в Запретных землях, если даже сейчас при любом подозрительном шорохе некоторые из этих обормотов едва ли не орут дурными голосами, и, вытаращив глаза, мчатся куда глаза глядят! Зато при настоящей опасности ведут себя, слово последние идиоты! А уж поступают так, что можно только руками развести!

— Что произошло в пути?

— Да еще вчера у нас была дорога, которую можно назвать более-менее нормальной! Мы с братьями даже благодарственную молитву Небесам вознесли за добрый путь! Конечно, не обошлось без шероховатостей — как же без них! но все было в пределах разумного! Да и сегодня до полудня особых проблем не случилось. А потом, когда остановились на короткий отдых, несколько олухов полезли отлить в кусты, хотя подобное с самого начала было запрещено, только вот некоторым, как выясняется, закон не писан — они, видишь ли, стесняются справлять нужду при всех! Можно подумать, что кто-то из нас мужских причиндалов раньше не видел… Ну, эти олухи и нарвались в кустах на свитта. Вернее, на свиттенка. Естественно, взыграло ретивое, и этого юного сопляка с одного замаха прирезал (вернее, приколол) ножом один из тех шибко стеснительных дурней. Вот тут никто из них башкой думать не захотел, да и стесняться не стал!..

Андреас только что не ругнулся про себя. Вот идиоты! Свитт — это, по сути, обычный лесной кабан, только вот ростом он обычно бывает с хорошего быка, а то и выше, да и характер у этой свинушки достаточно скверный, хотя, надо отдать должное — без причины свитт нападать не будет. Кроме того, сейчас вторая половина лета, и именно в это время у этих достаточно грозных созданий появляется потомство. В отличие от обычных лесных кабанов, у свитта рождается всего два-три детеныша, и за них грозные родители любого загрызут и затопчут в прямом смысле этого слова. Если в лесу нарвешься на детеныша свитта, то без раздумий надо уносить ноги, причем сделать это нужно без раздумий и как можно быстрей. Беда в том, что маленькие свитты невероятно любопытны, постоянно удирают от родителей, и те постоянно разыскивают по зарослям своих излишне шустрых чад, и не повезет тому, кто в этот момент окажется неподалеку от свиттенка…

Увы, но в этот раз людям не повезло: как видно, один из таких маленьких поросят притаился в кустах рядом со стоянкой, и там его увидел кто-то из старателей, ну, и итог предугадать нетрудно… Вообще-то в этой ситуации больше всех не повезло маленькому поросенку: видимо, у того человека сыграл охотничий инстинкт, только вот о последствиях своего поступка тот мужчина не подумал.

Меж тем брат Вайбус продолжал:

— Я когда увидел, как тот молодчик вываливается из кустов с довольной рожей, да еще и свиттенка за собой тащит — так поверите, мне чуть плохо не стало! Вы ж знаете, что будет, когда свитт придет сюда по запаху крови и поймет, что произошло! Да он нас всех истопчет если не в пыль, то в кровавую кашу! А уж если к месту стоянки прибегут вместе папаша и мамаша этого свиттенка!.. Зато этот так называемый охотник никак не мог взять в толк, отчего я кричу дурным голосом, и что мне в этой ситуации не нравится: он еще вздумал чуть ли не тыкать мне в лицо тушку свиттенка — мол, погляди сам, какое добро я добыл! Глаз у меня, дескать, как алмаз, с одного маха приколол поросенка, он и взвизгнуть не успел!.. Мяско свежее, молодое, на углях поджарить — будет самое то!.. Пришлось в двух словах пояснить этому незадачливому добытчику, кто он есть на самом деле, и чем нам может грозить его внезапное желание поохотиться. Несчастного свиттенка, конечно, бросили в кусты, хотя некоторые из этих болванов так ничего и не поняли, и даже вздумали требовать задержаться на месте стоянки, чтоб немедленно разделать свежатинку — мол, мясо пустим потом на шашлычок, да под винцо!.. Они бы еще на том месте гулянку предложили организовать, да еще и с музыкой, олухи! Которым местом люди думают — непонятно! Ну, со стоянки мы мчались чуть ли не бегом, да к тому же все это время братья молитвы возносили к Святому Кармиану, чтоб беду от нас отвел!