Читаем без скачивания Изгой: Замерзающие надежды - Руслан Михайлов

Рикар немного поворчал для острастки, но в его голосе отчетливо слышались нотки гордости за своего господина, который не меняет своих решений при виде опасности — во всяком случае, именно так я истолковал ворчание здоровяка.

Первым делом я решил уточнить, где находятся остальные гномы из клана Чернобородых. Койн попросил карту и быстро соориетировавшись, ткнул пальцем в скопление невысоких холмов, немного к северу от нашего местоположения. Как раз в той стороне, куда спешно ушел разведчик шурдов.

Нам пришлось сделать солидный крюк, чтобы добраться до временного пристанища гномов.

К нашему общему облегчению, до холмов мы добрались без осложнений. Когда впереди показались заснеженные склоны, Койн выкрикнул несколько гортанных слов на своем языке и спешился. Через пять минут мы оказались окружены целой толпой гномов, от убеленных сединой старцев, до еще безбородых малышей и пухлых гномих. Они уже знали о нашем прибытии и о принятом Койном решении — остальная часть побывавших в поселении гномов вернулась до нас и все разъяснила. Я этому был только рад — все экономия времени.

Трудности возникли только с размещением многочисленных детей. Всего у гномов оказалось пять лошадей, два длинноухих мула и пять волокуш. Вместе с нашими лошадьми, у меня в распоряжении очутилось одинадцать животных и девять волокуш. Четыре волокуши я оставил нетронутыми — те, что изначально были плотно загружены припасами из поселения. Оставшееся добро, я безжалостно приказал выкинуть в снег, а освободившиеся волокуши пустил под детей, дряхлых старцев и пару беременных гномих. В это время, охотники спешно плели из веток кустарника снегоступы для гномов, чтобы они не так сильно проваливались в снег.

Все это заняло целую прорву времени и только когда солнце уже заходило, мы смогли тронуться в путь. Предложение Койна переночевать на месте и с утра выйти в дорогу, я отмел сразу. Небо было ясным, свет луны многократно отражался от снега, достаточно неплохо освещая ночной лес.

Шурды и сгархи ждать не будут. Возможно за нами и нет преследования, но перестраховаться не помешает. Если по нашему отчетливому следу уже идет погоня, то пусть между нами будет как можно большее расстояние. Рассказы охотников о сгархах меня достаточно впечатлили, чтобы постараться избежать встречи с ними.

Изредка останавливаясь для короткой передышки и разведки, мы шли всю ночь и утро. После полудня, я распорядился сделать двухчасовой привал и обессиленно повалился на снег. Моему примеру последовали остальные. Литас и еще двое охотников остались на ногах и прихватив с собой сингериса, бесшумно исчезли в лесу, чтобы разведать местность перед нами. Лошади устало вздымали бока и дрожали, даже под толстыми попонами. Особенное опасение вызывали животные гномов. Коротышки не удосужились защитить ноги лошадей обмотками и теперь, несколько лошадей уже порезало ноги о ледяной наст.

Выносливость бородачей меня приятно удивила — они упорно преодолевали глубокий снег, таща на плечах увесистые топоры и мешки с вещами — из того добра, что пришлось убрать с волокуш, гномы не оставили ничего. Запихнули в мешки все, до последнего одеяла. Никто не жаловался, не просил устроить привал. Внимательно наблюдали за охотниками и старались перенять их повадки.

Отдышавшись, я окинул взглядом место привала и убедился, что мы никого не потеряли во время изнурительного перехода. Рикар уже вздел себя на ноги и не разбирая где человек, а где бородатый коротышка, начал раздавать указания. Вскоре на расчищенной от снега земле уже горел костер, над которым Стефий приладил сразу два котелка наполненные снегом. Горячий бодрящий отвар нам сейчас не помешает. Гномы спешно рубили еловые ветви и сооружали из них подобие лежанок. Вернулся Литас с охотниками и бросив у костра несколько толстых сучьев, разведчики вновь исчезли в лесу, направляясь вдоль пройденного нами пути. Я в общих хлопотах не участвовал — правую руку я не мог поднять выше плеча, к тому же сказывалась потеря крови.

Стоило о ней вспомнить, как рана в моем плече вновь напомнила о себе уколом боли. Достав из кармана причудливо изогнутый корень, я целиком засунул его в рот и принялся тщательно и медленно разжевывать — несколько таких корешков я получил от Стефия, на случай если боль станет слишком сильной. Юный ученик священника оказался прав — горьковатая и вяжущая сердцевина корня неплохо притупляла боль, но действовало это лекарство не дольше трех часов, после чего приходилось разжевывать следующую порцию. Просить Стефия подлечить мне рану способом из магического арсенала священников я не собирался — у нас впереди долгий переход и тощему пареньку пригодится каждая толика оставшихся сил. Уже второй раз, Стефий наравне с опытными и бывалыми воинами преодолевает все трудности пути и ни разу, я не услышал от него ни одной жалобы. Это вызывало уважение как мое, так и остальных моих людей. Даже вечно всеми недовольный Рикар провожая взглядом суетящегося Стефий иногда бурчал себе в бороду что–то явно одобрительное.

Заключенное в корне лекарство наконец подействовало и боль в ране несколько утихла, к моему искреннему облегчению. Полностью укутавшись в одеяло, я улегся на здоровое плечо и устало смежил веки…

Два часа пролетели в мгновение ока и весь остаток дня мы шли без остановок.

Усталость брала свое и даже обычно столь шумные и сварливые гномы, притихли и сосредоточились на ходьбе, заставляя ноющие ноги сделать еще несколько шагов. Когда вечерние сумерки сменились непроглядной ночной темнотой, мы все еще были в пути, хотя я уже шел на последнем издыхании и Рикар частенько посматривал в мою сторону, боясь, что на следующем шаге я рухну в снег и больше не поднимусь. Но я продолжал шагать. Меня больше беспокоило плечо — во время пути частенько приходилось хвататься за ветви, чтобы удержать равновесие, спускаться по заснеженным склонам и перетаскивать волокуши через валуны, разлапистые коряги и прочие препятствия. Без помощи рук в этом деле не обойтись и к темноте, боль в плече усилилась неимоверно. Никакие целебные корни уже не помогали и приходилось стискивать зубы покрепче, чтобы удержаться от стона боли.

Через две лиги, смешанный лес сменился густым ельником, растущими на склонах пологих холмов. Стоило задеть еловую лапу плечом, и с дерева обрушивался настоящий снегопад. Местность изобиловала оврагами и лощинами, изредка попадались скрытые под снегом валуны, трижды пришлось перебираться через один и тот же, дико петляющий широкий ручей, скованный коркой льда, на которой скользили копыта лошадей. Ручей следовал в том же направлении, что и мы, но постоянно петлял, резко уходил в сторону и вновь возвращался, чтобы пересечь нам дорогу. Я мог поклясться, что в паре мест ручей проложил свое русло по склонам холмов и вода спокойно бежала вверх по склонам и не меняя скорости течения, сбегала вниз. Такое наплевательство на законы природы заставляло напрягаться в ожидании какой–нибудь пакости от необычного ручья и когда его русло под резким углом ушло на северо–запад, мы все облегченно вздохнули. Все спокойней будет — в моей памяти все еще свежи воспоминания о огромной земляной воронке, равнодушно перемалывающей все вокруг. Сейчас ничего не произошло, но возможно ручей никак не отреагировал на нас из–за покрывающей его толстой корки льда. Кто знает?