Читаем без скачивания Когда невозможное возможно: Приключения в необычных реальностях - Станислав Гроф

Он был очень привлекательным, атлетически сложенным мужчиной, уборщиком в зверинце при дворце фараона. Таким образом, он принадлежал к совсем иному социальному классу, и его взаимоотношения с моей сестрой были не только незаконны, но и недопустимы. Я узнал об их связи и попытался им помешать, чем не оставил любовникам иного выхода, кроме как убить меня. В какой-то момент я увидел этого любовника и понял, что в моем настоящем это Сеймур, бывший любовник Моники. Это казалось более чем разумным, поскольку Сеймур был очень развит физически, по нескольку часов в день уделяя тяжелой атлетике и тренажерам. Своими огромными, гипертрофированными мускулами он напоминал скорее звезду бодибилдинга, чем психолога.

Когда я умирал от дикой боли, осознание того, что меня предали и отравили, вызвало у меня приступ слепого, всепоглощающего бешенства. Я умирал в пустыне в полном одиночестве, и все мое существо переполняла ненависть. Переживание этой ситуации породило интересное прозрение — кажется, в той жизни, в Древнем Египте, я принимал активное участие в мистериях Исиды и Осириса и знал все их секреты. Я чувствовал, что яд и ненависть по отношению к моей сестре и ее любовнику отравляли мой разум и скрывали все остальное, в том числе и мои эзотерические знания, и это не давало мне возможности воспользоваться преимуществами тайного учения в момент смерти. По той же самой причине моя связь с этими тайными знаниями была грубо разорвана.

Внезапно я понял, сколь много времени в моей нынешней жизни было посвящено постоянному поиску этого потерянного знания. Я припомнил, как я был взволнован каждый раз, когда находил какую-либо информацию, которая прямо или косвенно была связана с этой областью — любые сведения о культуре или истории Египта, любое упоминание о древних мистериях или намек на мистические переживания и эзотерические знания. Кульминацией поиска стал момент, когда я открыл для себя ЛСД и получил первый опыт космического сознания. В свете этого прозрения моя работа с психоделиками вертелась вокруг психодуховной смерти и возрождения и оказалась попыткой открыть заново и переформулировать на современном уровне процессы, присутствующие в древних мистериях.

На последовавшей за этим сеансом медитации на меня внезапно нахлынула масса образов, представляющих самые яркие фрагменты моих переживаний, связанных с Вольфгангом и Моникой, отчасти из реальной жизни, отчасти из сессий. Сила и интенсивность этого обзора постепенно возрастали до тех пор, пока не достигли взрывной кульминации. Ощущение было похоже на то, как будто взорвался огромный пузырь, и моя голова внезапно прояснилась. На мгновение я ощутил чувство глубокой решимости и покоя. Я знал, что кармический паттерн полностью разрешен. Мы с Моникой оставались друзьями до самого конца нашего пребывания в Балтиморе. Напряжение и хаос исчезли из наших взаимоотношений, и ни один из нас не чувствовал никакого побуждения продолжить интимные отношения. Мы оба поняли, что наши предыдущие жизни не позволяют нам быть партнерами.

В ПОДЗЕМЕЛЬЯХ КИЕВСКО-ПЕЧЕРСКОЙ ЛАВРЫ

Прошлая жизнь в царской России

С самого раннего детства, сколько я себя помню, я был очарован другими странами, их географией, культурой и людьми. Страстное желание путешествовать и исследовать мир всегда было существенной частью моей личности, но в молодости мне казалось, что для этой страсти я был рожден не в том месте и не в то время. Оккупация фашистами Чехословакии с 1939 по 1945 год и все, что принес с собой нацизм, нанесли жестокий удар по моим детским мечтам о кругосветном путешествии. После разгрома немцев союзниками наша страна наслаждалась коротким периодом свободы, в том числе и свободы передвижений ее граждан. Летом 1947 года нам с моим братом Павлом удалось провести целых пять недель в маленькой югославской деревушке Трпань на полуострове Пелешац.

Красота Адриатического побережья и соседнего горного кряжа произвели на меня глубокое впечатление и подогрели мой аппетит к более длительным путешествиям в будущем, однако мой энтузиазм и надежды прожили недолго. Государственный переворот в феврале 1948 года, отдавший Чехословакию под политический контроль Советского Союза, снова закрыл границы нашей страны. В последующее десятилетие восточноевропейские сателлиты Советского Союза постепенно становились все более открытыми для путешествий, но в течение многих лет сам Советский Союз оставался для чешских туристов закрытым.

В 1959 году у меня появилась возможность провести летние каникулы в Румынии, главным образом в Мамае. Этот международный курорт, самый большой на Черном море, был знаменит своиМи широкими пляжами с фантастически приятным песком, тянущимися более чем на пять миль, небольшим количеством осадков, безоблачным небом и приятной температурой морской воды. Воспользовавшись преимуществами подобных идеальных условий, я большую часть времени проводил на пляже. Там я познакомился с русским эпидемиологом, доцентом Киевского университета, который вместе с семьей проводил здесь каникулы. Они приехали из Киева в Мамаю на своем новеньком «Москвиче», послужившем им наградой за многие годы ожидания и куда больший срок почти спартанского существования и тщательной экономии.

Из разговоров с ученым и его семьей я вскоре понял, что мои новые друзья ненавидят Советский Союз так же сильно, как и я. Наши ежедневные встречи на пляже дали мне возможность попрактиковаться в русском языке и получить кое-какую информацию о жизни в Советском Союзе, что называется, из первых рук. Мы затронули очень широкий спектр тем, но одна из них произвела на меня особенно глубокое впечатление. Рассказывая об исторических достопримечательностях Киева, мои русские друзья упомянули Печерскую лавру, русский православный монастырь, располагавшийся внутри огромной горы. Этот монастырь состоял из запутанной системы катакомб и гротов, которые превратили внутреннюю часть горы в сложный подземный лабиринт, напоминающий огромную голову швейцарского сыра. По обеим сторонам коридоров располагались ниши, где хоронили тела монахов лавры, с самого ее основания и до наших дней. Постоянные сквозняки и благоприятные климатические условия сохранили их путем сухой мумификации для последующих поколений.

Киевско-Печерская лавра изначально была частью обширного религиозного комплекса, включавшего также Успенский собор, чудесный православный храм, завод по производству свечей, мастерскую по написанию икон и другие здания. Друзья рассказали мне, что большевикам, объявившим крестовый поход против религии, считая ее, согласно определению Карла Маркса «опиумом для народа», было хорошо известно значение этого религиозного центра для украинского народа. Однако они воздерживались от грубого вторжения в жизнь монахов и монахинь, и вынуждены были проявлять терпимость, поскольку опасались народного восстания.

Взаимоотношения между населением Украины и советским правительством с самого начала складывались очень напряженно. С 1922 года, когда Украина была аннексирована Советским Союзом, сопротивление власти России, оставшееся еще со времен царизма, возросло из-за жестокости Советов, в том числе двух искусственно вызванных голодов, второй из которых был инспирирован Иосифом Сталиным и его правой рукой Лазарем Кагановичем. Целью этих провокаций, в результате которых умерло несколько миллионов человек, было сломить дух украинских крестьян и принудить их к коллективизации, а также подавить возрождение украинской культуры.

История Киевско-Печерской лавры заворожила меня. Пока я слушал рассказ моих друзей, я чувствовал, как по спине бегут мурашки, а сердце бьется быстрее. Эта реакция поразила и озадачила меня, поскольку была очень необычной и нетипичной. Было ясно, что для такого глубокого эмоционального отклика должна быть причина, скрывающаяся в подсознании, и я почувствовал сильное желание посетить Киевско-Печерскую лавру и выяснить, что за всем этим стоит. Двумя годами позже, когда гражданам Чехословакии разрешили въезд в Советский Союз, я стал участником одного из первых туров, в программу которого входило посещение Киева, Ленинграда и Москвы. Где бы мы ни находились, нас сурово опекали гиды советского «Интуриста» и нам было настоятельно рекомендовано при любых обстоятельствах не отходить от группы. Индивидуальный осмотр достопримечательностей был строго запрещен, а нарушение этих правил могло повлечь за собой серьезные политические последствия.

Основной причиной для выбора именно этого тура была возможность оказаться в Киеве и посетить Печерскую лавру, и я был совершенно разочарован, когда узнал, что этот важный исторический памятник не включен в программу. Когда я задал этот вопрос, то в ответ услышал, что Успенский собор был разрушен немцами во время Второй мировой войны, а больше там смотреть нечего. Стоит заметить, что от своих русских друзей, с которыми я познакомился в Мамае, я получил совсем другую информацию. Они утверждали, что собор при отступлении минировали советские войска, и они же взорвали его, когда немецкая армия вошла в город. Таким образом, они убили сразу двух зайцев — уничтожали духовный символ Украины и обратили гнев украинского народа против немцев.