Читаем без скачивания Игра без ставок - Николай Андреев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Помоги мне вернуть былое, помоги мне победить зло и несправедливость, одолеть врагов рода человеческого, ниспровергнуть зло в обитель Палача!
— Я видел Палача, Бертран, и поверь мне, я не завидую ему! Хранители Равновесия, ревнители добра и правды уничтожат тысяч, сотни тысяч людей! Какое доброе, какая справедливость, какой свет? Хэвенхэлл не заслужил света, если даже Палач, защитник этого мира, всего лишь запутавшийся в себе парень, тысячу лет закованный в кандалы судьбою! Нет, Бертран, уж лучше пусть сам мир решает, кому жить, а кому — нет! Я не помощник в убийстве! Моё творение умрёт со мною!
Бертольд Шварц горделиво запрокинул голову, выказывая всем своим видом твёрдость своих слов, важность своего «памфлета».
— Ага. Ну ладно, как…
И тут корабль тряхнуло в третий раз — но с такой силой, что алхимик не смог устоять на ногах и полетел на пол, ударившись о косяк двери.
В коридоре послышались крики, возня, гром — и в капитанскую каюту ворвался… Анкх!
— А я уж думал, ты не придёшь, вестник, — улыбнулся, превозмогая боль, Бертольд…
Глава 14
Рвусь из сил — из всех сухожилий.
Но сегодня — опять как вчера:
Обложили меня, обложили!
Гонят весело на номера!
Владимир Высоцкий— Белый Орден! Всем на месте замереть! — раздались крики со всех сторон.
Анкх старался держать себя в руках, мысленно повторяя одну и ту же фразу: «Я в безопасности, со мною всё хорошо, всё обойдётся, мне нельзя сейчас своей сущности показывать!».
Шаартан затравленно огляделся по сторонам — и, глубоко вздохнув, поднял руки вверх, показывая, что не собирается драться. Магнус же переминался с ноги на ногу, глядя, как к ним подходят вооружённые и настроенные весьма и весьма решительно «беляки».
— Сдали нас, значит, — прошипел сквозь зубы некромант. Но что ж, ему было не привыкать…
Махтун много интересного рассказал Шаартану в тот день. Древние сказки, непредназначенные для детских ушей, секреты и тайны соседей, многие из которых ещё топтали эту землю. Но главное — Махтун поведал об Ушедших в Пески, покинувших этот мир. Там, за чертой, за гранью этого мира, существовали мириады других, для каждой души — свой, крохотный мир-мечта. Для каждой души, будь её владелец хоть вором последним, хоть первым праведником.
— Спросишь, отчего так, сын Шары? Мне трудно будет тебе объяснить, пускай ты и научился взывать к Ушедшим в Пески, но ты не прожил за них жизни. А я пожил здесь, в этом мире, я кое-чmo знаю, о многом задумывался, о некоторых вещах не раз и не два думал… Ведь души — они не злые, не добрые, души — это души. Да и люди не самого же рождения тати, развратники и душегубы! О, сын Шары, если бы знал, людей не четырнадцать лет, а семьдесят, ты, бы, может, и не согласился со мною… Хотя и в свои годы ты можешь назвать мои слова вымыслом, россказнями мечтателя… Да, я — мечтатель, но я верю в Человека! И кто-то, создавший наши миры, разделяет мою веру, вот почему каждому уготован островок мечты посреди тьмы Вселенной. Помни об этом, Шаартан, и не думай, что после смерти ждёт лишь тьма и злоба. После смерти — будет что-то иное, будет… Будет то, о чём ты всю твою жизнь мечтал, что ты созидал каждый твой день, каждое мгновенье твоей жизни. И всё же… Не спеши туда, что мы зовём Песками. Там… одиноко, там очень одиноко… Некому мне там рассказывать сказки. Сын Шары, уходи отсюда поскорей: скоро рассвет, я чувствую. Сомневаюсь, что ты избежишь наказания, если тебя здесь обнаружат, да ещё и рядом с этим твоим знаком. Беги, сын Шары, каждой сказке настаёт конец — настал конец и этой.
Дух взмахнул призрачной рукою, показывая, что Шаартану надо торопиться. Доброе, задумчивое лицо Махтуна озарил внутренний свет — погасший через краткий миг бесконечной вечности. Сказка кончилась…
С той ночи юноша почувствовал в себе силу, настоящую силу: ведь даже мёртвые послушны его зову! Шаартан с жадностью набросился на манускрипт Нафураздэ, вбирая в себя знания и опыт этого странного автора, На одной странице книги этого некроманта соседствовала сухая научность и полубезумная поэтичность, дерзкие идеи и полное непонимание повседневной жизни. Порой сын Шары мечтал встретиться с человеком, назвавшимся Нафураздэ, но думал, что тот уже давно отправился на тот свет, получив возможность «вплотную» заняться исследованием мира духов. А может — и миров, если верить Махтуну.
Каждое полнолуние Шаартан приходил на кладбище, каждый раз вызывая нового духа. Несколько часов возвращения в беззаботное прошлое — разве это не стоило целого месяца волнительного ожидания и нескольких часов страха за успех задуманного дела? Но постепенно некромант пожелал овладеть не только общением с духами: Нафураздэ говорил, что сила мёртвых может быть не слабее волшебства. А уж если ты владеешь обоими искусствами — сколько дверей откроется перед тобою!
И Шаартан принялся за дело. Наставник только диву давался, насколько жадно ученик тянется к крупицам знаний о волшебстве, считая, что парень наконец-то взялся за ум! Кто знает, как бы повернулось дело, не пожелай учитель обучить сына Шары всему, что знает сам…
— Сайд, Вы мне не поможете? — девичий голос настиг Шаартана на полпути к дому.
Обычно юноша ходил, глядя в землю, мало обращая внимание на окружающий мир, но этот голос… Было в нём что-то такое…
Сын Шары не мог сказать точно, что же в этом голосе заставило его остановиться.
Один взгляд… Шаартан не мог оторвать свой взор от волос этой девушки. Вселенная сузилась до размеров цвета хны… А где-то там, серыми звёздами, сверкали невероятно, до умопомрачительной одури, глаза… Некромант в тот миг понял, КАК может придти любовь.
— Сайд… — голос шёл откуда-то издалека, из другого мира, прекрасного, в котором Шаартану хотелось бы жить…
Некромант влюбился — безумно, влюбился — навсегда. Образ лучшей из женщин, девушек и девочек, Эльвиры Шаартан бережно хранил в своём сердце, даже в тот день, когда весь город вышел на «казнь» пойманного с поличным «колдуна».
А ведь как всё замечательно шло! Любовь к Эльвире вот-вот должна была изменить жизнь сына Шары, отвадить его от некромантии. Ну как можно думать о мертвецах и духах, когда рядом с тобою — прекраснейшее создание на свете, яркая и тёплая, как первый луч восходящего солнца?! Однако этот же свет и погубил Шаартана.
Это был вечер перед полнолунием — с того времени Шаартан возненавидел полную луну.
Вот-вот Эльвира и сын Шары должны были разойтись по домам, и надо же было случиться троим пьяницам, решившим повеселиться!
— О, да парень-то с красоткой! Красотка, красотка, не погадаешь нам, а? Не ждёт ли ночь любви нас? — сухощавый решил блеснуть своим «умом». — Ну куда же ты, красотка! Так нечестно!
— Всё — честно, — с вызовом ответил Шаартан, закрывший собою Эльвиру.
Как же смешно выглядел паренёк, только-только отметивший наступление семнадцатого года жизни, по сравнению с теми тремя взрослыми, крепкими мужчинами.
В ночном свете блеснули лезвия доставаемых ножей.
— А тебя вообще не спрашивали, парень, — похоже, из этой троицы мог говорить только один, тот самый сухощавый, высокий и «весёлый».
— Спрячься в безопасное место, — коротко, с холодком в голосе сказал Шаартан, выставляя руки перед собою.
Холёные такие руки, с изящными, почти что девичьими кистями…
— О, да ты шутник, парень! Но вот мы и повеселимся! — и снова на арене самого грустного из самых весёлых миров блистал тот самый сухощавый.
Двое его дружков подбирались всё ближе и ближе.
— Прочь, — прошипел Шаартан, вкладывая всю свою злобу в это короткое слово.
Помогло? Ничуть, те бандиты разве только уверенней стали.
Для некроманта бег времени замедлился. Волшебство применить? Не поможет, Шаартан не знал заклинаний, которые бы сейчас помогли против троих вооружённых человек… Оставалась… Да, оставалась только некромантия. Парочка «фокусов» из неё сейчас была бы как нельзя кстати.
— Сами напросились, — подмигнул Шаартан и резко, рывком, вскинул правую руку вверх. — Аз-зарай малак аз-зарай, гады!
Слабо различимая в ночной полутьме, разгоняемой только редкими факелами и масляными фонарями, чёрная «змейка» полетела в ближайшего нападавшего. Тот застыл на месте, когда «змейка» ударилась в сердце — и рухнул на землю: сердце остановилось. Ещё мгновенье. — и уже второй труп лежал на земле.
