Читаем без скачивания Нравы Мальмезонского дворца - Сергей Юрьевич Нечаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Формально на момент развода Жозефине было сорок шесть лет, и Наполеон, согласно своему же собственному закону, не имел права инициировать развод с ней. Но вот тут-то ему и пригодился их старый брачный договор, в котором возраст Жозефины был уменьшен на четыре года. Согласно этому договору, Жозефине было лишь сорок два года, а значит, развод с ней был возможен.
Все это лишний раз подтверждает мысль французского историка Франсуа Вильмена, который говорил, что «в судьбе не бывает случайностей, а человек скорее сам создает свою судьбу, чем покорно встречает ее».
Глава четырнадцатая. Мальмезонская ссылка
Прощай, моя дорогая
17 декабря 1809 года началось перемещение бывшей императрицы Жозефины из дворца Тюильри, где она пять лет была «более чем королевой», в Мальмезонский замок.
Историк Рональд Делдерфилд описывает это скорбное мероприятие следующим образом:
«Оплакиваемая другими, она удалилась из Тюильри, чтобы никогда больше не переступить порога этого дворца. На улице лил, не переставая, дождь, словно бы Париж тоже оплакивал ее уход».
Получивший в 1809 году титул графа Империи Антуан-Клер Тибодо в своей «Истории Наполеона Бонапарта» дает нам чуть меньше сентиментальных метафор и чуть больше подробностей:
«Попрощавшись с Наполеоном, Жозефина и ее дочь Гортензия покинули дворец Тюильри, а он в это время председательствовал на заседании Государственного совета. Приехав в Мальмезон, она, заливаясь слезами, стала жаловаться на свою судьбу, на семью, на советников своего мужа, на неверных придворных, на неблагодарность людей, которых она буквально осыпала благодеяниями. Ее придворная дама, мадам де Ларошфуко, которую Жозефина выручила в одной весьма неприятной ситуации, изменила ей первой».
Кровать во второй спальне Наполеона
Последнее было очень неприятно, ведь Аделаида-Мария-Франсуаза де Ларошфуко, как мы уже говорили, была родственницей Жозефины.
По словам Ги Бретона, Жозефина «обосновалась в Мальмезоне со своими восемью сотнями платьев, двадцатью норковыми манто, тысячей пар шелковых чулок, попугаем, собаками, обезьянами и воспоминаниями».
Биограф Жозефины Гектор Флейшман подводит итог:
«Итак, она в ссылке. Осмотрим это место.
Полагали, что после развода императрица покинет если не Францию, то, по крайней мере, окрестности Парижа.
Носился слух, что Жозефина выберет резиденцией Ахен. Ничего подобного. Она отправилась в Мальмезои. И не только потому, что любила это место. Мальмезон – напоминание о только что прошедшем, милый его осколок. Кроме того, отсюда недалеко до Парижа. А для «ссыльной» Жозефины так важно иметь возможность быстро при необходимости (какой, Боже?) прибыть в столицу».
В 1809 году Мальмезон лишь смутно напоминал то, что было куплено в 1799 году. Все было перестроено и отремонтировано, и это обошлось государственной казне в несколько миллионов франков. Теперь это место полностью принадлежало Жозефине, но и она не была свободна от него. По сути, Гектор Флейшам прав, она была в ссылке. Но о ней не забыли.
О том, как развод влияет на женщину, написано очень и очень много, но часто забывается тот факт, что разводятся двое – мужчина и женщина. Вряд ли справедливо полагать, что мужчины переносят развод спокойно, с облегчением и чувствуют себя совершенно счастливыми. Более того, психологи уверяют, что после развода подавляющее большинство мужчин впадает едва ли не в депрессию. Дело в том, что мужчины, какими сильными они бы ни казались, за годы семейной жизни привыкают к определенному укладу и оказываются в растерянности от свалившейся на них «новой жизни». Многие из них, попав в состояние стресса, начинают совершать «странные» поступки. Не стал исключением и Наполеон.
Его верный камердинер Констан Вери констатирует:
«После этого события, столь печального для сердца императрицы, из-за которого она так и не смогла обрести покоя, она никогда больше не покидала Мальмезон, не считая немногих поездок в Наварру. Каждый раз, когда я возвращался в Париж вместе с императором, моей первой обязанностью было посещение Мальмезона, хотя я редко возил с собой письмо от императора, так как он писал Жозефине только в случае чрезвычайных обстоятельств. Но перед тем как я направлялся в Мальмезон, император почти неизменно напутствовал меня следующими словами: „Скажи императрице, что я здоров и что я желаю, чтобы она была счастлива”. В тот момент, когда я прибывал в Мальмезон, императрица бросала все дела, чтобы только поговорить со мной; и зачастую я оставался с ней целый час, а то и два; в течение всего этого времени мы говорили только об императоре».
Биограф Наполеона Фредерик Масон отмечает:
«Он показывает свои непрестанные заботы о бывшей жене, то и дело гоня во весь карьер в Мальмезон пажей, шталмейстеров, камергеров, высших офицеров, чтобы иметь всегда свежие новости о каждом часе, каждом мгновении, которое она проводит без него. И как встревоженный любовник, как самый верный и самый нежный любовник, он пишет письмо за письмом, заставляет всех окружающих ездить к ней с визитами, желает знать до мельчайших подробностей, как живет отвергнутая им жена. Нет такой любезности, нет такой милости, которых он не оказал бы ей, чувствуя себя виноватым перед нею».
Это может показаться удивительным, но через пару дней после отъезда Жозефины Наполеон вдруг явился в Мальмезон навестить печальную изгнанницу.
Антуан-Клер Тибодо рассказывает:
«Император приехал в Мальмезон; встреча была дружеской. Придворные набрались смелости и тоже приехали, опасаясь сделать больше, чем надо, или не сделать необходимого, полностью ориентируясь на своего хозяина».
Относительно утверждения, что встреча была «дружеской», с графом можно, конечно, поспорить. Известно, например, что Наполеон почти целый час говорил Жозефине о своей негасимой любви, а также о своем долге перед Францией, нарушившем их «счастливую семейную жизнь». Вернувшись к себе, он написал ей письмо, в котором говорилось:
«Если ты меня еще любишь, то должна приложить все силы, чтобы быть счастливой и без меня. Прошу тебя, не подвергай ни малейшему сомнению мою постоянную и нежную дружбу к тебе. Я никогда не буду счастлив, зная, что ты несчастна. Прощай, моя дорогая!»
Этими красноречивыми оборотами Наполеон, видимо, лишний раз хотел показать своей бывшей
