Читаем без скачивания Затворник. Почти реальная история - Сергей Кузнецов

– А что вы ему предложили, Оскар Гумбольтович? – спросил я.

– Поучиться у нас, на заочном. Я мог бы договориться, чтобы с него не брали денег... В общем, устроил бы как-нибудь... Только вряд ли он согласится. Во всяком случае, пока не закончит свой роман. И я его понимаю.

– Вы действительно считаете, что ему необходимо учиться?

Профессор остановился и посмотрел на меня. Мы стояли у самой дороги; мимо спешили люди, мчались автомобили.

«Момент истины», – подумал я.

– Знаете, Алексей Александрович, вот в эту самую минуту у меня нет уверенности... Откуда-то взялось ощущение, что довольно и того, что есть в вашем странном друге. Он потрясающе наполнен. До самых краев. Где-то глубоко в нем заложены все умения и навыки, необходимые успешному писателю. Беседуя с ним, я думал, что мы обязаны помочь раскрыть их до конца, а сейчас... Одна из заповедей эскулапа: «Не навреди». Так вот, как бы и нам невольно не навредить, – он огляделся. – Время покажет. Пока Костя должен завершить роман. Посадите меня в такси.

Когда я вернулся в квартиру, Костик сидел на диване, по-прежнему прижимая к себе папку. Он сфокусировал на мне ошалевший, сияющий взгляд.

– Лекс. Он не аферист?

Я расхохотался:

– Дурак ты, братец! Он светило! Ты хоть понимаешь, что сегодня произошло? Таратута никогда никого не хвалит, просто не умеет! Того, что он наговорил тебе и о тебе, с лихвой хватило бы на сто писателей!

– Правда?

– Кость, мне пора ехать, Ксюха вот-вот заявится...

– Она позвонила. Задерживается.

То, что происходило между Оксаной и Костей, мне не нравилось, и не нравилось давно. Но свою точку зрения я предпочитал держать при себе.

– Тогда пьем кофе, – бодро сказал я.

– Сварю. – Костя поднялся с дивана, прижимая к груди папку.

Я подошел и аккуратно отобрал ее. Костя поднял на меня глаза.

– Я откуда-то знал, что так и будет, – сказал он.

– Ты мне расскажи, что у тебя с работой, – сказал я. – Ноябрь заканчивается. Если не ошибаюсь, ты должен был выйти в кондитерский концерн чуть ли не месяц назад.

Костя боялся признаться себе, что с кондитерами повторяется та же история, что и с «Золотой Ладьей»: его обманут.

Правда, начиналось все вполне парадно: в конце сентября он отвез в управляющую компанию заполненную анкету и копии требуемых документов, сдал их на проверку сосредоточенному и неразговорчивому сотруднику службы безопасности и заручился обещанием зампредши по кадрам, что он принят, – осталось лишь соблюсти формальности.

После чего вежливо отказал в нескольких организациях, сказав, что принят на работу и проходит процедуру оформления. Он удалил свое резюме со всех сайтов, на которых оно было размещено, но, так как оно «провисело» достаточно долго, три недели ему продолжали звонить и приглашать на собеседования. Каждый раз Костя с извинениями отказывал.

Оксана, узнав, какая организация берет Костю на работу, обрадовалась, сказала, как ей известно, люди в управляющей компании подобрались энергичные, деловые, хваткие; группа компаний набирает обороты; человек, который придумал объединить три такие мощные организации в единую структуру, – гений. Попасть туда на работу – отличный шанс. И мама, и Маша с Ваней, и друг Лекс Померанцев радовались тоже. Лекс посоветовал сделать глубокий вдох, отпустить ситуацию и на время забыть о работодателе, сосредоточившись на книге. Что Костя и сделал.

Он позвонил в отдел кадров только двадцать второго октября, в пятницу, когда прошли все оговоренные сроки проверки. И с первых слов курировавшей его оформление кадровички понял, что начались странности. «Да, – сказала она, – проверка окончена, противопоказаний не выявлено (противопоказаний! – внутренне ухмыльнулся Егоров), процедура идет своим чередом». «То есть, существует вероятность выйти в ‘‘Одоевский’’ первого ноября?» – вежливо уточнил Костя. Повисла пауза. Кадровичка неохотно сказала, что зампред Елена Петровна в отпуске до третьего ноября, так что представить Костины документы руководству управляющей компании некому. «А Полина Адамовна?» – спросил Егоров. «Увы, не тот уровень. Необходимо дождаться возвращения из отпуска Елены Петровны. Вам лучше перезвонить после ноябрьских, поскольку, сами понимаете, первые дни после отпуска сумасшедшие, ни до чего...»

Стараясь не паниковать, Костя работал над книгой две недели, встречался с сыном, ездил к маме и на кладбище к отцу и дяде, слонялся по квартире, готовил ужины к возвращению с работы Оксаны и даже пару раз первое – за месяцы вынужденного бездействия он научился неплохо варить борщ и харчо, правда, делать этого не любил, считая совсем уж бабским занятием. Встревоженную Оксану старался всячески успокаивать, хотя у самого на душе кошки скребли.

Девятого днем он позвонил в кадры, выяснил, что его документы представлены руководству группы, оно дало добро на прием нового сотрудника, и назавтра его приглашают в управляющую компанию на встречу с первым зампредом, который курирует концерн «Одоевский». Первый даст кое-какие наставления, расскажет, как следует поступать в тех или иных ситуациях: обстановка в концерне не из простых.

К назначенному времени – одиннадцати часам – Костя, безупречно одетый, благоухающий парфюмом, прибыл на переговоры... и два с половиной часа прождал в приемной: у Василия Устиновича прошла незапланированная встреча с инвесторами из Швейцарии, после которой он уехал на бизнес-ланч с какими-то заокеанскими хмырями...

Когда наконец первый зампред соблаговолил принять Егорова, тот был настолько измучен ожиданием, что далеко не сразу сумел включиться в разговор. Василий Устинович, внешне напоминающий Ельцина (в лучшие годы первого российского Президента), с низким тягучим голосом, большими руками и проницательным взглядом, расспрашивал Костю о житье-бытье долго и с пристрастием: то ли тянул время, то ли искал зацепку для отказа. Костя от вопросов не уходил, подробно отвечал на все.

Никаких деталей о будущей работе в «Одоевском» и проблемах, которые могут там возникнуть, Костя так и не услышал. Василий Устинович отделался общими фразами о «непростой обстановке», «периоде притирки фабрик друг к другу», «становлении группы» и сказал, что, по его, да и не только его, мнению, господин Егоров – профессионал, сам во всем разберется на месте, а при необходимости всегда сможет обратиться за помощью и консультациями к руководству управляющей компании. Пожелал удачи и, поднявшись, с натянутой улыбкой проводил до двери кабинета.

Костя заглянул к Полине Адамовне, доложил, что встреча прошла успешно. Ему показалось, что Полину слегка перекосило, когда он появился. «Ждите звонка, Костя, – сказала она. – Приказ о вашем назначении – на столе у председателя правления, документ может быть подписан в любой день и час».

Следующие полторы недели, до восемнадцатого ноября, никто так и не позвонил. Костя жил ожиданием сразу двух приговоров: Оскар Гумбольтович дочитывал текст первой книги романа, и вот-вот должен был быть подписан приказ о приеме на работу.

Девятнадцатого Егоров не выдержал и позвонил в «Русский кондитер» сам. Долго не мог попасть на девушку-кадровичку, которая его курировала: то она вышла, то обедает, то на переговорах, то уехала и вернется к концу дня. «Бегает от меня», – подумал Костя.

В следующий раз позвонил только двадцать второго, в понедельник, во второй половине дня. Его сразу соединили с Полиной Адамовной, которая ледяным тоном сообщила, что в ночь с двадцатого на двадцать первое ноября скончался генеральный директор фабрики «Шоколадный берег», проработавший в отрасли без малого пятьдесят лет. Всю неделю руководство управляющей компании будет заниматься организацией и проведением похорон, траурными мероприятиями.

«Но вы сами сказали, – осторожно вставил Костя, – что приказ о моем назначении лежал на подписи у руководства с десятого ноября!»

«К сожалению, Константин Геннадьевич, он по ряду причин так и не был подписан. Нужно подождать».

«Понимаете ли, – сказал Костя, – по требованию Елены Петровны я отказал по всем предложениям работодателей, ориентируясь на вас, и удалил свое резюме со всех сайтов. Как мне прикажете поступать?»

«Ждать, – повторила Полина Адамовна приличествующим моменту скорбным тоном. – Пройдут траурные мероприятия, потом я быстро сгоняю в отпуск...»

«Что?! – не выдержал Костя. – Вы уходите в отпуск?!»

«Да, – ответила она. – До тринадцатого декабря».

«А без вас мой вопрос кто-то может решить – при условии, что приказ подпишут?»

«Боюсь, что нет, – сказала Полина Адамовна. – Наберитесь терпения, Константин Геннадьевич. Вы без пяти минут начальник хозяйственного департамента концерна ‘‘Одоевский’’». И повесила трубку.

«Да, – сказал Костя в гудки. – Умывальников начальник и мочалок командир...»