Читаем без скачивания В погоне за искусством - Мартин Гейфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Живопись действия, которую сейчас чаще называют абстрактным экспрессионизмом, только-только зародилась, когда Франк впервые оказался в Нью-Йорке в 1947 году. Джексон Поллок именно в тот год начал работать в «капельной» технике. Марк Ротко и Виллем де Кунинг вошли в возраст ранней художественной зрелости; повсюду звучал джаз, и бибоп Чарли Паркера был радикально новым музыкальным стилем. И всё это, и сам город поразили двадцатитрехлетнего Франка, едва сошедшего с корабля, и показались ему «чудесными».
Путешествие через Атлантику было для Франка ровно тем, что называется избитой фразой «ритуал перехода».
– Я долго плыл на борту одного из кораблей «Либерти», которые доставляли оружие в Европу во время Второй мировой войны, и нас было всего двенадцать пассажиров, – вспоминал он, глядя на осеннее солнце над водой Цюрихского озера. – Море штормило, и это было незабываемо.
На корабле он сделал замечательную фотографию: молодой человек, тоже пассажир, стоит, опершись на поручень, а за ним, слегка не в фокусе, океан – бурлящий хаос, полный бесконечных возможностей.
* * *
В Нью-Йорке Франк жил в районе 10-й улицы, которая тогда была заповедником абстракционистов – в этом районе располагалось множество их мастерских. Студия де Кунинга была через двор, и Франк из окна наблюдал, как он мерит комнату шагами, мучительно решая, каким будет следующий мазок на полотне, находившемся в работе. Позднее, уже где-то в 1961 году, Франк сделал великолепную фотографию де Кунинга: он стоит вечером на улице, у него за спиной мерцают городские огни.
Де Кунинг не писал чистые абстракции или писал их очень редко. Его картины обычно как-то связаны с внешним миром, то есть с пейзажем или человеческим телом. Но, как сказал де Кунинг в интервью арт-критику Дэвиду Сильвестру, которое часто цитируют, содержание его картин – это быстрый взгляд. «Проблеск чего-то, встреча как вспышка – что-то крохотное, совсем крохотное, счастливое». Тем не менее это мгновенное озарение он хранил в памяти первозданным, хотя его картина могла всё время меняться. «Такие откровения до сих пор возникают у меня от каких-то мимолетных, ускользающих вещей: это – проходишь мимо чего-то, и у тебя остается впечатление».
Тут мне пришло в голову, что фотографии Франка можно описать таким же образом: каждая – мимолетный взгляд. Он согласился и поделился историей полувековой давности:
– Однажды де Кунинг сказал мне, что проходил мимо галереи Пьера Матисса и посмотрел выставку сквозь окно: «А внутрь я не зашел, этого мне было в самый раз». Он так чудесно это сказал.
И действительно, иногда беглого взгляда бывает достаточно. Увидеть и понять можно и очень быстро, и очень медленно. На великое произведение, например на картину де Кунинга, можно смотреть часами, можно всю жизнь. Но также можно охватить картину взглядом и постигнуть ее за мгновение, то есть куда быстрее, чем выразить впечатление словами. Историк искусства и директор музея Кеннет Кларк сказал, что способен отличить хорошую картину от плохой, проезжая мимо на автобусе со скоростью сорок километров в час. Он не сильно преувеличивал. Иногда так получается.
Еще одним качеством, которое Франк перенял от друзей-художников, была решимость.
– Прежде всего художники показали мне, что, если у тебя хватает отваги делать то, что считаешь правильным, или то, чего действительно хочешь, ты можешь преуспеть. Я очень пристально за ними наблюдал. Я всегда был фотографом, но я усвоил, что если ты идешь за своей мечтой, то она сбудется, хотя, возможно, ты и не станешь первым из первых. Но уже сам процесс того стоит.
Оказавшись в Нью-Йорке, он получил работу в Har-pers’s Bazaar, – немалое достижение для юноши, который только что сошел с корабля. Но через короткое время ему расхотелось снимать моду, тем более что ему не нравилось, до какой степени редакторы контролировали его работу.
– Когда впервые оказываешься в стране, ты полон впечатлений, ты наблюдаешь, и я очень быстро понял, чего не хотел делать.
Поэтому Франк пустился в одиночное плавание, стал фотографировать свое и по-своему.
В 1948 году, вместо того чтобы снимать моделей для этого модного журнала, Франк отправился в Перу. В это время он читал французского писателя и мыслителя Альбера Камю, у которого в романе Посторонний (1942) главный герой – одиночка, не вписанный в общество человек в равнодушной вселенной.
– Я был чужаком, – вслух размышлял Франк. – Я много читал по-французски, прочел всего Камю, и это произвело на меня сильное впечатление. Может, я эти книги не очень хорошо понимал, но я интуитивно впитал его мировосприятие, и оно на меня повлияло. Я чувствовал, что не должен говорить: «Вот снимок древнего города инков, который я сделал для вас». Я просто должен смотреть на эту страну – для себя.
В сороковых и пятидесятых годах он жил сам по себе и постоянно делал выбор из калейдоскопического потока явлений: экзистенциалистский герой с камерой. После Перу он отправился в Париж, Испанию и Британию. В те дни он чувствовал себя «немного детективом», преследуя кого-нибудь, – например, банкира в темном пальто и цилиндре, идущего по мрачным улицам Лондона, – чье лицо или походка привлекали его внимание.
K середине пятидесятых годов Франк думал уже не в терминах одиночных снимков, но целыми сериями, которые складывались в «общее видение чего-то». В 1956 году он получил стипендию Гуггенхайма, которой хватило на путешествие по сорока восьми штатам, и восемьдесят три снимка из всех сделанных тогда он отобрал для фотоальбома Американцы (1959) – теперь одного из самых известных фотоальбомов в мире. Франк и его жена Мэри просто взяли двух детей, сели в машину и поехали. Мэри отправилась в путь с чувством, что они «собрались на что-то вроде пикника».
Но их американская одиссея оказалась не совсем пикником. В городе Литтл Рок, штат Арканзас, Франка арестовали, потому что он выглядел как подозрительный иностранец, да еще фотографировал. Он смог выбраться из тюрьмы только через три дня.
– До того я не видел всей Америки, от побережья до побережья, – вспоминал Франк. – Это было мое первое американское путешествие. Это очень суровая к людям страна, и я снимал в основном тех, кого победителями не назовешь. Было много улиц, вид которых просто надрывал душу. Меня
