Читаем без скачивания Садовник из Очакова - Андрей Курков

Ваня с сомнением посмотрел на ковшик.

– Кипяток же там! – кивнул он на отвар. – Может, воды холодной влить?

– Нет, – отрезала мать. – Не подействует! Давай, вставляй!

Ваня попробовал втиснуть узкое горлышко лейки между зубами Игоря, но оно не пролезало.

– Пальцами раздвинь! Живо! – торопила его мать, стоя рядом с ковшиком в руке.

Ваня с силой раздвинул челюсти Игоря. Просунул лейку. Обернулся к матери.

Александра Мариновна поднесла ковшик к леечке, и заструился темный отвар вниз. Из горла Игоря хрип вылетел, словно бумага там какая-то тонкая порвалась. Его правая рука дернулась, будто он ее поднять попробовал. Мать Вани придавила правую руку своей левой, нависая над головой Игоря тяжелой грудью.

Весь отвар ушел по лейке в горло Игоря. Его тело дернулось, по нему прошла судорога. Александра Мариновна отскочила от дивана.

– Разверни его к тазику! – крикнула сыну.

Ваня обхватил Игоря, повернул на бок. Подвинул голову к краю, подставил тазик.

Из горла Игоря снова раздался хрип, сменившийся рвотным хлюпом. Еще одна судорога скрутила его. Он поджал ноги, и тут же изо рта вырвалась темная жидкая масса.

– Держи его, я пойду еще заварю! – сказала мама Ване.

Больше до утра Ваня с мамой не спали. После трех промываний желудка лоб Игоря стал теплее. Александра Мариновна нагрела на керогазе чугунный утюг и принялась высушивать им милицейскую форму. Вытащила из кармана галифе пачку рублей. Перепугалась. Положила ее на стол и несколько минут, не моргая, смотрела на деньги. Испуг от долгого рассматривания денег исчез, а на его место пришло приятное спокойствие. «Это, видно, из-за этих денег его убить хотели!» – подумала. Высушила и выгладила форму, после чего, аккуратно сложив, оставила ее на табуретке рядом со спящим бледным Игорем. Рубли, сапоги и ремень с кобурой опустила рядом на пол. Только высушенные носки забрала в свою комнату. Включила свет, натянула один носок на лампочку и принялась заштопывать рваную пятку.

Ваня, глянув на настенные ходики, решил последний час до рассвета полистать «Справочник винодела». Вернулся к себе.

Игоря разбудила или, если точнее – привела в чувство резкая боль в правом боку. Он приподнял голову, уперся локтем в матрас и тут же рухнул обратно, подкошенный новым болевым взрывом. Замер, уставившись в потолок. В поле взгляда попала зеленая люстра. Игорь пошевелил пальцами правой руки, после этого дотронулся до болящего бока и в ужасе замер – его пальцы коснулись чего-то липкого.

Тишину разогнал звонок мобильного телефона. Игорь наклонил голову, поискал телефон взглядом. Заметил, что лежит на своей кровати, в своей комнате ирпенского дома. Рядом, на тумбочке, выглаженная, аккуратно сложенная милицейская форма.

Захотелось пить, неприятная резь в животе напомнила о прошлой ночи.

– Ма! – крикнул он и почти не услышал собственного голоса – настолько слаб он был.

Полежал несколько минут неподвижно, подышал ровно и ритмично. Снова крикнул.

Дверь приоткрылась.

– Ты? – Глаза матери выражали удивление. – Где ты был? Вчера весь день твой мобильный звонил, до часу ночи! Где ты…

Мать вдруг замолчала и подошла к кровати.

– Что у тебя с лицом? Ты синий весь!

Ее ладонь легла на лоб Игоря.

– У тебя жар…

– Отравился, – выдохнул Игорь.

– Водкой?! – мама скривила губы.

Игорь кивнул, также скривив губы.

– И бок болит, посмотри! – он показал взглядом направо.

Елена Андреевна приподняла одеяло и ахнула. В глазах – ужас.

– У тебя тут кровь! Я врача вызову! Я… – Она оглянулась по сторонам, словно в поисках помощи. – Я Степана попрошу!..

Мать Игоря выбежала из комнаты. Игорь услышал, как хлопнула входная дверь в коридоре. Снова попробовал приподняться и опять рухнул. Потерял сознание.

Лежал так неизвестно сколько времени. Пока не услышал доносящиеся из окружавшей его темноты голоса.

Кто-то что-то делал с его телом. И это «что-то» отдавалось болевым эхом в ребрах.

– Я такого еще не видел! – негромко прозвучал мужской голос. – Надо вызвать милицию… Я всё равно обязан по инструкции…

– Ого! – выдохнул голос Степана.

– Ему еще повезло! Смотрите! Как он жив остался?!

– Вы его заберете в больницу? – ворвался в спокойный говор двух мужчин голос мамы. – Его же спасать надо!!!

Игорю так захотелось вынырнуть из темноты. Он почувствовал, что может. Ведь он всё отлично слышал! Открыл глаза, подождал, пока белое дрожание перед ним не станет потолком с зеленой люстрой.

– Не надо, – выдохнул Игорь.

– Что «не надо»? – спросил, глянув в глаза лежавшему парню, врач «скорой помощи».

– В больницу не надо!

– А я и не собираюсь! – Врач, которого Игорь смог теперь рассмотреть, – маленький, щуплый, с усиками под тонким носом, пожал плечами. – Там коек свободных всё равно нет, а рану я обработал. Если температура поднимется выше сорока, вызывайте! А пока перевяжем, и всё!

– Как «всё»? – В голосе матери Игоря прозвучала угроза скандала.

Игорь поднял руку, перевел взгляд на маму.

– Я не хочу в больницу, – проговорил.

– Давайте я вечерком зайду, новую перевязку сделаю. Посмотрю, как там. Недорого.

Мама молчала. Лицо ее выражало борьбу сомнений.

– Я заплачу, – Игорь кивнул врачу. Потом поднял взгляд на Степана, стоявшего слева.

Тот сочувственно кивнул. Врач тем временем сворачивал на полу клеенку, с которой уже переложил в чемоданчик инструменты, протертые после использования спиртом.

– А это я оставлю до вечера. – Врач обернулся к маме Игоря и направил ее взгляд на эмалированную ванночку, в которой лежало вытащенное из тела Игоря лезвие ножа. – Ножичек милиция заберет!

– А может, не надо милиции? – попросил Игорь.

Врач отрицательно мотнул головой.

– И не просите! – сказал. – Я обязан. Это всё равно что клятва Гиппократа! При огнестрельных, колотых и других ранах, свидетельствующих об имевшем месте насилии или преступлении, необходимо сообщать в милицию! Даже если насилие домашнее и между родственниками!

Врач ушел. Мама вытерла слезы с глаз.

– Кто это тебя? – наклонилась над сыном.

– Я не видел, – проговорил Игорь. Опустил голову, посмотрел на тумбочку и от неожиданности вздрогнул: милицейской формы на тумбочке не было.

– А это где? – спросил он мать.

– Что?

– Форма, ремень…

– Я в шкаф спрятал, – Степан сделал шаг вперед и показал рукой на платяной шкаф. – Всё туда сложил…

– Спасибо, – выдохнул Игорь.

– Елена Андреевна, можно я с Игорем сам-на-сам поговорю? – попросил Степан.

Мама Игоря кивнула, покинула комнату.

– Кто это тебя? – почти шепотом спросил Степан, наклонившись над парнем. – Ты мне скажи! Вместе подумаем, что делать!..

Игорь отрицательно мотнул головой.

– Это ж не шутка! – Голос Степана был пропитан отцовской заботой. – Это не пацан какой-нибудь ударил, я знаю… Видишь, лезвие подпилено так, чтобы в теле осталось, а ручку он обломал.

– Что? – переспросил Игорь.

– Тебя саданули так, чтоб лезвие в боку осталось, чтоб трудно было его вытащить! Тот, кто так бьет, знает, что делает! Узнает, что ты живой, оставит в тебе еще одно лезвие!

На улице остановился мотоцикл. Степан подошел к окну.

– Милиция, – вздохнул он. – Я пойду лучше…

Степан заглянул на кухню, сказал Елене Андреевне про прибывшую милицию. Тут как раз и дверной звонок прозвенел. Впустила Елена Андреевна милиционера и к Игорю его провела. Степан подождал, пока дверь в комнату Игоря закроется, и из дому вышел.

– Так-так, – закивал милиционер, разглядывая лезвие в эмалированной медицинской ванночке. Его взгляд выдавал почти восторженное любопытство. – Я про такие только в книгах по криминалистике читал! Щас, надо протокол по правилам составить…

Милиционер, младший лейтенант, был таким молодым, что, будь он без формы, подумал бы Игорь, что стоит перед его кроватью старшеклассник.

Однако даже наличие формы не заставило Игоря проявить к следователю уважение. На все старательно произнесенные милиционером вопросы ответы были отрицательными: «Не видел», «Не заметил», «Не знаю».

– Ну не бывает же так, что у человека совсем нет врагов и ни с кем он не ссорится, а потом его ножом в бок бьют! – воскликнул уставший от бесполезности разговора с Игорем следователь.

– Видно, бывает, – спокойно противоречил ему Игорь. – Может, меня с кем-то перепутали. Темно ведь было!

– Да, с освещением у нас совсем плохо, – закивал милиционер. – Ладно, я лезвие заберу. Добавим в «вещдоки».

Пообещав еще наведаться, милиционер ушел. Игорь задремал, прислушиваясь к ноющей под бинтами ране. За окном проехала машина, через открытые окна которой разлеталась по улице песня «Океана Эльзы». «Давай залышымо бильше для нас», – хриплый, сладко-раздраженный голос Вакарчука залетел через открытую форточку в комнату и сопроводил Игоря вниз, в дрему.