Читаем без скачивания Тотальная угроза - Дино Динаев

Прочитав тираду, Картазаев лишь помотал головой.

Он подумал немного и ввел новое слово. "Обервальд". Картазаев замер в ожидании очередной отповеди, но на этот раз техника смилостивилась к нему, хотя он этого и не заслуживал.

На экран стала неспешно грузиться замысловатая схема, изображавшая сложную структуру Обервальда. После беглого прочтения Картазаев понял, что речь о военизированном лагере. Только он не понял добровольном или концентрационном. Или добровольно-концентрационном?

Курсанты Обервальда были поделены на взводы, а сам лагерь охранялся и имел систему КПП.

Так же не было информации, функционирует ли лагерь в настоящее время. Если нет, то, что сейчас происходит на его территории. Куда делись все эти головорезы?

Кстати о головорезах.

Картазаев поочередно ввел в поисковик имена и клички всех своих попутчиков. Компьютер опознал только одного.

Оба-на.

Картазаев поизучал лицо на высветившемся снимке и решил, что оно, в общем- то, и не сильно изменилось. Во всяком Свин не похудел с тех пор. Круглое лицо, заплывшие глазки.

12-й взвод Обервальда. Что-то Картазаев не помнил, чтобы парень хвастался этим.

Он высветил еще пару фоток курсантов Обервальда. Все они были толсты до невозможности, и глаза их хитро выглядывали из-под складок жира.

Похоже, как если бы людей специально откармливали. Для чего? Что с ними собирались делать потом?

Картазаев не успел додумать свою мысль до логического и не совсем лицеприятного завершения, вынужден был прерваться для того, чтобы подхватить пистолет и направить на ближайший стеллаж, за которым угадывалось чужое присутствие.

— Выходи! — велел он. — Не то нажму на курок, никакой Вениаминов тебя не спасет.

Вообще-то, он надеялся, что там окажется кто-то из своих, но из-за стеллажа опасливо показался интереснейший субъект. Это был дедок в грязной спортивной куртке с трясущейся и седой, словно у луня головой.

— Не шуткуй с орудием, — предостерег он. — Один я.

Картазаев убедился, что дедок говорит правду, поставил пистолет на предохранитель и сунул в карман.

— Ну, подходи, Тайфун, — сказал он почти весело.

— Откель меня знаешь? — подозрительно спросил дед, и глаза его недобро полыхнули, но Картазаев не испугался.

— Имя у тебя на куртке написано, чудило, — пояснил он.

Действительно, всю спину деда пересекала надпись "Тайфун 1200".И почему-то "Загора".

— Тогда ладно, живи, — подобрел дед.

— И на том спасибо.

Тайфун ощерил мелкие острые зубы.

— И вправду ничего видать обо мне не слыхал, человече.

— Ничего, — честно признал Картазаев. — Ты здесь сторожем будешь?

— Навроде того.

Дедок проворно уселся на соседний стул. У Картазаева возникло нехорошее чувство, что секундой раньше никакого стула рядом не было.

Находиться вблизи деда было нелегко. От него веяло таким выдающимся ароматом, словно он долгое время жил в овечьем загоне. Да и курил дед, похоже, всякую дрянь навроде адской смеси из сушеного навоза и старых шин.

— Чем обязан гостю? — спросил дед и с хитрым прищуром глянул на него, словно знал все наперед, что он тут начнет врать.

— Бензопровод нужен, — без обиняков заявил Картазаев, словно дедок обязан был вскочить при этих его словах, и устремится на поиски новой трубки. — Потом дальше покатимся.

— Негожее время выбрали вы для каталок. Да и место тоже. Кто вас сюда звал? — ответить Картазаев не успел, потому что дед вскинул заскорузлый длинный, словно коряга палец кверху и прошипел. — Тише!

Картазаев замолчал и услышал девичий смех за стеллажом у себя за спиной. Дед произвел пас рукой, и книги послушно расступились, открывая знойную картинку, при виде которой Картазаев опять почувствовал голод, и голод не по пище.

Женщины целовались. Одолженный взамен утерянной блузки пиджак Брун был распахнут, и Калерия ласкала бесстыдно торчащие сосками кверху груди. Брун вся исходила соком от страсти.

Дедок опустил палец грязным ногтем книзу, и на сладкую парочку посыпался Вениаминов. Причем, со всех полок сразу. Женщины опять завизжали и кинулись наутек.

— А еще клялась, что это не она! Прав был брат Ардалион, удивительно несерьезное отношение к сексу! — воскликнул Картазаев.

— А это не она, — ответило ему эхо.

Картазаев заоглядывался кругом, но деда и след простыл. Стул его тоже исчез.

Полковнику не терпелось скорее покинуть странную библиотеку, но он не мог уйти, не предприняв еще одной попытки. Он подумал, что раз лагерь военный, а не завязано ли все это на оборонку. Картазаев вошел в информационную сеть и ввел новые поисковые слова: " Обервальд". И: "Министерство обороны".

Система выдала ответ: "Центурион".

— И все?

Картазаев попросил уточнить.

— Пароль! — потребовал компьютер.

Картазаев набрал личный код, позволяющий входить даже в правительственные сети. Как ни странно, это не помогло.

— "Центурионом" пароль не опознан! В доступе отказано!

В принципе, Картазаев допускал наличие военных программ, куда не пустили бы даже с его допуском, во всяком случае, без дополнительного согласования, но у него было нехорошее чувство, что все это как-то связано с Конторой. А потом уже замаячило родное лицо Данюка. Не зря же он тут околачивался. Опять какой-то гад решил прикрыться этим неуклюжим уродом. И как всегда, удачно.

— "Центурион" — ФСБ-генерал Данюк! — набрал он и узнал бы больше, и возможно в дальнейшем это бы их всех спасло, но в запарке он упомянул то, о чем не должен был упоминать, и о чем он был предупрежден. — Эксперимент внутри Вольда?

Следом произошло то, что и должно было случиться. Мигом проснувшийся админ стал в бешеном темпе уничтожать винчестер. Через секунду он был пуст как пустыня Гоби, а интеллект компьютера не поднимался выше уровня инфузории туфельки.

Картазаев поспешил уйти не попрощавшись. Мало ли. Вдруг Тайфун обидится за испорченную технику, а рядом стоял Вениаминов в толстом подарочном переплете.

Главное, как ему казалось, он узнал. В Вольде смешалось всего понемногу (или, наоборот, помногу, в критических соотношениях) — захоронения радиоактивные и отравляющие, эксперименты военных и всеобщий бардак. Неизвестно, с чем они экспериментировали на этот раз: с биологическим оружием, с бактериологическим, до деталей он доберется позже. Теперь негоже кивать на глубины космоса или даже на кару Господню, как пыталась представить Вольд классическая церковь.

Военные и есть кара господня. Они же и пришельцы. Они не живут, они захватывают плацдарм.