Читаем без скачивания Ставка на мертвого жокея (сборник рассказов) - Ирвин Шоу

-- Конечно! -- ободрил его я.

-- Просто уму непостижимо...

-- Да, пожалуй,-- согласился я.

-- Мои тетки будут просто поражены.

-- В самом деле? -- Я старался ничем не выдать своего естественного любопытства.

-- Но ведь есть ребята, которые занимаются этим каждый день всю жизнь, а?

-- Да, я тоже слышал.

-- Поразительно! -- Он покачал головой и с волнением поинтересовался: -- Сколько сейчас времени на твоих?

-- Без десяти семь.

Он с беспокойством посмотрел на свои часы.

-- На моих -- без тринадцати. Как ты думаешь, мои отстают?

-- По-моему, мои чуть спешат.

Он поднес часы к уху и внимательно прислушался к их тиканью.

-- Нет, лучше завтра узнаю точное время и уж поставлю как надо. Приказал Уоткинсу быть возле отеля ровно в три. Знаешь, по-моему, он взволнован куда больше, чем я.-- Губы его дрогнули в улыбке при мысли о том, как верен ему капрал Уоткинс.

-- Скажи-ка мне, старик,-- он вдруг слегка зарделся,-- что мне нужно для этого знать?

-- Ты о чем это? -- переспросил я, удивленный его вопросом.

-- Ну, я имею в виду... что-нибудь такое... особенное.

Я колебался, не зная, стоит ли ему что-то говорить. Потом решил, что для подробностей слишком мало времени.

-- Да нет, ничего особенного.

-- Поразительно...-- повторил он.

Мы посидели молча, глядя друг на друга.

-- Очень странно...-- промолвил он.

-- Что странно?

-- В январе следующего года мне стукнет двадцать девять.

Я встал, надел галстук.

-- Ну, я иду обедать. Пойдешь со мной в столовую?

-- Нет, только не сегодня, старик. Сегодня мне кусок в горло не полезет.

Я кивнул ему, выражая свое сочувствие,-- притворялся куда более чувствительным, чем был на самом деле,-- и отправился в столовую. А Ронни вернулся в свой номер, писать письмо теткам -- это он неизменно делал каждую неделю.

На следующее утро я дежурил, а мой сменщик все не приходил, явился только после двух. После ланча в офицерской столовой -- уже стоял солнечный, жаркий день -- я лениво направился к своему отелю, часто останавливаясь, чтобы полюбоваться ярко освещенными сентябрьским солнцем старинными зданиями и тихими улочками. Радовался, что опаздываю и не увижу, как Ронни отправится осуществлять свою любовную авантюру. Вряд ли ведь сумею сдержаться и не выпалить ненароком что-нибудь не то в столь важный для него момент, не испортить неловкой оговоркой или не сдержанной вовремя улыбкой великий, кульминационный час его любви.

Двадцать минут четвертого я оказался уже у отеля и только собрался войти, как вдруг из распахнутой двери навстречу мне вылетел Ронни. Весь в поту, в прекрасно отутюженной полевой форме, с красной физиономией, глаза, казалось, вот-вот выкатятся из орбит, а нижняя челюсть отвисла,-по-видимому, чтобы удобнее мычать. Схватив меня за руки, он смял мне рубашку,-- в руках его чувствовалась какая-то безумная мощь.

-- Где Уоткинс? -- заорал он.

Я-то все прекрасно слышал, так как его лицо отделяло от моего каких-нибудь шесть дюймов.

-- Что такое? -- глупейшим образом пробормотал я.

-- Ты видел Уоткинса? -- Ронни орал еще громче и тряс меня изо всех сил.-- Да я убью этого негодяя!

-- Что случилось, Ронни?

-- У тебя есть джип? -- заревел он.-- Я его отдам под трибунал!

-- Ты же знаешь, Ронни, что у меня нет джипа.

Выпустив из своей железной хватки мои руки, он в два прыжка очутился посередине пустынной улицы,-- при этом неистово вертел головой по сторонам, крутился на каблуках и смешно размахивал руками.

-- Черт подери, никакого транспорта! Никакого проклятого транспорта! -Посмотрел на часы.-- Двадцать пять минут четвертого.

Эти цифры донеслись до меня через глухое рыдание.

-- Я добьюсь перевода в пехоту этой свиньи! -- И, в два прыжка оказавшись вновь на тротуаре, принялся отплясывать нечто вроде степа, короткими шажками бегая взад и вперед перед входом в отель.-- Уже десять минут, как я должен быть там!

-- Ты звонил в гараж, Ронни? -- осведомился я участливо.

-- Он торчал там все утро,-- заорал Ронни,-- мыл свой проклятый грузовик! Час назад куда-то уехал... Скорее всего, веселиться! Раскатывает в Булонском лесу1 со своими дружками с этого гнусного черного рынка!

Такое обвинение, брошенное в адрес шофера, показалось мне несправедливым -- обширные знакомства Уоткинса на черном рынке появились, лишь когда он стал служить у Ронни,-- не хотелось в такой момент восстанавливать попранную справедливость, отстаивая репутацию отсутствующего водителя.

Ронни снова посмотрел на часы и застонал, как от острой боли.

-- Возит меня вот уже полтора года,-- вопил Ронни,-- никогда не опаздывал ни на минуту -- и вот тебе на! Именно в этот день! Другого не мог выбрать! Не знаешь, есть у кого из офицеров джип?

-- Ну,-- отвечал я с сомнением,-- может, и сумею тебе его достать, если дашь мне час или больше.

-- "Час или больше"! -- Ронни дико захохотал -- просто ужасным смехом.-- Разве ты не знаешь, что к ней придут гости в четыре тридцать?! "Час или больше"! -- Дико озираясь, он переводил взгляд с одного равнодушного фасада здания на другой, на тихую, безлюдную улицу.-- Боже, что за народ! Ни тебе метро, ни автобусов, ни такси! Послушай, не знаешь ли кого-нибудь, у кого есть велосипед?

-- Боюсь, что нет, Ронни. Мне так хотелось бы тебе помочь... выручить...

-- "Помочь"... "выручить"...-- повторил он, с рычанием поворачиваясь ко мне.-- Не верю я тебе! Не верю ни одной минуты!

-- Ронни, что ты...-- упрекнул я его.

За все время нашего знакомства он произнес первое недружеское слово по отношению ко мне.

-- Всем на все плевать! -- орал он.-- Тебе меня не одурачить!

Пот ручьями катился с него, лицо еще сильнее покраснело, прямо накалилось.

-- Пошли вы все к чертовой матери! Ладно, ладно! -- орал он бессвязно, энергично размахивая руками.-- Я пойду к ней пешком!

-- На это понадобится самое меньшее полчаса,-- отрезвил я его.

-- Сорок пять минут! -- отрезал Ронни.-- Но какая теперь разница? Если этот проклятый шофер явится -- скажи, пусть едет следом за мной, ищет меня на улице. Дорогу он знает.

-- Хорошо,-- примирительно согласился я.-- Желаю удачи!

Устремив на меня невидящий взор и тяжело дыша, он бросил в мою сторону короткое ругательство и побежал прочь. Я наблюдал, как он бежал -- с трудом, шумно пыхтя -- вниз по залитой солнцем улице, мимо закрытых ставнями окон: крепко сбитая фигура в хаки удалялась, становилась все меньше, а стук тяжелых ботинок по мостовой -- все глуше, замирал вдали, растворялся в направлении Монмартра... Вот он завернул за угол, и улица снова обезлюдела, стало тихо, все замерло в яркой воскресной тишине...

У меня возникло вдруг ощущение вины, словно я мог сделать что-то для Ронни, но из-за душевной черствости и равнодушия ничего не сделал. Стоял перед отелем, курил, ожидая, не появится ли вот-вот Уоткинс на своем грузовичке. Наконец, в десять минут пятого увидел -- выезжает из-за угла на улицу. Грузовичок тщательно вымыт, нет, надраен до блеска,-- теперь по его опрятному виду никак не скажешь, что он принимал участие в военной кампании с самого ее начала и приехал в Париж с песчаных пляжей Нормандии.

С первого взгляда на восседавшего за рулем Уоткинса я понял, что он потрудился немало и над самим собой. Основательно, видимо, помучившись, так гладко выбрился, что даже ссадил розоватую кожу на лице; волосы под фуражкой напомажены и тщательно причесаны, на губах блуждает хитроватая, доброжелательная, многообещающая улыбка. С необычной лихостью подкатил он к отелю и остановился; на сиденье рядом с ним красовался громадный букет цветов.

Ловко выскочив из машины, Уоткинс молодцевато отдал мне честь, все еще добродушно улыбаясь.

-- Ну вот, я приехал чуть раньше, но в такой день, как этот, лейтенант наверняка нервничает. Я-то думал, он уже вышел и ожидает меня здесь, на улице.

-- Где, черт тебя побери, тебя носило, Уоткинс? -- Меня все больше раздражало, что этот человек нравится самому себе и получает от этого идиотское удовольствие.

-- Где я был? -- Он недоумевал.-- Как -- где?..

-- Час назад лейтенант звонил в гараж, ему сообщили, что ты уехал.

-- Видите ли, я подумал, что свиданию лейтенанта придаст приятный, сентиментальный оттенок, если он привезет своей даме букет цветов, и я совершил небольшую поездку, чтобы отыскать их. Вот, полюбуйтесь,-- гвоздики! -- довольный, указал рукой на цветы.-- С ума сойдете, когда узнаете, во что мне этот букетик обошелся...

-- Уоткинс,-- я старался оставаться спокойным,-- ты опоздал на целый час!

-- Что-что? -- Челюсть у него вмиг отвисла; он посмотрел на часы.-Лейтенант сказал, чтобы я приехал ровно в три, но я ухитрился приехать даже чуть раньше -- ведь сейчас только без десяти.

-- Сейчас десять минут пятого, Уоткинс! -- строго поправил я.

-- Что-что? -- И закрыл глаза, словно не в силах выносить моей физиономии.

-- Десять минут пятого,-- повторил я.-- Разве тебе не сказали, что с полуночи все часы переводятся на час вперед, чтобы наше время совпадало с французским?