Читаем без скачивания Восхождение королей - К. С. Пакат

— Тебе нельзя идти в Айос. Лорен, ты не предстанешь перед судом. Он просто убьет тебя.

— Я предстану перед судом, — ответил Лорен. — Это то, чего он хочет. Он хочет доказать, что я непригоден. Он хочет, чтобы Совет утвердил его Королем, так чтобы он смог управлять законно.

— Но…

— Я предстану перед судом. — Голос Лорена был довольно ровным. — У него будет вереница свидетелей, и каждый признает меня предателем. Лорен, испорченный принц, увиливающий от ответственности, который продал свою страну Акиэлосу и раздвинул ноги перед Акиэлосским принцем-убийцей. И, когда не останется ничего от моей репутации, меня отведут на городскую площадь и убьют на глазах у толпы. Я не рассматриваю его предложение.

Глядя на него через пространство, разделявшее их, Дэмиен впервые осознал, что в суде могла быть заключена какая-то соблазнительная притягательность для Лорена, который, должно быть, где-то глубоко внутри себя желал очистить свое имя. Но Лорен был прав: любой суд станет обречением на смерть, представлением, разыгранным, чтобы унизить его, а затем уничтожить на приказанном Регентом ужасающем публичном зрелище.

— Тогда что?

— Есть что-то еще, — ответил Лорен.

— О чем ты?

— Я имею в виду, что дядя не протягивает руку кому-то, чтобы ее оттолкнули. Он не просто так отправил к нам глашатая. Есть что-то еще. — Следующие слова Лорен произнес почти непроизвольно: — Всегда есть что-то еще.

Из двери раздался звук. Дэмиен повернулся и увидел Палласа в военной форме.

— Леди Йокаста, — сказал Паллас. — Она просит увидеться с вами.

* * *

Все то время, пока его отец умирал, они с Кастором продолжали свой заговор.

Дэмиен мог думать только об этом, уставившись на Палласа, и его пульс все еще бешено колотился от обвинения, от предательства Кастора. Его отец, слабеющий с каждым вздохом. Он никогда не говорил с ней об этом — он никогда не переносил говорить об этом вообще с кем-либо — но иногда он приходил из покоев умирающего отца, чтобы увидеть ее, без слов найти утешение в ее теле.

Дэмиен знал, что сейчас не контролирует себя. Он хотел пойти и вырвать из нее правду голыми руками. Что ты сделала? Что вы с Кастором запланировали? Он знал, что в таком состоянии он уязвим для нее, что ее искусство, как и Лорена, состояло в том, чтобы найти слабость и надавить. Дэмиен взглянул на Лорена и сухо сказал:

— Разберись с этим.

Лорен посмотрел на него долгим взглядом, как будто ища что-то в выражении его лица, затем молча кивнул и направился к камерам.

Прошло пять минут. Десять. Дэмиен выругался, оттолкнулся от окна и сделал одну вещь, которую, он знал, делать не следовало. Он вышел из зала и спустился по стертым каменным ступеням к тюремным камерам. У решетки на последней двери он услышал голос, доносящийся с другой стороны, и остановился.

Темницы в Картасе были сырыми, тесными и находились под землей, как будто Мениад из Сициона никогда не предполагал держать политических пленников, что, вероятно, так и было. Дэмиен ощутил падение температуры; здесь, среди обтесанных камней под фортом, было прохладней. Он прошел через первые двери, стражники встали по стойке, и он двинулся дальше по коридору с неровным каменным полом. Во второй двери была вделана небольшая решетка, через которую он мог мельком разглядеть обустройство камеры.

Он видел ее, откинувшуюся на затейливо вырезанной софе. Ее темница была чистой и хорошо меблированной, с гобеленами и подушками, которые перенесли сюда из ее гостиной по приказу Дэмиена.

Лорен стоял перед ней.

Дэмиен остановился, неразличимый в тени за дверной решеткой. Видеть их двоих вместе заставило что-то перевернуться у него внутри. Он услышал знакомый холодный голос.

— Он не придет, — сказал Лорен.

Она выглядела как королева. Ее волосы были убраны наверх и удерживались одной жемчужной заколкой, золотая корона сверкающих локонов, венчающая длинную изящную шею. Она сидела на низкой софе с откинутой спинкой, и что-то в ее позе напоминало его отца, Короля Теомедиса, на своем троне. Простое белое платье, собранное на каждом плече, сверху прикрывала украшенная вышивкой шелковая шаль королевского ярко-красного цвета, которую кто-то позволил ей оставить. Под изогнутыми золотистыми бровями ее глаза были цвета краски из вайды.

Степень, в которой они с Лореном походили друг на друга в цветовой гамме, в холодном мыслительном отсутствии эмоции, в бесстрастности, с которой он смотрели друг на друга, была одновременно нервирующей и удивительной.

Она говорила на чистом Виирийском без акцента:

— Дэмианис послал ко мне своего постельного мальчика. Белокурый, голубоглазый, весь зашнурованный как нетронутый девственник. Ты прямо его типаж.

Лорен ответил:

— Ты знаешь, кто я.

— Принц дня, — ответила Йокаста.

Последовала пауза.

Дэмиену нужно было ступить вперед, выдать свое присутствие и остановить это. Он наблюдал, как Лорен устраивается у стены.

Лорен сказал:

— Если ты спрашиваешь, трахал ли я его, то ответ — да.

— Думаю, мы оба знаем, что это не ты его трахал. Ты лежал на спине, задрав ноги. Он не так сильно изменился.

Тон голоса Йокасты был таким же утонченным, как и ее самообладание, словно правила высоких манер не были нарушены ни словами Лорена, ни ее собственными. Йокаста продолжила:

— Вопрос в том, насколько тебе понравилось.

Дэмиен прильнул к решетке в двери, вслушиваясь в ответ Лорена так внимательно, как только было возможно. Он чуть передвинулся, пытаясь увидеть лицо Лорена.

— Понимаю. Мы будем обмениваться историями? Рассказать тебе, какая у меня любимая поза?

— Полагаю, что похожа на мою.

— Заключенной? — спросил Лорен.

Настала ее очередь замолчать. Она использовала это время, чтобы внимательно рассмотреть его черты, как будто пробуя качество шелка. Они с Лореном оба выглядели абсолютно расслабленными. Это у Дэмиена колотилось сердце.

Она спросила:

— Хочешь знать, как это было?

Дэмиен не двигался, не дышал. Он знал Йокасту, знал опасность. Он чувствовал себя прикованным к месту, когда Йокаста продолжила изучать лицо Лорена.

— Лорен из Виира. Говорят, ты фригидный. Говорят, ты отвергаешь всех своих поклонников, и что ни один мужчина не был достаточно хорош, чтобы дифирамбами развести тебе ноги. Уверена, ты думал, что это будет бесчувственно и физически, и, может быть, часть тебя хотела, чтобы это так и было. Но мы с тобой оба знаем, что Дэмиен не так занимается любовью. Он брал тебя медленно. Он целовал тебя, пока ты не начал хотеть этого.

Лорен ответил:

— Прошу, не прерывайся из-за меня.

— Ты позволил ему раздеть тебя. Ты позволил ему касаться тебя. Говорят, ты ненавидишь Акиэлоссцев, но ты впустил одного