Читаем без скачивания Талисман прошлого "Тайна императоров" (СИ) - Холодова Ксения

— Но ежели предположить, что вы не лжёте, значит, вам известны события нашего будущего, которые до сих пор для нас закрыты? — Поспешил уточнить Салтыков.

— В меру своей образованности, да. Видите ли, история не была моим любимым предметом в школе.

— Кто ранее объявит войну, Франция или Россия, да и будет ли она вообще? — спросил Аракчеев, скрестив руки на груди.

— Удивительно, почему именно этот вопрос… — не подумав, брякнула Клэр.

— Кто ещё спрашивал, вас об этом? — Сказав это, Александр немного прищурился, и чуть заметно потёр пальцы на руках. Клэр молчала, но по её взгляду, казалось, что император догадался, кому ещё она доверила свой секрет. — Хорошо, опустим эти условности. Вы, можете ответить на вопрос графа?

— Разумеется. Войну объявит Франция. Точнее, нет. — Клэр искренне пыталась вспомнить всю информацию, о которой она могла узнать из школьных учебников. — Многочисленная армия Наполеона перейдёт реку Неман без объявления войны, в то время как вы, Государь, будете находиться совсем неподалёку. — Взгляды сделались серьёзнее, но и вместе с этим возникало ощущение какой-то облегчённости. Клэр не могла понять, что изменилось и отчего вдруг министры и сам государь словно выдохнули.

— Когда?

— В начале лета 1812 года.

— Наконец, тихо проговорили Аракчеев и Лабзин. Александр, сделал вид, что не расслышал их восторга, но и он пребывал в схожем состоянии.

— То, чего было не избежать, но что сдавливало нам удавку на шее. — высказался Аракчеев императору.

На пару минут образовалась тишина. В воздухе завис главный вопрос, который каждый желал, но вместе с тем боялся задать. «За кем будет победа?». Клэр понимала это, но по-прежнему продолжала молчать, опасаясь последствий своих пророчеств.

— Кто? — коротко и твёрдо спросил император.

— Уже к зиме, Россия станет одерживать верх над французской армией, и совсем скоро ни одного вражеского солдата не останется на этой земле. — Император, не меняя сурового лица, неожиданно выпрямился и гордым, восторженным взглядом оглядел своих советников. — Будут великие сражения, великие победы и поражения.

— Эти знания развращают, дитя. — сказал Лабзин, выйдя на несколько шагов вперёд, убирая со лба прядь волос. — Все мы, так жаждем узнать, что случится с нами завтра, что совсем забываем проживать сегодняшний день. Я считаю, ваше императорское величество. — обратился он к Александру. — что чрезмерное проникновение в знания будущего, может повлечь за собой его необратимое изменение. — император, кивнул, полностью согласившись со своим мудрым учителем.

— Хотелось бы всей душой верить вашим словам, мадмуазель. — вступил Александр, немного задрав подбородок, и взглянув на Клэр, словно из-под бровей. — Однако, остаётся нерешённым один вопрос. — Он обернулся к своим доверенным советникам, и, направившись к окну, размеренно продолжил. — Господа, пора юной гостье рассказать степень нашей заинтересованности сим кольцом, что по загадочной случайности оказалось у неё. Как я уже успел поведать, вам ранее, с юных лет меня влекли знания о масонских ложах. В детстве я часто становился свидетелем того, как мой отец заключает сделки с невидимыми силами. Когда же я возмужал и разуму моему открылись тайны о том, какая на самом деле великая сила поддерживает баланс всего живого в нашем хрупком мире, я окончательно перестал во всех делах своих уповать на Бога. С неистовой жадностью изучал я все рукописи и книги, которые мне попадались на глаза с символикой всевозможных орденов. Ничего так же сильно не будоражило мне кровь, как мысль о скорой разгадке очередной тайны. И вот однажды, Александр Фёдорович (Лабзин) поведал мне о небольшом сколе кометы, упавшей тысячи лет назад. Из различных источников мы выяснили, что камень обладает магическими свойствами, благодаря которым носящий его человек будет вознаграждён за его праведные помыслы и жестоко наказан за ужасные разрушающие деяния. Вступив, в один из орденов, верховные магистры ложи представили нашим несведущим глазам кольцо, которое по легендам носил сам Александр Македонский. Именно в этом кольце и был тот самый осколок далёкой кометы. Но наступил 1805 год. Мы, разделяя интересы наших ближних соседей, были вынуждены объединиться, чтобы всеми силами препятствовать захватническим действиям первого консула Франции, Бонапарта. Как вы могли бы знать, эти военные действия для государства нашего успехом не увенчались. Тогда, понимая, что пока Наполеон Бонапарт является императором французов, вся Европа будет в страхе плясать под его дудку, Мы Александр первый, убедили магистров масонского ордена помочь в борьбе, против жестокого врага всего человечества. В 1807 году я заключил мир со своим давним неприятелем. Переговоры проходили в Тильзите, в центре реки, на которой, по общему согласию, был сооружён плот и возведены стены. Несколько часов мы старались вести непринуждённую светскую беседу, льстя друг другу прямо в глаза. Никто не видел, что происходило за теми стенами, потому как, кое-что должно было остаться втайне, от посторонних глаз. Зная о его вздорной натуре всё, в знак, мнимого уважения и договорённости, я преподнёс ему кольцо масонов, чтобы в случае вторжения в границы наши, он неминуемо терпел поражение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Выходит, что пока кольцо у вас, барышня, Россия лишена той защиты, ради которой нам всем, предстояло пожертвовать многим. — продолжил мысль императора Салтыков.

— Но откуда вам известно, что кольцо действительно обладает такой силой? — сомнительно переспросила она, чувствуя, наконец, силу в своём голосе.

— Действительно, у нас не было времени однозначно убедиться в его свойствах. Но тот факт, что вы мистическим образом оказались здесь, даёт надежду полгать, что это правда. — тут же вмешался Лабзин, горящими от интереса глазами, рассматривающий Клэр.

— В таком случае, что же теперь требуется от меня? Я могу прямо сейчас отдать вам это кольцо, чтобы вы вновь…

— Чтобы мы вновь встретились с Наполеоном в Тильзите и поговорили о мире? — раздражённо прошипел Александр, всё так же стоя напротив окна.

— Магистры древности писали, что это кольцо приобретает свою силу лишь в двух случаях. Первый, когда его передаёт старый владелец новому из рук в руки лично. А во втором случае, прежний владелец должен умереть, и только после его смерти осколок небесного камня начинает искать нового. — пояснил Лабзин, пытаясь унять немилость царя.

— Как вы поняли, лишать вас жизни, мы не желаем, вдобавок, никто не знает, что такие методы могут изменить в будущем. — сказал Александр, вновь вернувшись к своим советникам и встав между ними. — Поэтому, на мой взгляд, представляется возможным, только одно… Вы должны будете сами передать Бонапарту его перстень.

— Но это же безумие! — Жестикулируя руками и посмеиваясь от безысходности, ответила Клэр.

— Согласитесь, что не такое безумие, как ваше здесь присутствие. — сказал Салтыков, вытирая и без того чистые руки о свой костюм.

— Вы пройдёте полную подготовку! В кратчайшие сроки вас обучат всему, что требуется знатной благородной особе в наши дни. То, как себя стоит вести, то, как и кому нужно улыбнуться и многое другое. На это у вас будет почти два месяца. — Александр, решительным, властным взглядом посмотрел на неё сверху вниз, и тут же поменялся в лице, делаясь чутким и озадаченным. Клэр никак не могла понять столь кардинальную смену его настроения. Она лишь волнительно смотрела на него в ответ, вслушиваясь в каждое его слово.

— Начнём с завтрашнего дня, ваше императорское величество! — поддержал Строганов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Он прав! Это труднее, чем может показаться, ведь jeune femme (юная женщина), кажется, совсем ничего не знает о современной моде и порядках, которые принято соблюдать в свете. — сказал Кочубей, стараясь лишь для виду казаться вовлечённым и эту странную беседу.

— Да, кстати, я ужасно владею французским языком. — лица присутствующих мужчин сделались ещё серьёзней и молчаливей. Казалось, что с каждым новым словом Клэр, в глазах её внимательных слушателей всё отчётливее читалось разочарование.