Читаем без скачивания Фальшивая принцесса (СИ) - Балашова София

Не в пример служанке, Ратель прыснула, бросив равнодушное:

— Нормально.

Ангелина кивнула. Посмотрев на себя ещё раз в обсидиановое зеркальце, она прошлась руками по меху. Купчиха удовлетворённо причмокивала. Выпестованная десятилетиями работы в сфере торговли, она уже на уровне инстинктов ощущала, в какой реакции нуждается её клиент, поэтому сейчас она просто молчала, позволяя будущей королеве Каттегата красоваться столько, сколько той вздумается.

Наконец, Ангелина, повернувшись к торговке, довольно произнесла:

— Я её покупаю.

Отойдя в сторону, она предоставила Ратель возможность решить все связанные с оплатой вопросы, а сама в это время принялась радостно шептаться с Гудхильд.

— Ваше Высочество, она такая красивая, — голос служанки чуть ли не искрился от переполняющего девушку восторга.

— Я тоже так думаю, — поглаживая мех, тихо ответила Ангелина. — И такая гладкая… Хочешь потрогать?

Служанка всплеснула руками, едва не подпрыгнув от радости.

— Ох, конечно, Ваше Высочество!

Ратель краем глаза проследила за своими воркующими подопечными, пока купчиха пересчитывала протянутые ей ярлом золотые монеты. Военная не могла понять, в чём было дело, но принцесса вызывала у неё сильные подозрения. И проблема здесь была даже не в том, что дочь Боудики абсолютно не соответствовала тому образу, который был заявлен — это, как раз-таки, мало заботило каттегатку. Причина крылась в самой Генриетте. Она слишком уж странно себя вела.

Ратель заметила это ещё при их первой встрече в лесу, и не единожды подмечала и после — принцесса что-то скрывала. Её движения всегда были какими-то скованными, угловатыми, будто она было оживлённым трупом, а не живым человеком. При разговоре Генриетта старательно подбирала слова, хоть и прекрасно владела языком, и с какой-то настойчивой внимательностью вглядывалась в лицо собеседника, пытаясь проследить его реакцию на сказанное ею. В один момент ярл, вполне закономерно, заподозрила принцессу в шпионаже и даже приказала тол Хэлтору выяснить, не ведёт ли будущая королева Каттегата переписок с кем-то, но, к её удивлению, оказалось, что Генриетта за практически три десятка не получила и не отправила ни одного письма. Как бы Ратель не пыталась поймать её за занятием какой-нибудь подозрительной деятельностью, она всегда оставалась ни с чем — казалось, принцесса была абсолютно непогрешимой. Но не было ли это на самом деле затишьем перед бурей? Могло ли быть такое, что именно в этом и состоял план Генриетты? Втереться в доверие ко всем ним и, когда все расслабятся и перестанут относиться к ней с настороженностью, нанести удар в спину. Но с какой целью? Помочь Боудике? Но война уже скоро должна начаться, ей не хватит этого времени. Или девчонка задумала отомстить?

Ратель прищурилась. Харальд ошибается. Она уверена в этом. Он напрасно оказывает такое доверие принцессе Норфолка и относится с пренебрежением ко всем увещеваниям ярла. Генриетта что-то готовит, и военная не спустит с неё глаз, пока не выяснит, что именно та замыслила.

— Кто эти люди? — Ратель обернулась, услышав приглушённый голос Ангелины. Прижавшись к своей служанке, та заинтересованно разглядывала молодых женщину и мужчину.

— Это граф Ансгар и его супруга, — поспешила ответить Гудхильд. — Я слыхала, что они много путешествуют, но нигде так и не останавливаются. Тол Ингрид, наша повариха, помните, я вам о ней рассказывала, — Ангелина быстро кивнула, — так вот, тол Ингрид знает одну служанку, которая работает в постоялом дворе, и та ей сказала, что они очень богатые. Но слишком уж какие-то чудные.

— В каком смысле "чудные"?

— Дак ведут себя чудно… Графиня-то то и делает, что шикает на мужа, а он, бедненький, как привязанный за ней ходит. У неё, говорят, характер больно уж дурной… и детишек у них всё нету, хотя столько лет уже живут!

Ангелина хмыкнула. Всего-то? Отсутствие детей и муж-подкаблучник?

— И что в этом странного, — тряхнув головой, разочарованно протянула она. — Может, у них просто отношения такие, вон, кин Ратель с тол Хэлтором тоже себя грубовато ведёт, и ничего. А детей они пока не хотят, наверное, вот и не заводят.

— Ох, Ваше Высочество, — поспешно зашептала Гудхильд. — Ну вы и сравнили, конечно. Кин Ратель-то же ж кин! Такой уж у неё источник, ничего вы с этим не поделаете. Где вы видели кин, над которым верховодил бы тол? То-то же, нигде.

— Так граф тоже кин?

— Дак нет же, он мра. Причём, говорят — но я в это, по правде сказать, не верю, — что аж в пятом поколении, если не в шестом! — Брови Ангелины поползли вверх. Особенности наследования источника были таковы, что и рождение ребёнка с тем же видом магии, что и у родителя происходило, в основном, только у тол и, куда реже — у кин. Зачастую — и особо это касалось редких источников, в числе которых входил и мра — дети рождались с каким-то другим видом магии, что являлось причиной многих государственных переворотов, поскольку помимо магических способностей человек получал и связанные с ними таланты. Так, кин оказывались прекрасными знатоками военного дела и стратегами, а тол — изобретателями и архитекторами. — А графиня, — продолжила служанка, — лита. И такой норов имеет, можете себе представить, Ваше Высочество?

Ангелина медленно покачала головой. Ей всё ещё было трудно свыкнуться с тем, насколько в этом мире природа магического источника определяет характер своего носителя. Что самое обидное — ограждённая, в силу сложившихся обстоятельств, от большей части общества, она не имела возможности заиметь знакомства с несколькими представителями каждой из магических групп для того, чтобы проверить оправданность этих убеждений. Поэтому единственное, что ей оставалось в таких ситуациях — участливо кивать, делая вид, будто она понимает, о чём речь.

Гудхильд открыла было рот, желая добавить что-то ещё, но, заметив подошедшую к ним Ратель, которая уже успела рассчитаться с любовно поглаживающей золотые монетки ладожской купчихой, замолкла. Ярл, скользнув по лицу служанки равнодушным взглядом, обратилась к Ангелине:

— Ты всё купила?

— Да, мы можем уже возвращаться, — девушка ещё раз провела рукой по своей новой меховой накидке, довольно улыбнувшись.

Всю дорогу до замка они провели в обсуждениях встреченных ими на рынке знакомых. Некоторые из них были слугами, заслужившими внимание девушек своими неординарными выходками, но чаще всего предметом их тщательного разбора становился кто-то из представителей каттегатского истеблишмента. Люди женились, разводились, прелюбодействовали, напивались, дрались в кабаках, — в общем, вели активную жизнь, полную разного рода курьёзов и случайностей.

Они дошли уже практически до ворот, как внезапно их окликнул знакомый голос. Все трое, мысленно взмолившись всем богам о том, что бы их предположение оказалось ошибочным, резко повернули головы.

Молитвы не помогли.

— Здравствуйте, Ваше Высочество, — занудный тон мра Асвейг вызвал начал вызывать зевоту уже с первых произнесённых ею букв. — А я вот зашла к вам, засвидетельствовать своё почтение.

— Здравствуйте, мра Асвейг, — на лице Ангелины обозначилась кислая улыбка. — Большая честь для меня.

— Ох, ну что вы, Ваше Высочество, — не заметив, — а может, и не желая замечать — проскользнувшие в голосе будущей королевы Каттегата нотки раздражения, настоятельница польщёно махнула рукой. — Для меня, как и для любого посланника властителя нашего — Единого, нет большей радости, чем нести слово святое всем, кто готов этому слово внимать.

— Тогда я не понимаю, зачем вы сюда пришли, — рот Ратель скривился, обнажив крепкие белые зубы.

Ангелина нехотя отметила, что подобной улыбкой — хищнеческой и отчасти диковатой — улыбался и Харальд. Такой оскал в принципе можно было часто увидеть у многих кин. Неужели это — ещё одна особенность их магического источника?

— Ах, кин Ратель, — пытаясь справиться со своей отдышкой, проговорила настоятельница. — Вы всё продолжаете гневить Божество своими гадкими экивоками. Осторожно, Единое, конечно, милостиво к своим детям, но Оно не терпит хамства в отношении своих верных слуг.