Читаем без скачивания Черная кровь - Святослав Логинов

– Осилим! – ревел Туран, понимая, что ничего он не осилит и остается лишь умереть, пробиваясь к очагам и смешивая свою кровь с вражеской. И еще надо в других селениях сполох поднять. Для того должна быть у старейшины заговоренная ракушка, что заставляет кричать Джуджи. Так ведь сам только что снял ее с шеи, собираясь по дрова…

Краем глаза Туран заметил Лихора. Петляя как заяц, тот сумел целым добежать к сражающимся, подхватил выпавшую из мертвой руки жердь, стал в строй… Что ему в этом строю делать? А вот до верхнего селения добежать только он и сможет.

– Лихор! – рявкнул Туран. – Беги в большое село, Бойшу подымай!

На мгновение Лихор растерялся. Каково это – своих бросить, да и как бежать, если диатримы всюду кругами ходят?

– С обрыва прыгай! – крикнул знакомый голос, и Лихор, не колеблясь больше, сиганул вниз, на иссохшее дно и побежал, не думая, что впереди путь, который обычно люди проходят за четыре дня.

Старался бежать по песчаной полосе, под защитой обрыва; к тому же дальше начинались наносы ила, местами еще вязкого. В какой-то момент над обрывом появилась гарцующая птица. Снизу она казалась особенно огромной, самый ее вид заставлял сжаться в комок и умереть от страха, но Лихор только ускорил бег, стремясь скорее миновать эту часть пути. Карлик наверху злобно визгнул и метнул тонкое копье. Верно метнул, в упор, Лихор едва успел уклониться и, не задержав бега, помчал дальше. Карлик плевал вслед, но диатриму на склон не погнал, понимая, что та лишь ноги на валунах переломает.

Второй раз Лихор встретился с диатритами сразу после захода солнца.

Он уже давно поднялся на обрыв и бежал по открытому месту, надеясь, что так далеко карлики не забрались. На сей раз ему повезло меньше – хотя, можно, сказать, что повезло вновь. Встретиться с диатримами и остаться в живых – великое везение. Карлики заметили его, и, поскольку полный мрак еще не наступил, один из всадников погнал боевую птицу вдогон. Она настигла бегуна, но клюв скользнул по плечу, раздирая плоть; Лихор кубарем полетел наземь, откатившись – верно, по наитию – в какую-то ямину. Пока карлик разворачивал птицу, парень, не чувствуя боли, вскочил на ноги и рванул, шарахаясь из стороны в сторону, а диатрима, не видя толком добычи, побежала неохотно и злобный коротышка, который все отлично различал, не сумел заставить ее гнаться во весь мах.

Лихор бежал до тех пор покуда, полумертвый от усталости и потери крови, не нарвался на передовых родового ополчения.

* * *

Кровавая муть качалась перед глазами Турана. Старейшина уже ничего не соображал и не понимал, но продолжал идти вперед. Прорваться к воротам, встать в проеме и не пустить внутрь никого…

– Нажми!.. – хрипел он, вздымая обломанную лесину. – Еще чуток!

Осилим!..

Встрепанная диатрима бежит растопырив короткие крылья, на спине беснуется визжащая тварь. Падает Тарок – старший брат Лихора, тот, что велел парнишке прыгать с обрыва. В тысячный раз обрушивается неподъемная дубина, так что брызги летят от прильнувшей к перьям твари. Птичий клюв с локоть длиной навис над головой Турана, но почему-то не опустился. С коротким горловым вскриком птица отпрыгнула в сторону.

– Нажми, ребятки, немного осталось! – взывал Туран, не замечая, что остался совершенно один. И диатримы тоже шарахаются от него, как от зачумленного. Страшен боец, потерявший разум, горе тому, кто тронет безумного. Это знают и люди, и чужинцы, и звери…

С бревном навскидку Туран бежал к воротам. Встать в проеме и не пропустить врага в селение. Там дети, внуки, родичи и родовичи!

Вот и городьба. Последняя птица, тяжело ступая, выбегает из разоренного поселка… И никого не осталось внутри, никого живого…

Туран выронил свое орудие, упал на колени.

– Стойте!.. – завыл он вслед уходящим врагам. – Стойте!.. Меня-то за что живым оставили?!

* * *

– Так. Тихо все, – страшным голосом проговорил Бойша. У всех в низовом селении имелись родственники. – Идем, как шли. Посчитаемся еще и за это. А Лихора… надо до городьбы проводить. Кто пойдет?

Желающих не нашлось. Оно и понятно – кто перед родовичами – не перед родичами, а родовичами именно! – в трусости признается? Кто после такого горя назад повернет?

– Да не надо меня… – слабо запротестовал Лихор. – Я с вами пойду.

– Надо! – отрезал Бойша. – Ты Ромару и Матхи нужен. Им обо всем расскажешь – может, чего надумают. А пойдет с тобой… Ты, Парат!

– Вождь… – крепкий, кряжистый воин аж зубами заскрипел от такого. – Не позорь, вождь!

– У тебя сколько ртов? – яростно зашептал Бойша. – Так что иди и перечить не думай! Головой за Лихора ответишь, ежели что! И у предков тебя отыскать сумею!

– Э-эх! – Парат в сердцах швырнул боевой топор оземь. – Идем, парень…

– А вернемся – всем скажу, что это я тебя послал Лихора в село отвести, – постарался утешить воина Бойша.

Лихор и поддерживавший его Парат скрылись в темноте. Остальные пошли дальше.

До самого рассвета небывалая людская река текла по крутояру над пересохшей Великой. Шли сторожко – но никого больше не встретили. То ли диатримы распугали все живое в округе, то ли озаботились предки убрать с дороги говорливых птиц и иных тварей – но ополчение остановилось на заре, не потревожив никого.

– Лежать всем и никшнуть! – строго-настрого предупредил Бойша. – Кто голову поднимет – своей рукой напрочь снесу!

Здесь, на прилуге, на широком степном кряже, подошедшем к самой реке, они и остались ждать темноты. Лик Дзара показался над окоемом; брызнули яркие стрелы лучей, и ночь дрогнула, торопясь увести своих детей в потайные темные логовища, где они затаятся – до новых сумерек. Всегда и везде зло боится солнечного света; согнутые, трупоеды, не говоря уж о ночных карликах, предпочитали для лиходейских дел темноту – а вот диатриты, глянь-кось, наоборот. Чем ярче, тем лучше. И вся магия Дзара им не помеха.

Воинство залегло в пожухлом ракитнике. Вперед выдвинули стражу – те и вовсе травяными циновками накрылись, чтобы их ничей взгляд углядеть не смог. Случайно или нет, но Таши попал в сторожа.

– В оба глядеть! – напутствовал Бойша. – Ваше дело не просто заметить – но и отползти незаметно! Чтобы не усекли они вас? Понятно?

Воины послушно кивали головами, все ясно, мол. Таши заметил, что вождь отобрал почти исключительно сирот или не единственных сыновей в семьях. Тоже верно.

– Ты здесь заляжешь, – распорядился Макос, хмурый, неприветливый охотник, всю семью которого прошлой весной унесла злая лихоманка. Макос слыл лучшим тропильщиком; никто лучше не умел преследовать зверя, не мог устроить засидку и подстеречь добычу. Сильный воин. Правда, с тех пор, как семья его к Лару отправилась, редко-редко когда и слово-то изронит.