Читаем без скачивания Академия Родная - Андрей Ломачинский

Вышли мы втроем на улицу. Перед ДК еще народ вертится, а сзади никого. Посмотрел Розенбаум вокруг, а день такой хороший... Настоящее бабье лето, солнышко, желтая листва, паутинки летят. Прошли мы сним к Кафедре Физиологии, на ту самую лавочку, где когда-то Сивохин с похмелья спал. Сели, достал Розенбаум из дипломата бутылку "Андроповки", платмассовый стакан, да с пяток буфетных бутербродов. Хряпнули. Взял Розенбаум гитару, опять посмотрел на хороший день и начал: "День такой хороший, и старушки крошат..." Потом "Утиную Охоту" по нашим заявкам, потом про врача, про неотложного, для кого ничего нет невозможного, потом про невропатолога... Почти как второй концерт получился - уж не знаю, что такое на дядьку напало, тот аж подохрип слегка. Мимо проходила группка третьекурсников. Заметили нас, подходят. Мы Розенбаума попросили уже пустую бутылку в дипломат убрать, мол ему-то ничего, а нам от греха подальше. Розенбаум бутылку спрятал, посмотрел на часы - ну ладно, ребята, давайте последнюю песню. Мы все единодушно как заорём: "Светофоры, дайте визу, едет "Скорая" на вызов..." Розенбаум и ее спел. Встал, жмёт нам руки, и идёт к своей машине, что возле ДК стоит. Тут один из третьекурсников кричит ему в след: "А неплохо, ты мужик, песни поёшь! Конечно, с Розенбаумом не сравнить, но всё равно понравилось!"

ЛЕНИНСКИЙ СТИПЕНДИАТ

Пожалуй тут необходим небольшой экскурс в советскую историю. Исключительно для молодого поколения. Обычная стипендия в гражданских ВУЗах Советского Союза была 40 рублей. Если средний балл за сессию выше 4,5 и нет троек, тогда давалась повышенная стипендия в размере 56 рублей. На старших курсах Военно-Медицинской Академии стипендий не было, всем платили стандартное денежное содержание в 95 "рябчиков", плюс "замкам" 22 рублика сверху, старшине - полтинник. Именные стипухи были приятной доплатой только для избранных студентов и курсантов-гениев. В медицине особо популярной была Павловская стипендия. Она составляла 80 советских рублей и выплачивалась сверху повышенной. Такая стипуха давалась одна на курс по выбору декана (на гражданке) или начальника курса (на военке). Но самой крутой считалась Ленинская стипендия. Она была 120 рублей и давалась только после половины обучения и только тем, у кого одно "отлично" по всем предметам. В материальном плане, по понятиям СССР, с такими добавками жилось весьма неплохо. Для примера: 0,8 литра приличного грузинского сухого вина шло за 92 копейки, а пачка самых дешевых сигарет 7 копеек, снять комнату в коммуналке Ленинграда было 30 рублей в месяц, отдельную однокомнатную квартиру 50-60, а трехкомнатную в центре максимум за 120, как раз цена равная приплате ленинских стипендиатов. С гражданскими врачами получалась хохма - некоторые из них имели в институтах денег в два раза больше, чем их больничная зарплата по выпуску. Даже наши умники-слушаки с Ленинкой, получив после ВМА лейтенантский эполет, ощущали лишь десятирублевую разницу в денежном довольствии. Но деньги тут были не главное. Главное был престиж! Звание "ленинский стипендиат" было хорошей визитной карточкой в солидном обществе и пропуском в элитные семьи.

Валера Рябуха, по кличке Студент, никаким особенным стипендиатом не был. Учился неплохо, но четвёрочка проскакивала. Примерно через недельку после посиделок с Розенбаумом вбегает он страшно запыхавшийся к нам в комнату с нелепыми словами: "Всё! Свершилось! Снимаю крутую четырехкомнатную квартиру в Ленсоветовском доме, с обалденной мебелью, сервизами, японским телевизором и финским холодильником на два года! Обои - бархат, на стенах старые картины, ковры по щиколотку, ванна - утонешь!"

Мы: "Поди врёшь! Откуда столько денег?"

Студент: "А я за дешево, всего за 22 рубля в месяц, да и то не хозяйке, а ЖЭКу надо платить. Правда за электричество отдельно. Но все равно больше трояка не набежит. Итого всё удовольствие - четвертной!"

Мы: "Студент, мож ты съел чего? А мож тебе на Кафедру Психиатрии сходить надо, с дежурным врачeм по душам поговорить?"

Студент: "Сами в Дурку идите, а я пойду в свои хоромы!"

Мы: "Так не бывает".

Студент: "Бывает! В субботу приглашаю на новоселье. А сейчас вот что - Лом, у тебя мыло раскисшее? Раскисшее - хорошо, давай сюда! Да и мне нужна твоя печатная машинка и побольше испечатанных листков. Ты не выкинул еще свой брак с конкурсной работы по ВНОСу? Теперь Коля. Мне, Колян, нужны твои старые очки и алюминиевая расческа с длинной ручкой, та, что с бытовки первого курса осталась. В субботу, мужики, все отдам, кроме расчески".

Мы: "Ну бери, говна не жалко! Только машинка не работает - лента перебита сто раз и не печатает уже. Да и на клавиатуре половина букв западает. А на что тебе все это? Что макулатуру сдать решил и зрение подсело?"

Студент: "Нет, все в порядке. Печатает машинка или нет, мне без разницы. Главное - чтоб звук был. Подробности в субботу - намечается грандиозная пьянка, там все и расскажу".

Тогда компьютеров-персоналок не было. Может где какие и были, но не в СССР. Это сейчас - информатика, компьютерная грамотность... Тогда я даже не знал толком, что это такое. Была у меня гордость советской промышленности портативная механическая печатная машинка "Эврика". Делали ее где-то в Прибалтике, но надёжности вполне туркменской - сплошные поломки, да даже когда механизм в порядке, печатала она погано - одни буквы жирные, а других почти не видно. Зато звук издавала громче крупнокалиберного пулемета. Отдал я ее Студенту, так как с конкурсной работой на этот год было покончено, и сей хлам до следующего года мне был не нужен. У Коли завалялись старые очки, в которые по ошибке аптеки Академии засунули слишком сильные линзы. Еще Коля у нас на младших курсах числился бытовиком - внештатным бельевщиком и парикмахером, поэтому у него осталась здоровая алюминиевая расческа с надписью на острой ручке "МО Военторг ц. 12 коп". Студент нацепил Колины очки, засунул мелочевку на дно портфеля, сверху набил его "научными" трудами, подхватил подмышку машинку и пулей вылетел из комнаты.

В субботу вечером мы пришли по указанному адресу. Звоним в лакированную дверь из мореного дуба. Кто-то долго и внимательно смотрит через глазок, наконец дверь распахивается. На пороге стоит сияющий Студент, из кухни пахнуло ароматом жаренного мяса. Похоже адресом не ошиблись, нас тут ждут. Входим. Ну обстановочка... сильная, в общем, обстановочка. Похоже на смесь Юсуповского Дворца (до пожара) с Эрмитажем (в миниатюре). Студент радушно приглашает пройти в залу. Садимся за стол черного дерева. Студент быстро накрывает стол "импровизированной скатертью" - вынесенной из нашей общаги простыней от родной курсантской кровати. На простынь выставляются горячительные напитки, холодные закусочки (консервированная литровая "Солянка с Пряностями" за 22 копейкии и маринованные развесные огурчики за 18 копеек килограмм), затем горячее (картошка в мундирах и здоровая сковородка жаркого из говядины с черносливом - его родной Крымский деликатесс).

Подождав минуты три, пока мы отойдем от увиденного и дерним по первой, Валера начинает рассказ с правил поведения: "Курить только на кухне, обстановки руками не касаться, в шкафы не лазить, предметы с места на место не двигать. Где что стоит у меня все до миллиметра измерено и в эту тетрадку записано. Пожалуйста, уважайте труд товарища и без надобности бардак не устраивайте. А пока вы кушаете, я вам мою квартиросъемную историю расскажу:

Знач так, поехал я на дежурство в Обсервационный Роддом на проспекте Газа. Помните этот гадюшник, где одни зэчки, туберкулезницы и сифилитичные роженицы, а персонал на одну половину из грязно-белых халатов, а на другую из зеленых юбок МВД состоит? Это единственный роддом, где я на правах полноценного дежурного врача, а не сопляка-"крючкодержца", ошиваюсь. Делаю с тетками все, что сам посчитаю необходимым. Среди персонала - полное доверие и уважение, среди рожениц - вообще почет! Они меня больше своих штатных врачей любят, особенно зечки, за то что не хамлю, вежлив, помогаю как могу, да по-максимуму новокаина на их рванные письки не жалею. На дверях и окнах там решетки, а мне плевать - меня не тюрьма, а акушерство-гинекология интересуют. Заразность же контингента я просто игнорирую, при разумном соблюдении правил, конечно.

Так вот, поступает ко мне в дежурство роженица. Молодая зечка, всего восемнадцать лет, но уже с туберкулезом, заразная - ТБК-положительная, микобактериями так и сыплет, беременность за шесть месяцев, сильно избита сокамерницами. Плод мёртв, роды в ходу. Решаю не кесарить, а вытянуть естественным путем с лёгкой помощью окситоцина и поляризующей смеси. Чуть родовые пути подколол анестетиком, чтоб ору не много было, и давай-давай, родимая, работаем! Баба в сознании, плод мелкий, положение правильное, рожается без осложнений. Ну я с ней парой слов перекинуться успел. Истощение у нее. Говорю ей - я тебе, родная, кровопотерю припишу побольше, чем есть, а там можно и температурный лист слегка подправить. Полежишь у нас дней десять-пятнадцать, а повезет, то и двадцать-тридцать. За это время постарайся отожраться. Есть родственники в Ленинграде? Здесь хоть на тюрьму похоже, но не тюрьма - передач передают столько, сколько принесут. Давай, вспоминай телефон, я позвоню. На родные лица без свиданки из окошка полюбуешься.