Читаем без скачивания Пиппа бросает вызов - Джой Адамсон

Когда я вернулась, директор уже успел узнать, что врач сможет прилететь только на следующий день. Но оставлять Боя было нельзя, он стал бы легкой добычей для хищников, и поэтому Джордж решил дежурить около него всю ночь. Он поехал за необходимыми вещами, а я пока охраняла Боя. За последние годы мы почти не виделись, и все же Бой признал во мне друга и разрешил сидеть в нескольких ярдах от него. Он глядел на меня немигающими глазами — все это утро он не сводил с меня глаз, но я видела, что он мне доверяет.

Животные гораздо лучше, чем мы, люди, чувствуют, как относятся к ним другие существа, и никогда не ошибаются; только людям можно заморочить голову словами. Я искренне удивлялась, когда первый ветеринар в приюте для животных каждый день задавал мне вопрос: неужели Пиппа еще не укусила меня? Я видела его удивление, когда рассказывала, что Пиппа всегда лижет мне руки и неизменно мурлыкает во время лечения, А ведь нередко мои перевязки причиняли ей боль, но она знала, что я хочу помочь, и не просто терпела, а еще и благодарила меня. Вот и сегодня Бой с таким же доверием отнесся к Джорджу — позволил ему выдернуть иглу и потрогать распухшую лапу. Других игл Джорджу найти не удалось, но он считал, что они могли впиться очень глубоко и из-за них лапа так раздулась.

Сидя рядом с Боем, я думала о том, какая невероятная цепь совпадений привела меня сюда. Вначале мы в течение сорока шести дней искали наших гепардов, чтобы успеть найти их до начала дождей — тогда уж идти по следу станет почти невозможно. Потом у Бена разболелось колено, нам пришлось ехать за бензином в управление заповедника — и это было в то самое утро, когда поблизости видели наших гепардов.

Потом гепарды привели меня к тому месту, где лежал Бой, а если бы я не нашла его именно в этот момент, он, безусловно, был бы обречен на гибель. Ведь он был ранен по крайней мере три недели назад и притащился к ближайшему жилищу людей, когда понял, что ему не справиться со своими ранами. И наконец, еще одно совпадение во времени — директор и Джордж встретились как раз тогда, когда они оба были совершенно необходимы, чтобы спасти жизнь Боя и когда любое промедление погубило бы его.

Джордж провел ночь возле Боя — все обошлось спокойно — и дождался ветеринара. Усыпив Боя, ветеринар установил перелом правой плечевой кости и смещение в плечевом суставе. Вряд ли что-нибудь хуже этого могло случиться с хищником, который пользуется по преимуществу правой лапой. Директор, Джордж и ветеринар условились, что Бою сделают операцию в разоренном лагере Джорджа: проволочная сетка там уцелела и можно было устроить хороший вольер. Три дня Бой проведет в вольере, а потом Джордж выпустит его и две недели будет следить за выздоровлением. Если по истечении этого срока Бой сможет снова совершенно самостоятельно жить на свободе, Джордж предоставит его самому себе; если же он к тому времени не поправится, Джордж обязан удалить льва из заповедника, иначе его придется уничтожить.

После этого разговора ветеринар вернулся в Найроби за необходимыми для такой серьезной операции инструментами, а Джордж отвез Боя в свой прежний лагерь. Там он устроил его в палатке, а сам ночевал рядом, в лендровере. Так прошло четыре дня. На пятое утро вернулся врач с ассистентом. До сих пор никто не отваживался оперировать льва прямо в полевых условиях, да еще в такой первобытной обстановке. Джордж натянул полотняный тент, под ним поставили в ряд три походных столика — они должны были изображать операционный стол. Бою ввели наркотик, взвалили его на эти столики, потом выбрили и хорошенько продезинфицировали поврежденные места вокруг перелома. Чтобы дать возможность врачу спокойно оперировать, кто-то должен был держать голову Боя в определенном положении — надо было следить за дыханием и зрачковыми рефлексами, — тогда как другой помощник должен был в течение всей операции вводить многочисленные дозы снотворного. Еще один помощник вводил в вену на хвосте Боя раствор соли с глюкозой — так предотвращалось обезвоживание организма и шоковое состояние. Хвост закрепили веревкой, чтобы Бой им не дернул не вовремя. Затем сломанную лапу поместили в такое положение, чтобы при помощи специального блока совместить кости. Когда все было подготовлено, ветеринар сделал в размозженной ткани разрез длиной в пять с половиной дюймов, вскрыв место перелома. Но у него не было даже рентгеновского снимка, и пришлось срезать довольно много уже сросшейся ткани, чтобы добраться до кости. В костях он просверлил дырочки и продел сквозь них две спицы из нержавеющей стали. Пока удаляли ткани, Бой потерял много крови, и эту кровь нужно было постоянно убирать тампонами; кроме того, приходилось то и дело закреплять разные расширители и зажимы, чтобы кожа не закрывала рану и хирург мог спокойно работать. Когда наконец все было готово и врач уже собирался фиксировать обе стальные спицы, оказалось, что в плечевой кости очень узкая костномозговая полость, да и та почти не отличается от самой кости. Это чрезвычайно усложнило закрепление спиц, и только спустя три часа — хирург ни на минуту не прерывал напряженную работу — рану заполнили антибиотиком и зашили.

Но врачу показалось мало этой изнурительной работы — он взялся еще оперировать недавно появившуюся у Боя грыжу; Джордж смотрел на это о особым интересом и сочувствием — только что ему самому пришлось перенести подобную операцию. Ветеринар сделал небольшой разрез — ровно настолько, чтобы вытащить наружу раздувшуюся кишку, вскрыл ее, затем удалил лишние ткани и, аккуратно зашив края стальной проволочкой, засунул обратно в брюхо Боя.

Наконец-то мы все могли передохнуть и выпить по чашке чаю. Я была восхищена ветеринаром — с каким искусством он сделал операцию при таком сложном переломе и в таких неподходящих условиях! Обычно ему ассистировали четыре ветеринара, а тут мы все помогали по мере сил — иного выхода не было.

Вскоре мы расстались, и я отправилась искать гепардов. Своей непрестанной возней в последние несколько дней мы выжили их из привычных мест, но все же в конце концов мы отыскали их на лавовом плато между реками Муликой и Васоронги, в нескольких милях от того места, где они привели меня к Бою. Почва здесь была бесплодная, и на обнаженной земле не было никакой живности, если не считать пары носорогов. Не знаю, чем эта местность привлекла гепардов, но они бродили взад и вперед по каменистой пустыне, а мы тащились за ними с тяжелой корзиной, полной мяса, спотыкаясь о раскаленные лавовые глыбы, — и нигде ни клочка тени, куда можно было бы спрятаться, чтобы накормить гепардов.

Но нам повезло — мы нашли их на песчаном островке, где так любили играть Уайти, Мбили и Тату. У дерева, о грубую кору которого они часто точили свои когти, теперь точно так же точил когти Тайни. Как непохожи были эти великолепные молодые звери на беднягу Боя! Я молила судьбу, чтобы им никогда не пришлось испытать несчастий, постигших Боя и Пиппу. Но что я могла успеть сделать в тот короткий промежуток времени, который мне разрешили провести с ними рядом? Оставалось только напоследок как можно лучше кормить их — пусть у них будут крепкие кости и острые зубы, когда им придется встать лицом к лицу с опасностями, подстерегающими их впереди.