Читаем без скачивания Тельняшка для киборга - Николай Рубан

— Все равно, Ген. Не обижайся, но я сначала у него спрошу. Хорошо?

— Ну ладно, ладно… Принципиально — то ты как? Согласен?

— Ну, принципиально… Ладно, давай попробуем. Только если не получится, ты уж не взыщи. Не стреляйте в нашего пианиста, он играет, как умеет.

— Да все получится! — Генка просиял. — Ну что — за успех?

Коньяк тепло щекотнул небо и словно растаял на языке, незаметно растворяя без остатка и смутные мысли, и сомнения. Все будет нормально! Да что я — не справлюсь, в самом деле? А если еще ребят нормальных подтащу — вон, хоть бы Рафика Насретдинова, он в своем Душанбе который год загибается, а мозги у него — Билл Гейтс отдыхает. Или Валерка Павлюченко в Полтаве… Что мы — нормальной жизни не заслужили?

— Ты, Сань, на выходные что планируешь? — легко проворковал Генка.

— Да неделя вроде только началась, рано еще планировать.

— Ничего не рано. Давай ко мне на дачу закатимся, а? У меня она в Николиной Горе, ты ж еще у меня там не был?

— Не был.

— А чего? — сделал Генка обиженный вид.

— Да так все как-то… — не скажешь ведь, что не был там по той же причине, по которой не был на приеме у президента — не приглашали.

— Во, и посмотришь! В пятницу я за тобой заеду, заберем дамочек своих и — вперед, на все выходные. Шашлычок заварганим, в баньке попаримся — она у самого озера стоит! А воздух какой там сейчас — м-м, закачаешься!

Выйдя из офиса, я блаженно подставил лицо нежаркому осеннему солнцу и улыбнулся. Еще один солнечный денек, здорово-то как. Нет, хорошая в этом году осень, просто замечательная. Хотя… Солнышко солнышком, а ветерок поднимается довольно прохладный, ощутимо попахивающий близкими заморозками. Так что воротник плаща мы все же поднимем, так оно лучше будет…

Этот студеный ветерок подталкивал меня в спину и незаметно, но быстро выдувал из головы коньячную легкость мыслей. И, конечно же, освободившееся в мыслях место незаметно начали занимать сомнения и терзания — словно злые и голодные бомжи, которые поселяются на дачах, из которых уехали веселые и беспечные хозяева.

Черт. Вот черт. Как с Сергеем-то говорить, а? Как скажу, что скажу? Можно, я твою программу напишу, а? Или дай переписать, тебе же она все равно особо не нужна, как я понял? Как та бездарная переводчица в «Осеннем марафоне», бллин! А что Сергей ответит? Скорее всего, бросит презрительно: «Валяй, жалко, что ли…» Можно будет утереться и начать «валять». Только надо будет оч-чень постараться о совести думать поменьше, иначе сам себя изгрызешь. Лучше думать о чем-нибудь полезном. Хотя бы о том, что девчонкам давно пора уже гардероб обновить.

А если откажет? Вот скажет: нет, и все. Тогда что? Извиниться перед Генкой — дескать, не могу без согласия автора, совесть не позволяет? Это, конечно, очень бла-ародно, сказал дон Тамэо, а вот как насчет баб? Насчет семьи-то как, а, Саня? Устроишь ты им когда-нибудь нормальную жизнь, черт тебя подери?! Ну что за гадство такое. Если уж посылает тебе судьба подарок, так обязательно — с таким довеском, что и не знаешь, то ли радоваться, то ли плеваться.

Когда я снимал телефонную трубку, чтобы позвонить Сергею, она показалась мне залитой свинцом. Сергей подошел к телефону только через полминуты — для меня эти секунды растянулись в ледниковый период.

— Алло? — глухо откликнулся он.

— Это я, Саня. Привет, Сергей.

— А-а, здорово, Сань. Как оно?

— Да так… Сергей, тут такое дело… — все мои заготовленные фразы вместе с тщательно настроенным бодряческим тоном безнадежно улетучивались, — В общем, я у Генки сегодня был, он меня к себе на работу зовет…

— Угу. Врубаюсь… — хмыкнул Сергей. — Предложил программу написать?

— Ну да, — терзаясь, выдавил я. — Сергей, а почему ты-то отказался? Он же все условия создает, так чего?

— «Условия», — зло усмехнулся Сергей, — А он тебе не говорил, для чего ему эта программа нужна?

— Да знаешь — нет, — растерялся я. — Говорит просто: «проэкт», — невольно воспроизвел я Генкину интонацию.

— Угу, «проэкт». Проэктировщик. Порнуху он собрался делать, Геночка твой. Оба-на… Я аж икнул. Но машинально возмутился:

— Он такой же мой, как и твой! Ты с ним, по-моему, даже больше моего общался.

— Ну, общался. Я в старых фильмах разбираюсь, так он ко мне за консультациями обращался иногда. А тут вдруг позвонил, пригласил, да любезный такой — куда тебе. Небось, и секретаршу свою заинструктировал, чтобы передо мной поизгибалась…

М-да. Вот тебе и многообещающая улыбка, вот тебе и кофеек с глубоким наклоном. А не развешивай губы, козел старый — ты что, всерьез себя Ричардом Гиром вообразил?

— Сергей, это я ему про твою программу сболтнул, — потерянно пробормотал я, — хотел, как лучше…

— Да ладно, я же не скрывал ничего.

— По-дурацки все так вышло…

— Все условия обещал, верно, — продолжал, усмехаясь, Сергей. — Полный карт-бланш. А потом как-то так осторожно удочку закинул: как, мол, я к эротике отношусь? Да никак, отвечаю. Из юношеского возраста уже вышел, до старческого маразма еще далековато… А что? А он знаешь, чего?

— Чего? — выдохнул я.

— А он так, словно вслух размышляет: интересный мог бы проэкт получиться, ретро-эротика… Марлен Дитрих… Вивьен Ли… Мэри Пикфорд… Любочка Орлова… Это ж золотое дно!

— Ни-че-го себе…

— Вот так вот… Потом до меня дошло: а он ведь на этом не остановится. Он и детскую порнуху гнать будет и прочее — а что? Даже если и возьмут за вымя, так отделается легким испугом: а у меня все нормально, никакого растления малолетних, это спецэффекты! А на пиарщиках он какую деньгу срубать сможет — прикидываешь?

— Как это?

— Уф-ф, Сань, ну ты чего — в самом деле не врубаешься?

— М-м, не до конца еще…

— Вот именно до него и врубись, — язвительно поддел Сергей. — С этой штукой на кого угодно любой компромат состряпать можно. В постели с кем угодно. Хоть с кобылой. В общем, я ответил уклончиво.

— Это как?

— Да я его на… послал, — безмятежно ответствовал гвардии сержант запаса Серега — старый солдат, не знающий слов любви. — Слушай, мы в субботу на аэродром собираемся, за тобой заехать?

— Ох… Да и не знаю пока. До субботы далеко. Да и получка у меня еще не скоро…

— Давай-давай. Лаэрт спонсирует, за право выпуска. Второй раз обязательно прыгнуть надо. Первый раз любой дурак прыгнет, а вот если второй раз прыгнул, тогда — мужчина! Давай, ребята про тебя тоже спрашивали. Мося обещал научить палочками рубать — говорит, он тебе их в подарок приготовил — настоящие, из Пекина.

— Н-ну, давай… Я перезвоню, ладно?

— Давай, жду.

Ну и змей же ты, Серега! Так ни черта и не сказал — ни да, ни нет. Думай сам, решай сам. Как тогда, в самолете — мог бы милосердно пинком за борт отправить, так нет же, заставил самого холодным потом облиться…

Я вышел на балкон и полез в карман за сигаретами. Навалилась вдруг свинцовая усталость — тяжкая, тускло-серая. Вот спрашивается, почему судьба не всем одинаково везенье раздает? Моя доля явно кому-то другому досталась. Про таких, как я, у турков есть поговорка: «Если он решит торговать фесками, люди будут рождаться безголовыми, а если решит торговать гробами — люди перестанут умирать». Даже в самой фамилии уже готовая запрограммированность на облом. Вот глупость, а все же интересно: почему за всю жизнь в переполненном транспорте толпа ни разу не притискивала меня к молодым девчонкам? Только к старухам, либо к мужикам с густым перегаром пополам с ароматом недельного пота.

Помнится, в детстве была у ребятни коронная фраза: «Много хочешь — мало получишь!» Это был достойный ответ тем, кто пытался нагло стяжать ему не принадлежащее. Может и я — много хочу? Да ведь в том-то и дело, что — нет, немногого… Чтоб нужды этой проклятой не было, чтоб копейки перестать считать, чтоб не злиться, прочитав про очередное повышение цен за квартплату, ведь из месяца в месяц, из года в год так унижаться — да никакого сердца ведь не хватит! Черт меня побери со всеми потрохами, да что же это за жизнь такая, если человек не может достойно жить, пока в дерьме не изваляется?!

Затренькал звонок в прихожей. Ленка пришла, наверное. Пойду встречать… Наверное, ничего говорить пока не стоит.

Ленка пришла вместе со Светкой — ввалились в прихожую веселые, хохочущие, как две подружки. Привет-привет, чмок-чмок. И, конечно же, сразу:

— Ну что? Был у Генки? — и ведь, черт побери, с такой надеждой смотрит!

— Был, был… — изо всех сил попытался натянуть я на «морду лица» улыбку. Да видно, кисловатая она у меня получилась.

— И что?.. — разве обманешь ее? Она же меня, как облупленного, знает — вот и смотрит уже с тревогой, догадывается…

— Расскажу, Ленок, расскажу, — вздохнул я. — Только это в двух словах не получится. Мойте руки, поужинаем, а потом расскажу все по порядку, — и я пошел на кухню разогревать вчерашние макароны.