Читаем без скачивания Ржевский. Том 4 - Семён Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наследник престола, вопреки полагающейся его должности выдержке, на виду у всех испытывал неподобающие рангу и статусу испуг, тревогу и страх. Был он весьма далёк от невозмутимости и до неприличия близок к панике.
— Ты трус. — Констатировала Норимацу вполне осознанно.
Присутствующие подданные должны знать, какая недостойная мокрица причудливым капризом судьбы вознеслась над ними не по праву.
Ничего, такие моменты отлично исправляет сталь — танто двинулся вперёд.
Если бы дело происходило дома, любой из детей Микадо первым делом остановил бы пытавшихся его защитить (хватило бы даже скупо поднятой ладони) — подобные разговоры принадлежат лишь двум людям, кто-то третий уже лишний.
Кроме того, собственный принц наверняка позаботился бы и о том, чтобы перед лицом неминуемой гибели через пять ударов сердца, во-первых, на репутацию Семьи не легло несмываемое пятно его трусости: он бы так не дрожал как осиновый лист руками, глазами, и губами. Лихорадочно изобретая поводы и предлоги увильнуть от неизбежного.
Во-вторых, любой из детей Микадо или попытался бы подороже продать свою жизнь (с мастером дзен, каковым сейчас являлась она, бесполезное занятие, с толикой заслуженного самоудовлетворения подумала японка).
Либо, как вариант, по собственной воле сократил бы период между вынесением её приговора ему — и собственной смертью. Хотелось бы верить.
Например, Шу в подобной ситуации просто сделала бы шаг вперёд, надеваясь на чужой танто и добровольно признавая суровую необходимость ответа за слова и поступки, не соответствующие высокому положению облечённого властью.
Ничего себе, какой диалог с собой в этом состоянии занятный. Может, в будущем стоит попробовать входить в дзен не только в бою?
Пожалуй. Если отстранённо и регулярно рассуждать ТАК, наверняка можно открыть для себя много нового в этом несовершенном мире.
К удивлению присутствующих в следующий момент японка открыто и светло улыбнулась: каждый миг серого и унылого занятия под названием жизнь теперь можно было раскрашивать собственными руками в любые краски.
Надо лишь работать над собой, не переставая, и целеустремлённо шагать и шагать по пути До.
— Этот наследник — трус! — внятно и звонко объявила она в следующий момент.
Нарушить собственное слово и превысить пятисекундный лимит с этого ракурса мышления Норимацу больше не боялась.
Три ха-ха, новое состояние позволяет видеть то, что недоступно другим.
Что является началом гибели любого политика? Правильно, объявление его РЕАЛЬНЫХ несоответствий прилюдно.
С одной стороны, здешний народ неизбывно милостив к монархам, припомнила японка. Лидерам своим из раза в раз прощает такое, за что в любой другой географии бы…
С другой стороны, ни один суровый и открытый народ не станет терпеть над собой труса. Стало быть, бросая при всех справедливое и несмываемое обвинение, она уже начала убивать негодяя. Как минимум политически.
— УБЕРИТЕ ЕЁ! — царевич Дмитрий протёр мозги и резво отпрыгнул назад, завороженно глядя на кончик малого японского меча. — Я ВАМ ПРИКАЗЫВАЮ! ВЫ ЧТО, ЗАСНУЛИ?!
Все как по команде замерли. Хотя, если чуть подумать, объяснимо.
— Идиот! — фыркнула японка, делая шаг вперёд и сокращая расстояние.
Не будучи менталисткой, Норимацу сейчас искренне наслаждалась новыми скоростью и режимом мышления.
— Ты здесь не можешь никому приказывать, — раздалось со стула Ржевского. — Да хоть и сам царь; здесь он только вежливо просит и предлагает, точка. Нах*й ТУТ могут послать и за меньшее. Тёзка, ты бы хоть обстановку прояснил перед тем, как в незнакомом водоёме погружаться!
Все Изначальные замерли. Даже Лукин и Трифонов, активно пытавшиеся до сего момента втиснуться между ссорящимися, удивлённо посмотрели на молодого дурачка.
Что-то в происходящем было неправильным. Шу сделала быстрый глубокий вдох, очищая энергетические меридианы и вслед за ними сознание.
РЯЖЕНЫЙ! Этот человек — двойник царевича!
Если бы не дзен, могла бы и не сообразить впопыхах. Не может достойный сын достойного рода так себя вести! Да, чванство и небрежение исключать нельзя — наверное, сын монарха мог бы… но он бы никогда не сделал ЭТОЙ ошибки!
«Приказываю»; ха, ты в Соте! На Совете Города!
— Это самозванец, — Норимацу решительно указала кончиком клинка на переносицу якобы Дмитрия.
— О. — Ржевский неожиданно возбудился, хотя до сего момента взирал на происходящее абсолютно равнодушно, даже позёвывал. — Шу, ты гений!
В руках блондина невесть откуда появился пистолет.
— В стороны! — с плавной стремительностью хищника он перетёк из сидячего положения в вертикальное. — А то зацеплю кого-нибудь, неровен час!
Для иллюстрации (либо ради куража) потомок гусара выстрелил в потолок.
В небольшом замкнутом помещении грохот ударил по ушам.
Члены собрания прыснули влево-вправо — теперь между Ржевским, Норимацу и самозванцем никто не стоял.
Дмитрий зачем-то сменил языки и бросил по-японски:
— Шу, ты гений! Я тебя люблю! — дальше было по-русски. — Самозванец. Ха. До чего изящные решения иногда рождаются на востоке! Мужик, а ведь ты никакой не царевич, — глумливая улыбка на лице блондина не оставляла сомнений в том, что он задумал что-то нехорошее. — Прилип ты, падла. Притворяющаяся царевичем Дмитрием.
— Мразь! — возмутился прибывший порталом. — Да ты у меня!..
ХЛОП. Кепка, брошенная напарником на манер сюрикена, накрыла рот говорящего и скомкалась о его лицо.
— Не бзди жаром, а то угоришь, — Ржевский стремительно рванул к оппоненту. — Шу, ты можешь его пока не убивать для меня?
Японка резко задумалась. С одной стороны, пять секунд и так затянулись уже почти в восемь. С другой, Дима для неё сделал столько, что отказать в такой мелочи, наверное, было бы не по-товарищески.
— Сколько времени я не должна его убивать? — ровно уточнила Норимацу.
Краем глаза она отметила: при звуках её нынешнего голоса присутствующие стремительно покрылись липким потом.
— Пока я у него на допросе все злые умыслы против отечества не вытряхну, гы. Однако сперва оттопыримся в бассейнах, как собирались, — Ржевский без затей ахнул якобы тёзку свободным кулаком в лоб.
Маг сложился в коленях, на подломившихся ногах опал на пол и, утратив опору в виде мышц корпуса, звонко въехал лицом в пол.
— Ты!.. — глаза Филиппова почти вылезли из орбит.
— Дмитрий Иванович!.. — лицо Вяземского было не менее красноречивым.
— Ржевский, ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ?! — Меншиков наиболее ёмко сформулировал общую мысль.
Её, повисшую в воздухе, отлично чувствовала Шу в своём нынешнем состоянии. Но партнёр по бизнесу, в силу своей обычной толстокорости, похоже, высокими материями не заморачивался и был от них весьма далёк.
— Тс-с-с, — блондин вальяжно махнул соотечественникам рукой, засовывая пистолет за пояс и доставая из кармана невесть откуда взявшиеся шёлковые шнурки с узелками. — Даю расклад. На наше заседание несанкционированным порталом… — в этом месте он сделал расчётливую паузу
