Читаем без скачивания Возвращение в рай - Ширл Хенке

— Ну тогда они должны принять меня и мою жену, разве не так? — Он посмотрел на нее ничего не выражающими глазами.

Мириам промолчала.

В гавани толпились суда всех видов. Небольшие каравеллы и бригантины, ходившие вдоль береговой линии, сновали вокруг огромных галеонов, груженных золотом ацтеков, готовых к отплытию в Севилью. С берега Риго разглядывал каменные стены Санто-Доминго.

— Эти укрепления — совсем как кастильские крепости в Андалузии, только в окружении гор и диковинных деревьев.

Новый город, расположившийся на западном берегу реки Озама, представлял собой в основном величественные каменные дома, выстроившиеся вокруг главной площади. Прямо напротив порта возвышалась королевская башня, служившая одновременно пакгаузом и тюрьмой, ее бойницы смотрели холодно и мрачно на сверкающий солнечный день.

Риго быстро разузнал, где находится монастырь доминиканцев, и распорядился погрузить их багаж на запряженную парой волов повозку, служившую основным средством передвижения здесь.

Наконец Пелигро снова стоял на твердой земле. Риго посадил Мириам впереди себя, и они отправились на поиски Бартоломео де Лас Касаса.

Погонщик мулов был, определенно, тоже наполовину индеец и удивленно, хоть и с пониманием, разглядывал Риго. Они ехали за тащившимися еле-еле животными, и Джуан показывал им город, отвечая на вопросы.

На какое-то время Мириам забыла о своих несчастьях. Ощущение твердой земли, ароматы фруктов и цветов целительно действовали на ее душу. Бенджамин был прав, восторгаясь этой землей. Теплые лучи солнца ласкали ее кожу, а сильные руки Риго бережно поддерживали ее.

Город был полон суеты и выглядел богатым и цветущим. Гораздо меньший, чем Марсель, он был очень чистым.

У Мириам потекли слюнки при виде экзотической снеди, которую местные жители продавали с прилавков, тянущихся чере площадь. Джуан выбрал хлеб из маниоки, сладкий картофель, кокосовые орехи, мясо дикого кабана и много разной свежей рыбы для нее.

— Ты голодна? Мы можем остановиться и попробовать чего-нибудь, — предложил Риго.

— Нет, давай сначала найдем твоего доминиканца. — Она почувствовала, как напряглось и тут же расслабилось его тело, когда он тронул поводья.

— Ты думаешь, что Бартоломео — инквизитор? Да он безобиднее ягненка, и скорее даст убить себя, чем принесет вред кому-нибудь. Не забывайте, миледи, на этой земле вы — христианка, — прошептал он, хоть Джуан и не прислушивался к их разговору.

Она ничего не ответила, вместо этого принявшись разглядывать чудесный сад с фонтаном и низко склонившимися к земле цветами и кустарниками. За ними виднелся чудесный дворец с двойной колоннадой и огромными широкими окнами.

— Что это за здание? — спросила она Джуана, тщательно выговаривая по-кастильски, в котором она теперь практиковалась.

— Этот дворец построил Второй Адмирал, дон Диего Колон. Сейчас король Карл призвал его обратно в Испанию, но его жена, блистательная донна Мария, сейчас живет здесь. Она — великая женщина, — важно добавил он.

Риго усмехнулся.

— Она племянница старого короля Фернандо и герцога Альбы. Колон заключил выгодный брак.

— Некоторые ненавидят генуэзскую династию. Другие, которым не угодил королевский казначей Пазамонте, поддерживают дона Диего. Может быть, он вернется, и его власть здесь восстановится. — По тону Джуана нетрудно было догадаться, что ему по душе такая возможность.

Мириам молча слушала их разговор, думая о невезучей вирайне[2], оставшейся в одиночестве с детьми в Эспаньоле, в то время как ее муж пытался осуществить свою мечту, заискивая перед королевским судом.

Джуан остановил повозку перед низким каменным зданием строгого и аскетичного вида.

— Это монастырь доминиканцев.

Риго соскочил с Пелигро и бережно поставил Мириам на землю. Попросив Джуана присмотреть за их вещами, он подвел ее к маленькой деревянной двери.

— Разве монахи, позволяют женщинам находиться на территории монастыря? — с сомнением в голосе спросила она. Риго улыбнулся.

— Им нельзя оставаться на ночь, если у них есть знакомые в городе, но Бартоломео лучше знает, где нам остановиться.

На их стук вышел старый монах, выслушал Риго и проводил их во внутренний дворик, предложив подождать в тени двух причудливо изогнутых пиний. Беспокойный молодой послушник побежал доложить отцу Бартоломео.

— Риго, неужели это действительно ты? — Маленький худой человек, одетый в простой белый балахон и черный плащ, отличительный знак ордена, протянув навстречу руки, спешил к ним по посыпанной гравием дорожке. Через мгновение Риго уже обнимал его. Бартоломео де Лас Касасу шел пятьдесят первый год. Резкие, жесткие черты его лица говорили больше о его характере, чем хрупкая фигура.

— Да, Бартоломео, это действительно Риго. Я изменился, заработал новые шрамы, а ты, я вижу, лишился своей шевелюры, — улыбаясь, сказал Риго, глядя на лысую голову брата, загоревшую от работы под горячим карибским солнцем.

— Невелика потеря, все равно мне выбрили бы тонзуру. — Прищурив карие глаза, он перевел взгляд с элегантно одетого Риго на женщину, которая спокойно стояла позади него. — Думаю, ты изменился больше, брат, чем тебе самому кажется. Но прежде всего — твоя леди, разве она не устала после долгого путешествия? — Он повернулся к Мириам и вежливо поклонился.

Представляя жену старшему брату, Риго изменился в лице и впервые был рад тому, что кожа его темна.

Бартоломео заметил странную напряженность между Риго и его женой, но решил, что ему будет проще понять причину этого, не спрашивая напрямую, а наблюдая. Он сам проводил их в комнату для гостей, приказав монаху принести немного еды.

— Вы оба оказались далеко от дома, Риго. Ты всегда клялся, что твоя нога не ступит на землю матери. Твои убеждения на этот счет изменились?

Риго был в смятении, усаживая Мириам и встретив изучающий взгляд Бартоломео. Он никогда не мог обманывать его.

— Нет, о твоих индейцах я думаю то же, что и раньше, — мрачно начал он; — Но во время осады Марселя я был тяжело ранен. Меня спас от смерти молодой доктор, который оказался моим братом. — Риго коротко рассказал о том, что произошло за Последние несколько месяцев, опустив только два момента: расторгнутую помолвку Бенджамина и Мириам и что его француженка-жена — иудейка.

Когда он закончил, Бартоломео де Лас Касас удивленно потирал подбородок.

— Пропавший сын Аарона Торреса, — задумчиво повторил он.

— Ты что-нибудь слышал об этом ребенке? — в голосе Риго послышалась враждебность и недоверчивость.

— Только когда я в первый раз встретился в 1502 году в Санто-Доминго с губернатором Овандо. Я никогда не был знаком с командующим флотом Первого Адмирала, живущим в отдалении от всех, но о нем и его сыне от женщины таино ходило много фантастических слухов. Неужели этот ребенок и тот младенец, которого мой отец привез из Кагуары, — один и тот же человек! — На его лице отразились тревога и недоумение.