Читаем без скачивания Две Дианы - Дюма Александр

– Да здравствует Франция! Да здравствует Сен-Кантен! Да здравствует король! – тут же подхватила сотня голосов.

– А теперь, – воскликнул Габриэль, – на валы! И за работу!

– На валы! – закричала толпа.

И они ринулись на улицу, опьяненные радостью, гордостью, надеждой, увлекая своими захватывающими рассказами тех, кто сам не слышал нежданного освободителя, только что ниспосланного изнуренному городу богом и королем.

Гаспар де Колиньи, достойный и великодушный военачальник, внимал Габриэлю, онемев от удивления и восторга. Когда толпа рассеялась, он поднялся с кресла, на котором сидел, и, подойдя к молодому человеку, крепко пожал ему руку.

– Спасибо, виконт, – сказал он. – Вы спасли от позора не только Сен-Кантен и меня, вы спасли, быть может, от гибели Францию и государя.

– Увы, я еще ничего не сделал, адмирал, – ответил Габриэль. – Мне надо теперь возвратиться к Вольпергу и ввести в крепость обещанную мною сотню.

XXVIII. Мартен-Герр весьма неловок

Габриэль де Монтгомери еще целый час беседовал с адмиралом. Колиньи был восхищен решительностью, смелостью и познаниями молодого человека, говорившего о стратегии как полководец, об обороне – как инженер, а о силе духа – как старец. Габриэль, со своей стороны, был очарован благородством, добротой и честностью адмирала. Племянник уж никак не походил на своего дядюшку. Спустя час эти два воина, один – убеленный сединами, другой – с черными как смоль кудрями, прониклись друг к другу столь искренним уважением и взаимопониманием, будто были знакомы лет двадцать.

Подробно договорившись о необходимых мерах, которые бы помогли отряду Вольперга пробраться в крепость, Габриэль распрощался с адмиралом. Они условились о пароле и необходимых сигналах.

Мартен-Герр ждал его в вестибюле ратуши.

– Ну, вот и вы, монсеньор! – воскликнул бравый оруженосец. – Я целый час только и делаю, что выслушиваю похвалы виконту д’Эксмесу. Вы перевернули весь город вверх дном. Какой вы талисман привезли с собой, монсеньор, если в два счета изменили настроение сен-кантенцев?

– Всего лишь одну решительную речь, Мартен, только и всего. Но разговоры есть разговоры, не больше. Теперь пора действовать.

– Давайте же действовать, монсеньор, мне это еще больше по душе, чем пустые разговоры. Догадываюсь, что нам придется прогуляться за город под самым носом у неприятеля. Что ж, я готов!

– Ты слишком торопишься, Мартен. Еще светло, надо дождаться сумерек, чтобы выбраться отсюда. В нашем распоряжении около трех часов. За это время мне надо кое-что сделать… – Габриэль чуть замялся. – Кое-что уточнить…

– Понимаю! Уточнить силы гарнизона! Или слабые места фортификаций.

– Ничего-то ты не понимаешь, бедный мой Мартен, – вздохнул, улыбаясь, Габриэль. – Нет, об укреплениях и о войсках я знаю все, что хотел узнать… Меня занимает сейчас нечто… сугубо личное…

– Скажите мне, что именно, и, если я могу вам быть чем-нибудь полезен…

– Да, Мартен, можешь. Ты верный слуга и преданный друг, поэтому у меня нет от тебя секретов… Ты просто забыл, кого я ищу в этом городе…

– Ах, простите, теперь вспомнил! – воскликнул Мартен. – Речь идет, монсеньор, об одной… бенедиктинке? Так?..

– Ты прав, Мартен. Что с нею сталось в этом городе? Признаться, я не решился спросить об этом у адмирала. Да и смог ли бы он ответить мне? Диана, полагаю, переменила имя, уйдя в монастырь.

– Да, – заметил Мартен, – мне приходилось слышать, что имя у нее Хли… несколько языческое…

– Как же нам быть? – проговорил Габриэль. – Лучше, пожалуй, сперва порасспросить вообще о монастыре бенедиктинок…

– Правильно, – согласился Мартен-Герр, – а затем перейти от общего к частному, как выражался мой духовный отец, которого подозревали в склонности к протестантству. Ну что ж, я к вашим услугам.

– Будем наводить справки порознь, Мартен, тогда шансы на успех у нас удвоятся. Будь ловок и скрытен, а главное, постарайся не напиться.

– О, монсеньор, вы же знаете, что со времени отъезда из Парижа я возвратился к прежней трезвой жизни и пью только воду.

– В добрый час! – сказал Габриэль. – Так встретимся через два часа здесь же.

– Слушаюсь, монсеньор.

И они расстались.

Через два часа они опять встретились. Габриэль сиял, а Мартен имел довольно смущенный вид. Узнал он совсем немного. Оказывается, бенедиктинки пожелали разделить общую участь вместе с горожанками и теперь делали перевязки и ходили за ранеными; они с утра до вечера работали в разных лазаретах и только на ночь возвращались в обитель, вызывая у горожан чувство почтительного восхищения.

Габриэль, по счастью, узнал больше. Получив от первого же прохожего те же сведения, что и Мартен-Герр, он спросил, как зовут настоятельницу монастыря. Ею оказалась сестра Моника, подруга Дианы де Кастро. Тогда Габриэль осведомился, где можно ее видеть.

– В самом опасном месте, – ответили ему.

Габриэль отправился в предместье д’Иль и действительно разыскал там аббатису. До нее уже дошли слухи о виконте д’Эксмесе, о его выступлении в ратуше и о цели его прибытия в Сен-Кантен. Она приняла его как королевского посланца и спасителя города.

– Не удивляйтесь, мать аббатиса, что, явившись от имени короля, я попрошу вас рассказать мне о дочери его величества, герцогине де Кастро. Я тщетно высматривал ее среди встречавшихся мне монахинь. Надеюсь, она не больна?

– Нет, господин виконт, – ответила настоятельница. – Но все же я велела ей не покидать сегодня обители и немного отдохнуть, так как она всех нас превзошла мужеством и самоотречением. Повсюду она поспевала, ко всему была готова. О, это достойная дочь французского народа! Но она пожелала скрыть свое положение, свой титул и будет вам признательна, господин виконт, за соблюдение ее достославного инкогнито. Она назвалась по имени нашего святого, сестрой Бенедиктой. Но наши раненые не знают латыни и называют ее «сестра Бени».

– Это звучит не хуже, чем «госпожа герцогиня»! – воскликнул Габриэль, ощутив радостные слезы на глазах. – Итак, я смогу ее завтра повидать, если мне суждено вернуться.

– Вы вернетесь, брат мой, – уверенно ответила настоятельница, – и где будут раздаваться самые громкие стоны, там вы и найдете сестру Бени.

Теперь Габриэль был уверен, что он выйдет целым и невредимым из страшных опасностей предстоящей ночи.

XXIX. Мартен-Герр слишком неловок

Чтобы не заблудиться в незнакомых местах, Габриэль тщательно изучил план окрестностей Сен-Кантена. Под покровом надвигающейся ночи он беспрепятственно выбрался вместе с Мартен-Герром из города через плохо охраняемый врагом потайной ход. Одетые в темные плащи, они проскользнули, как тени, по рвам и через брешь в стене вышли в поле.

Но самое трудное было еще впереди. Неприятельские отряды день и ночь рыскали по окрестностям осажденного города, и всякая встреча с ними могла оказаться роковой для наших воинов, переодетых в крестьянскую одежду. Малейшая задержка могла погубить весь разработанный план.

Поэтому, когда они добрались через полчаса до развилки дорог, Габриэль остановился и задумался. Остановился и Мартен-Герр. Впрочем, ему-то обдумывать было нечего – это занятие он обычно предоставлял своему господину. Ведь он, Мартен-Герр, – только длань, а голова же – сам Габриэль, так полагал храбрый и преданный оруженосец.

– Мартен, – заговорил Габриэль после недолгого размышления, – перед нами два пути. Оба они ведут к Анжимонскому лесу, где нас поджидает барон Вольперг. Если мы пойдем вместе, то можем и вместе попасть в плен. Если же пойдем разными дорогами, то шансы у нас удвоятся, как это было и при поисках госпожи де Кастро. Ступай же вот по этой дороге; она длиннее, но более надежна. На пути ты натолкнешься на лагерь Валлонов,[34] где, вероятно, содержится в плену господин де Монморанси. Обойди лагерь, как мы это сделали прошлой ночью. Побольше самообладания и хладнокровия! Если тебя остановят, выдавай себя за анжимонского крестьянина; ты, мол, возвращаешься из лагеря испанцев, куда ходил сбывать съестные припасы. Постарайся подражать пикардийскому наречию. Но, главное, помни: лучше нахальство, чем нерешительность. Надо иметь самоуверенный вид. Если ты растеряешься, пиши пропало!