Читаем без скачивания Паприка (Papurika) - Ясутака Цуцуи

– Прекрати! – кричит Паприка с бельэтажа, который теперь стал пространством вокруг алтаря. Инуи, бросив на нее изумленный взгляд, тут же презрительно ухмыляется и, указав на нее пальцем, принимается костерить ее на чем свет стоит:

– …хоть она и ????? науки… никакого страха v?•% женщины *+¶µ…

В сне Инуи Паприка в состоянии ощутить его мысли и прекрасно понимает, к чему он клонит. «Опять завел свою старую песню!» Она злится. В собственном сне могла бы, воспарив, приблизиться к алтарю, чтобы просто взять и врезать Инуи. Но, к сожалению, это его сон, и у нее ничего не выйдет, если тот хоть немного воспротивится. Чтобы увидеть свой сон, требуется уснуть еще глубже, но тут есть одно уязвимое место: не получается действовать по своей воле. И Паприка решает приблизиться к алтарю.

Она сбегает по узкой извилистой лестнице, но до алтаря добраться не может – пробираясь через коридор, вестибюль гостиницы, торговый квартал, она оказывается в помещении, напоминающем салон красоты. «Интересно, это Инуи не подпускает к себе или мне самой не хочется к нему приближаться?» – думает она. Затем понимает, что это не то и не другое.

Смысл в том, что перед встречей с Инуи ей предстоит сделать важное дело. Перед зеркалом сидит Морио Осанай. Его голова в бигуди. Заметив Паприку, Осанай оборачивается. Пришел поддержать Инуи. Паприка понимает, что прежде ее ждет встреча с этим мужчиной.

– Кого я вижу? Никак Ацуко Тиба собственной персоной? – говорит Осанай, а сам смотрит на Паприку с опаской.- И точно – она.

– Как ты догадался?

– Запах «Пуазона». А почему одета как малолетка? А, Паприка! Ну конечно же. Ты ведь сейчас Паприка.

«Как он мог учуять запах „Пуазона“? Мы ведь не спим вместе? Или те, кто видит общий сон, могут различать запахи, стоит им надеть МКД, – словно спят на соседних кроватях?» – думает в полудреме Паприка. Теперь это уже не кажется ей невозможным. Или она погружалась в сон еще глубже? Или все это коварство Осаная? Почуяв опасность, Паприка с громким смехом переходит в контратаку:

– Да, я Паприка. Я – молодая, что хочу, то и ворочу.

«Что? – мысленно восклицает Осанай. Слова Паприки шокировали его.- Почему я сейчас изумился? Потому что опасно. Именно. А почему опасно? Из-за уверенности этой женщины в себе. Постой, неужели подключение двустороннее? Не может быть! Откуда у нее МКД?»

«„Дедалы“ ведь все у тебя?» – Это Осанай прочел мысль Паприки. И если прежде он мог подглядывать через коллектор только со своей стороны, то теперь ему предстояла дуэль на непривычных МКД. Привыкать к модулю времени у него не было. Осанай растерялся. Он хочет бежать. «Черт! На ней МКД. Откуда он взялся?»

– Далеко не убежишь! – кричит ему Паприка и смеется, чтобы погрузить Осаная в сон еще глубже.- И помни, где бы ты ни спрятался, я тебя все равно найду.

Осанай запускает в нее пластиковым пузырьком с какой-то косметикой. Прочитав его мысли, Паприка знает, что Осанай изо всех сил хочет проснуться. Если ему это позволить, надо будет подыскивать новый подходящий момент. Паприка даже не допускает такой мысли. Игнорируя какую бы то ни было логику, она уцепляется за его волю к пробуждению.

– Я уже проснулся! – вопит Осанай.

В спальне его квартиры на пятнадцатом этаже стоит психотерапевтическая установка. Он лежит на своей кровати в пижаме – и на него набрасывается Паприка.

– Почему ты не отстаешь? – в страхе кричит он.- Я ведь проснулся. Я уже не сплю.

Но вернуться в реальность он не может. Ацуко же реальна, и сейчас, прильнув к Осанаю, как распутная девчонка, изображает Паприку. На нее веет тем же запахом изо рта этого мужчины, как и при неудавшемся изнасиловании.

– Ты только считаешь, что проснулся. Видишь сон, как очнулся от сна.

Паприка смеется, а сама протягивает руку к голове Осаная. Она понимает, что это сон, но все же не может удержаться – и не отнять у Осаная МКД.

– Ну-ка отдавай. Я это конфискую.

Она ощущает ладонью твердый корпус МКД, приклеенный липкой лентой к голове Осаная. С ним прихватывает и прядь волос, но ей все равно, так как все это во сне. Паприка дергает что было сил.

– Ай, больно! – вопит Осанай.- А говорила, что сон.

Он отталкивает Паприку, она ударяется о спинку кровати и просыпается. Она – Ацуко, она у себя в спальне. Сима и Токида спят на кроватях. В комнате мрак, лишь мерцает экран монитора. Болит поясница.

Ацуко посмотрела на стиснутую в кулак правую руку – между пальцев торчали чьи-то волосы. Раскрыв ладонь, она оторопела. Если бы рядом не спали Сима с Токидой, Ацуко бы заорала: в руке она сжимала МКД, липкую ленту и пучок волос. То был «Дедал» Осаная.

– Я вернулась с ним…- Голос Паприки дрогнул.- Я принесла его обратно.

Из сновидения. В реальность.

5

– Случилось нечто! – перебив Носэ, выпалила Ацуко, когда тот позвонил на следующее утро.

Казалось, это нереально: вернуться из сна с предметом,- однако Носэ сразу поверил. Вздохнув, он для верности переспросил:

– Паприка, это точно не твой МКД?

– Мой был у меня на голове. И теперь у нас появился второй.

– Молодец,- серьезно сказал Носэ.- А при встрече с Осанаем сможешь понять, его ли это модуль?

– Да, это понять важно,- согласилась Ацуко.- Я как раз собираюсь в институт. Надеюсь, там его увижу.

В лаборатории у нее остались не только личные вещи – там еще неотосланная копия доклада, другие работы и документы.

– Институт теперь – как осиное гнездо.- Носэ понизил голос – ему было боязно за Паприку.- Тебе там придется трудно.

– Я не ребенок,- засмеялась Ацуко.- К тому же мы взяли верх. Да еще как – застигнув противника врасплох.

– Будь осторожна.

– Все будет в порядке, спасибо. Кстати, вы зачем позвонили?

– Я обратился к трем неприсутственным директорам попечительского совета. Я знаком с господином Исинакой и попросил его встретиться с тобой. Он сначала колебался, но потом все же согласился и уже сам связался с Овадой и директором банка Хоттой. Думаю, лучше им все рассказать. Конакава того же мнения.

– Овада за нас.

– Да, господин Овада тоже дал согласие.

– А Хотта?

– Говорит, господин Хотта отказался. Мол, мнения враждующих сторон нужно выслушивать одновременно. Думаю, справедливое мнение.

– Чем же это оно справедливо? – возмутилась Ацуко, вспомнив прошлое собрание попечительского совета.- Он просто на их стороне.

– Прежде всего нужно, чтобы ты встретилась с теми двумя. Что, если сегодня вечером? Мы с Конакавой тоже присоединимся.

Своим присутствием Конакава должен дать понять Оваде и Исинаке, насколько особая сложилась ситуация.

– Тогда в четыре часа. Приходите прямо сюда.

– Как состояние директора и твоего коллеги?

– Симе намного лучше. А за Токиду возьмусь сегодня ночью.

– Тогда отправь Симу домой. Представляю, как тебе с ним нелегко. Я свяжусь с Конакавой и попрошу, чтобы выделил охрану.

– Да, так мне будет спокойнее.

– А чтобы ты не переживала за Токиду, прикрепим охранников и к твоей квартире. Пожалуйста, не уходи из дому до их прибытия.

– Хорошо.

Через час Конакава привел старшего суперинтенданта Кикумуру, суперинтенданта Ямадзи и двух полицейских инспекторов. Конакава представил всех четверых Ацуко. Один – инспектор Сака, заслуженный ветеран, смуглый мужчина средних лет, был похож на Сайго Такамори*. Другой, инспектор Убэ, годился ему в сыновья; на вид – умный парень, далеко пойдет.

* Сайго Такамори(1827-1877) – японский политический деятель, самурай из княжества Сацума. Во время незавершенной буржуазной революции 1867-1868 гг.

командовал войсками антисёгунской коалиции. Прообраз главного героя фильма американского режиссера Эдварда Звика «Последний самурай» (2003).

– К этой четверке,- показав на подчиненных, сказал главный суперинтендант Конакава,- можно обращаться по любым вопросам. Все они преданы мне.

За кофе Ацуко устроила импровизированный совет. Решили, что Ямадзи и Сака будут охранять Симу у него дома, а Кикумура и Убэ – отвечать за квартиру Ацуко. Из четверых Кикумуре и Ямадзи предстояло часто возвращаться в управление по делам, и они должны были выступать сменщиками.

Торатаро Симу отвели в его квартиру, Ацуко подбросили до института на машине управления, которой попеременно пользовались Конакава и Кикумура. Ацуко боялась, что в институте поднимется переполох, если увидят, на чем она добирается до работы. К счастью, полицейское руководство хоть не ездит на патрульных машинах.

Проезжать за ворота на территорию института разрешалось только автомобилям сотрудников, поэтому Ацуко предстояло пройти через зал ожидания перед приемной. Увидев Ацуко, врачи и медсестры, медики и канцелярские служащие разевали рты, таращили глаза. Некоторые даже цепенели. Поздоровавшись со всеми и помахав рукой, Ацуко прошла по коридору к себе в лабораторию.

Там она увидела Хасимото.