Читаем без скачивания Полдень, XXII век - Аркадий и Борис Стругацкие

– Опять такой же!

– Черепаха! Семиножка!

– Вот ведь закопалась, паршивка!..

– Еще немного – и ушла бы…

– Да, задала она нам жару…

– А где задняя нога?

Все взоры обратились на Женю. Женя смело сказал:

– Вот задняя нога. Она оторвалась. Я никак не ожидал, что она так легко оторвется.

Его обступили, с любопытством разглядывая. Громадный полуголый детина с копной растрепанных светлых волос на голове и с бородкой соломенного цвета протянул могучую исцарапанную руку:

– Дайте-ка сюда.

В другой руке детина держал обрывок блестящего провода. Женя с радостью отдал ногу.

– Я Евгений Славин, – сказал он. – Корреспондент Европейского информационного центра. Я прилетел сюда, потому что мне сказали, что здесь интересно.

Детина несколько раз с задумчивым видом согнул и разогнул черный коленчатый рычаг. Нога попискивала.

– Я заместитель директора КРИ Павел Рудак, – сказал детина. – А это, – он ткнул рычагом в сторону остальных, – это прочие слуги Великого КРИ. С ними вы познакомитесь после, когда они отнесут черепаху.

– А стоит ли? – спросил маленький курчавый австралиец. – У нас есть две такие же. Пусть валяется здесь…

– Такие же, да не такие, Таппи, – сказал Рудак. – У этой задняя нога имеет всего один сустав.

– Правда? – Таппи выхватил у Рудака заднюю ногу и тоже несколько раз согнул и разогнул ее. – Да, действительно. Жаль, что она обломана.

– Я не знал, – сказал Женя.

Но его уже никто не слушал. Все обступили Таппи, затем гурьбой направились к черному бугру в траве и наклонились над ним. Рудак и Женя остались одни.

– Что это за семиног? – спросил Женя.

– Один из уродцев Великого КРИ, – ответил Рудак.

– А, – разочарованно сказал Женя. – Значит, это все-таки ваши уродцы?

– Не так это просто, товарищ Славин, не так просто. Я ведь не сказал, что это наши уродцы, я сказал, что это уродцы Великого КРИ… – Он наклонился, пошарил в траве и поднял несколько камешков. – И мы на них охотимся. Последнюю декаду мы только и делаем, что охотимся. Вообще, должен сказать, вы приехали вовремя, товарищ корреспондент.

Он стал очень метко кидать камешки в несчастную черепаху, которую тащили в поселок. Камешки звонко щелкали о твердый панцирь.

– Пауль Рудак! – заорал кто-то из тащивших. – Наша кладь тяжела! Где твои сильные руки?

– О нерадивые! – воскликнул Рудак. – Мои сильные руки понесут заднюю ногу! Таппи, куда ты ее дел?

– В траве! Ищи в траве, Пауль!

– Давайте я понесу заднюю ногу, – сказал Женя. – Я ее оторвал, я ее и понесу.

– Валяйте, – весело разрешил Рудак. – А я помогу ребятам.

Он в два прыжка нагнал «нерадивых», растолкал их, подлез под черепаху, ухнул и взвалил ее на спину.

– Догоняйте! – сдавленно прогремел он и галопом побежал к поселку.

«Нерадивые» с гиканьем кинулись его догонять. Женя подхватил заднюю ногу, повесил ее на шею, как коромысло, и затрусил вслед. Нога была колючая и довольно тяжелая.

– Держу пари на заднюю ногу, – провозгласил Павел Рудак, появляясь в дверях лаборатории. – Готов держать пари даже на собственную заднюю ногу, что корреспондент изнывает от жажды!

Женя сидел под стеной лаборатории, тихо вздыхал и обмахивался чьей-то соломенной шляпой. Шея у него горела.

– Выиграли, – простонал он.

– А где нерадивые слуги? Как смели они бросить такого почтенного гостя? Позор на весь Европейский информационный центр!

– Ваши нерадивые слуги поклоняются задней ноге в здании напротив, – ответил Женя, поднимаясь. – Они попросили меня подождать здесь, они сказали, что вы вернетесь через минутку. Это было как раз полчаса назад.

– Безобразие! – сказал Рудак с некоторым смущением. – Пойдемте, товарищ Славин, я постараюсь загладить их вину. Я утолю вашу жажду и распахну перед вами люки рефрижераторов.

– Скорее!

Рудак взял его за локоть и повлек наискосок через улицу к аккуратному белому коттеджу. В коттедже было чисто и прохладно. Рудак усадил Женю за стол, поставил перед ним стакан, графин и миску со льдом, а сам принялся хозяйничать.

– Линии Доставки здесь нет, – гремел он. – Готовим сами на киберкухнях.

– УКМ-207? – спросил Женя.

– Нет, у меня американская система.

Женя есть не стал. Он пил и смотрел, как ест Рудак. Рудак опустошал тарелки и горшочки и увещевал:

– Не надо смотреть на меня такими глазами. Это у меня вчерашний ужин, сегодняшний завтрак и сегодняшний обед.

Женя украдкой пересчитал горшочки и подумал: «И сегодняшний ужин».

– Вам повезло, корреспондент, – продолжал Рудак. – У нас сейчас действительно очень интересно. Самое интересное будет сегодня вечером, когда вернется профессор Ломба, директор КРИ.

– А я видел профессора Ломбу, – сказал Женя.

Рудак перестал есть и быстро спросил:

– Когда?

– Сегодня рано утром в Гибсоне. Он консультировал моего знакомого. Только я не знал, что он директор КРИ.

Рудак опустил глаза и снова принялся за еду.

– И как он вам показался? – осведомился он немного погодя. – Веселый старикан, не правда ли?

– Да как вам сказать… – сказал Славин. – Скорее какой-то угрюмый…

– Н-да-а, – протянул Рудак и оттолкнул тарелку. – Сегодня вечером будет оч-чень интересно. – Он вздохнул. – Ну что ж, товарищ Славин, разрешаю задавать вопросы.

Женя торопливо зарядил диктофон.

– Прежде всего, – сказал он, – что такое Великий КРИ?

– Минуточку. – Рудак откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. – Сначала спрошу все-таки я. Какое у вас образование?

– Окончил медицинский институт, институт журналистики и спецкурсы врача-межпланетника.

– И все это полтора века назад, – уточнил Рудак. – И больше ничего?

– Изъездил всю Планету, корреспондент, старая гиена пера… Область научных интересов – сравнительное языкознание.

– Так, – сказал Рудак. – И вы ничего не слыхали о семи принципах Комацувары?

– Ничего.

– И об алгебре информационных полей, конечно?

– Нет.

– И о фундаментальной теореме диссипации информации?

Женя безмолвствовал. Рудак подумал и сказал:

– Хорошо. Совету все ясно. Постараемся сделать все, что можем. Только слушайте очень внимательно и, если я занесусь, хватайте меня за заднюю ногу.

Вот что понял Женя. Коллектор Рассеянной Информации предназначался главным образом для собирания рассеянной информации, что, впрочем, явствовало из названия. Под рассеянной информацией понимались рассеянные в Пространстве и Времени следы любых событий и явлений. Первый принцип Комацувары (единственный, который оказался доступен Жене) гласил, что ничто в природе и тем более в обществе не проходит бесследно, все оставляет следы. Подавляющее большинство этих следов находится в виде чрезвычайно рассеянной информации. В конечном счете они представляют собой энергию в той или иной форме, и проблема сбора очень осложняется тем, что за миллионы лет первичные формы претерпевают многократные изменения. Другими словами, следы накладываются друг на друга, смешиваются, частично стираются следами последующих событий и явлений. Теоретически любой след можно отыскать и восстановить – и след столкновения кванта света с молекулой в шкуре бронтозавра, и след зубов бронтозавра на древовидных папоротниках. Для отыскания, сортировки, сопоставления этих следов и для преобразования их в привычные формы информации – например, в изображение – был построен Великий КРИ.

О том, как работает Великий КРИ, у Жени составилось чрезвычайно смутное впечатление. Сначала ему представились миллиарды и миллиарды кибернетических инфузорий-микроинформаторов, которые тучами бродят по всему свету, забираясь до самых звезд, собирая рассеянные следы давно минувшего и стаскивая их в необъятные кладовые механической памяти. Затем воображение нарисовало ему паутину проводов, облепивших всю Планету, натянутых на гигантские башни, которые сотнями разбросаны по островам и материкам от полюса до полюса. Короче говоря, он так ничего и не понял, но не стал переспрашивать: он решил, что как-нибудь на досуге прослушает несколько раз диктофонную запись с соответствующими книжками перед глазами и тогда все поймет. А когда Рудак принялся рассказывать о результатах работы, Женя забыл даже об уродцах.

– Нам удалось получить очень интересные картины и даже целые эпизоды, – говорил Рудак. – Конечно, подавляющее большинство материалов представляет собой брак – сотни и тысячи кадров, наложенных друг на друга, и фильтр информации просто выходит из строя при попытке разделить их. Но кое-что мы все-таки видели. Мы стали свидетелями вспышки сверхновой вблизи от Солнца сто миллионов лет назад. Мы видели драки динозавров и эпизоды из битвы при Пуатье, звездолеты пришельцев и еще что-то странное и непостижимое, чему мы не имеем пока ни соответствий, ни аналогий.