Читаем без скачивания Колдунья - Филиппа Грегори

Лорд Хью засмеялся и пересел на стул возле камина, а леди Кэтрин встала у него за спиной. Подождав, пока его светлость устроится поудобней, кухонные работники велели выдать его сыну грязный фартук и поставили его прислуживать и подавать вино. Женщины в зале визжали от смеха, гоняя молодого лорда то с одним поручением, то с другим. Один из слуг, очень бойкий малый, уселся в кресло старого лорда и стал отдавать приказы. Некоторым мужчинам было предъявлено вопиющее обвинение, что они ведут себя как девицы; их связали в длинную цепочку и с хохотом смотрели, как они пытаются распутаться. Нескольких молодых служанок обвинили в извращенной похоти и в том, что в сношениях они предпочитают исполнять мужскую партию. На виду у всех их раздели до сорочек и обрядили в штаны с условием ходить так до конца празднества. Двух солдат обвинили в краже, которую они совершили во время набега на Шотландию во главе с Хьюго, а паре поварят были присвоены титулы «их грязнейшества». Чью-то жену обвинили в супружеской измене, а девицу-кондитершу в том, что она ругается как сапожник, после чего завязали ей рот платком.

Парень-ведущий на господском кресле гоготал, указывая то на одного, то на другого; несчастные истерически визжали, протестуя против обвинений, а ревущая толпа решала: виновен или нет.

Потом ведущий совсем распоясался и переключился на дворян. Двое молодых вассалов из благородных были обвинены в лени и дармоедстве; в наказание им предложили влезть на табуретку и спеть веселую песенку. Одного из кузенов лорда Хью обвинили в том, что он чревоугодник и обжора, что после каждого обеда тайком проникает на кухню и клянчит марципан. Любимец Хьюго, молодец, который, сидя в караулке, рассуждал только о войне, был объявлен льстецом и лизоблюдом, за что ему обмазали голову сажей из камина.

Народ смеялся до упаду, а ведущий все смелел. Кто-то набросил ему на плечи пурпурную мантию старого лорда. Он вскочил на резной стул и стал приплясывать то на одной, то на другой ноге, указывая на Хьюго, который дурачился в глубине зала с подносом и кувшином вина.

— Похотливый кот, — торжественно провозгласил парень.

Весь зал так и покатился от хохота.

— Сладострастный козел, — добавил он. — Хочешь, перечислю сейчас всех баб, которых ты поимел за год?

Снова поднялись крики и смех, а дамы за столом Элис нервно зашевелились и недовольно зароптали. Но ведущий, господин и распорядитель праздника, мог говорить все, что угодно, не боясь наказания. Любовницей Хьюго он мог назвать каждую из них. А уж Кэтрин потом на них отыграется, даже если это окажется клеветой.

— Неужели всех запомнил? — проревел чей-то голос из зала. — В году целых триста дней, да с большим хвостиком! Это что ж получается, около тысячи баб, что ли?

Ухмыльнувшись, Хьюго принял позу, поднял фартук, открыв расшитый цветными нитками гульфик, и задергался бедрами взад и вперед. Девицы в зале завизжали от восторга.

— Ты ошибаешься, — отозвался он. — Пожалуй, тыщи две будет.

— Да, ты прав, проще назвать тех, кого ты еще не поимел, — быстро нашелся ведущий. — Зачем тратить зря время?

Снова восторженные крики и взрыв хохота. Хьюго церемонно поклонился. Даже старый лорд со своего места у камина слегка усмехнулся. В зале воцарилась тишина, всем хотелось услышать, чем этот малый завершит свою остроту.

— А вы знаете, — удивленно продолжил он, стараясь выжать из шутки все возможное, — здесь у нас только одна баба, которой милорд Хьюго еще не поимел… — Он развернулся и указал на Кэтрин, стоящую у огня рядом с его светлостью. — Собственную жену! Любимую женушку! Леди Кэтрин!

Зал загудел, послышались крики и визг. Дамы Кэтрин, находившиеся за столом на помосте, всплеснули руками, но тут же прижали ладони к губам, чтобы, не дай бог, не рассмеяться.

Молодой лорд с видом кающегося грешника опустил голову. Хохотали все, даже сам старый лорд. Солдаты, словно боясь упасть от смеха, вешались друг на друга, а распорядитель праздника снял с головы пурпурный, усыпанный драгоценными камнями головной убор лорда Хью, подбросил его в воздух и ловко поймал, наслаждаясь своим остроумием. Только белая от злости леди Кэтрин не улыбалась.

— А теперь старый лорд! — раздался чей-то возглас. — Что он натворил?

Ведущий с серьезным видом направил палец в сторону лорда Хью.

— Ты очень, очень виновен, и с каждым годом твоя вина растет, — изрек он.

Лорд Хью фыркнул, ожидая продолжения.

— Каждый год ты делаешь все меньше, а вина твоя растет и растет, — заявил ведущий.

— Загадка! — подыгрывали ему из зала. — Загадка! В чем его преступление?

— В чем мое преступление? — подхватил его светлость. — Почему я делаю все меньше, а вина моя растет?

— Стареешь! — ликуя, выкрикнул парень.

Лорд Хью расхохотался, за ним и другие. Он погрозил смельчаку кулаком и предупредил:

— Вот только попадись завтра утром мне на глаза. Узнаешь, стар ли я держать меч в руках.

Ведущий на стуле застучал тощими коленками одна о другую, как бы показывая: ой, как страшно.

— А теперь повелеваю: танцы!

Он высвободился из плаща лорда Хью, скинул головной убор, вывел перед всеми самую грязную и жалкую кухонную посудомойку и встал с ней рука об руку во главе танцующих. Остальные, продолжая хихикать и улыбаться, выстраивались за ними парами. Элис наклонилась к Элизе.

— Вы видели ее лицо?

Та кивнула и ответила:

— Он еще грубей, чем в прошлом году. Но и тогда был ой-ой-ой какой наглый. Однако это традиция, и от нее никому нет вреда. Старый лорд обожает древние обычаи, а Хьюго наплевать. Из Кэтрин всегда делают посмешище. Хьюго все любят, а вот ее не очень.

Тут один из актеров подошел к их столу и бесцеремонно положил на плечо Рут свою ручищу. Она негромко взвизгнула, отказываясь с ним танцевать, но он силой потащил ее в круг.

— Вот потеха началась, — весело прощебетала Элиза и побежала следом за Рут подыскивать себе партнера.

Элис в своем синем платье как тень прошла по залу и встала за стулом лорда Хью, а потом вместе с ним вернулась на помост, где он занял свое законное место.

— Ты не танцуешь, Элис? — спросил он, стараясь перекричать громкую музыку и грохот барабана.

— Нет, — коротко отозвалась девушка.

— Будь рядом, и никто не посмеет тебя пригласить, — посоветовал лорд. — Грубое веселье, конечно, но мне нравится наблюдать за ними. И Хьюго…

Он неожиданно замолчал. В дальнем конце зала его сын стоял на коленях перед какой-то служанкой, лицо которой скрывала полумаска в виде головы утки. Кэтрин с явной неохотой — лицо ее было бледным и неподвижным — танцевала в паре с одним из молодых рыцарей.