Читаем без скачивания Мне нужна твоя любовь – а так ли это? - Байрон Кейти

Мой муж должен был принять решение и сделать то, что велело ему сердце, а не моя программа действий. Исследование помогло мне осознать, что он отвечает за свое счастье, а я — за свое. И никакие самодовольные страдания не в силах это изменить. Страдания прекратились тогда, когда я всерьез начала подвергать сомнению свои мысли. В конце концов я осознала, что несчастной меня делает не муж, а собственные мысли. Я прекратила попытки мучить других, перестала пытаться манипулировать. Перестала добиваться всеобщей симпатии, выставляя напоказ свою несчастную судьбу. Вместо этого я поняла, что он бросил меня один раз, а я за эти четыре года ежедневно бросала себя тысячи раз.

Исследование освободило меня и прочистило мой разум до такой степени, что теперь я могу смеяться над собой и быть счастливой за него. Это была грандиозная история — но как же мне стало хорошо, когда я с ней разделалась!

Потому что я здесь

Я часто грозилась бросить его; теперь я осознаю, что это не мое дело. Я понимаю, что, пока я с ним, мне нужно быть с ним, — что мне по-настоящему нужно будет от него уйти только тогда, когда я действительно уйду. И пока что я с ним. Это так здорово! Это едва ли не лучшее из случившегося со мной с тех пор, когда я начала подвергать сомнению свои мысли. Это дает мне столько свободы. Больше никаких тревог в стиле «Что я здесь делаю? Что со мной такое?». Я живу с ним, потому что живу с ним. Точка. По крайней мере, я могу положиться на это в самую трудную пору, когда мысли множатся как сумасшедшие. Это остров покоя, твердая земля у меня под ногами.

Сердитая коллега

Одна из моих коллег по работе часто сердится. И ей всегда удавалось вызвать у меня защитную реакцию. Но на этой неделе, когда она явилась ко мне со своим злобным недовольством, мне без труда удалось сохранить спокойствие. Я знала, что ее гнев не имеет ко мне никакого отношения, и смогла принять ее с любовью. Когда я сказала ей, что она имеет право жаловаться, ее гнев прошел и она криво улыбнулась — как озорной ребенок, шалости которого наконец разоблачили.

Любовь к маме

Я обижалась на маму за то, что она так долго болеет. За то, что она стала таким бременем для меня и моего отца. Я страдала, поскольку считала, что она проявляла большую неблагодарность по отношению к тем, кто посвятил свою жизнь уходу за ней. После нескольких месяцев сомнений в этих мучительных мыслях я поняла, что я мошенничаю! Я ухаживала за мамой не из любви к ней, а из желания привлечь внимание к себе как к «доброй дочери-мученице»! Всю эту грандиозную историю я выдумала, чтобы добиться симпатии окружающих, а сама тем временем с трудом переносила мамин голос по телефону. Как только я осознала свои заблуждения, я смогла увидеть эту идеально прекрасную женщину, которая почти всю свою жизнь болела и которая была исполнена силы, свободы и любви. Я стала обожать маму. Я с радостью сидела у ее кровати и делала все, что было нужно. В этом состоянии любви я сидела с ней те три дня, пока она умирала. Я так счастлива, что смогла полюбить маму, когда она была еще здесь.

Мой бурный роман

Я мечтала о бурных встречах с любовником, хотела его прикосновений, хотела более острых сексуальных ощущений, чем с мужем; нарушая социальные нормы, я хотела вернуть в свою жизнь приключения. Я хотела, чтобы он видел во мне любящую приключения, сексуально привлекательную, молодую и красивую (мне далеко за тридцать), умную, хорошо формулирующую свои мысли и во всех смыслах желанную женщину. Я старалась быть совершенством, старалась удовлетворять все его (в основном сексуальные) потребности, быть всегда готовой к общению с ним, улаживать любые трудности без нервов. Чтобы скрыть измену, я окутала мужа пеленой обмана. Я боялась быть отвергнутой и боролась с этим страхом, делая вид, что удовлетворяю каждую потребность моего любовника. Я знала только один путь к его сердцу — быть такой, какой он хотел меня видеть. Как оказалось, это стало волшебным отворотным зельем. Я не завоевала его сердце. В сущности, все это оттолкнуло его от меня.

Тогда я себе не нравилась; я стала заложницей собственных ожиданий. Измена мужу была разновидностью ощущаемой мною нехватки доверия и надежности, безопасности. Я и себя предавала, когда так занижала самооценку. Я постоянно чувствовала себя виноватой. Постоянно выходила за собственные рамки и наказывала себя за это. Я просто не жила настоящим; я всегда хотела, чтобы все было не так, как было. Я хотела, чтобы муж был более диким, более сексуальным — как мой любовник, а любовник — более степенным и надежным — как муж.

От одного только осознания того, как отчаянно я добиваюсь любви и одобрения, моя жизнь начала меняться самым кардинальным образом. У меня вдруг оказалось больше любви, чем я могла принять. Когда любовник разорвал наши отношения, я поняла, что в конечном счете я могу принадлежать лишь самой себе. Мои отношения с людьми улучшились на всех уровнях.

Я всегда обижалась на мужа за его эгоцентричность; если такая мысль приходит мне в голову теперь, я немедленно подвергаю ее сомнению. Мне нравится осуждать его без всякого самоконтроля — так осуждает рассерженный ребенок, а затем исследовать каждую мысль и с каждой из них проделывать разворот. Мне нравится предоставлять ему возможность быть таким, какой он есть, и не хотеть его изменить. Мне стало гораздо легче говорить ему «Нет» и не чувствовать за собой вины.

Теперь я знаю, что любовь исходит из меня самой. Каждый миг ценен таким, какой он есть, и мои злые или мучительные мысли даже помогают мне заглянуть внутрь еще глубже. Например, раньше я думала: мне нужно, чтобы муж меньше путешествовал; теперь мне нравится и его пребывание дома, и его отъезды. Его занятия — это его дело, и это редко задевает обретающееся в моем сердце счастье.

Теперь меня могут оскорбить, обвинить, проигнорировать, обругать (у меня дети-подростки), а мое внутреннее спокойствие не всколыхнется. Пока я подвергаю сомнению собственные мысли, я могу оставаться мягкой и нежной.

Делать уборку или нет

Мой муж не любит делать дома уборку. И когда мне казалось, что он мне надоел, я часто думала, что нужно развестись и найти того, кто будет больше ценить и поддерживать меня. Теперь же я предана нашему браку больше, чем когда-либо раньше. Неважно, убирается дом или нет. Я осознала, что необязательно ему сверкать чистотой двадцать четыре часа в сутки. Все равно идеальной чистоты у нас никогда не было. Раньше дом не был идеально убран и мы часто ссорились; теперь он не идеально чист и я спокойна.

Разворот

«Любить то, что есть» я прочел за выходные, с трудом отрываясь на еду и сон. В воскресенье я начал ощущать, что жена и дети как-то подозрительно внимательны ко мне — словно у меня сегодня день рождения. Наконец я спросил у жены: «Что происходит? Что вы замышляете? Что вы такие добрые со мной?»

Жена изумленно на меня посмотрела, а потом рассмеялась. «Мы ведем себя так же, как всегда, — ответила она. — Это ты изменился, ты стал добрее!»

Туалетная благодарность

Работа по дому у нас нередко становилась поводом для ссор. Я часто расстраивалась из-за того, что на мне вся уборка, мытье посуды и стирка, уборка в ванной и туалете, — и это при том, что в нашей семье только я работаю на полную ставку. Все это сводило меня с ума. Но когда я начала заниматься исследованием, я ощутила колоссальную благодарность жизни, — это случилось, когда я в очередной раз драила унитаз. Мытье туалета означало, что я прекрасная мать, обеспечивающая своих дочерей достаточным количеством пищи, — и теперь я убираю эту трансформировавшуюся в их прекрасных телах пищу. Меня перестало заботить, кто делает уборку, а кто нет. Я просто следовала за направляющим вектором, который сама же и формировала. После того случая все больше домочадцев стало интересоваться уборкой ванной. Это что-то потрясающее.

Живая святая

Мне нравится ходить в церковь. Я всегда хотела, чтобы прихожане видели во мне не просто высокодуховную личность, но кого-то, похожего на Иисуса или Мать Терезу. Я стремилась к тому, чтобы меня не просто считали хорошим человеком, но видели в сиянии золотистого света — как ангелов из «Прикосновения ангелов»; хотела, чтобы все наслаждались моей замечательной сущностью и слегка завидовали, ведь им еще не удалось такого достичь. Знаю, это звучит глупо, но я посвятила не один год жизни занятиям, которые, как мне казалось, дадут мне возможность выглядеть в глазах окружающих именно так, как я описала.

Однажды мне довелось вести еженедельные занятия в женской тюрьме. Я никогда не уделяла достаточно времени тому, чтобы по-настоящему выслушать этих женщин и вникнуть в их чувства, ведь я была так занята их обучением, так старалась произвести на них впечатление великого и святого учителя. Как-то вечером одна из женщин упала на пол и стала кричать, что она убила собственного ребенка. Так она корчилась в агонии не один час. И я вдруг поняла, что совсем не слушала этих женщин, не контактировала с ними, главным для меня всегда было их восприятие меня. Может, они нуждаются в прощении? Они хотели, чтобы кто-то показал, что с ними все в порядке, что, независимо от содеянного, они могут жить дальше. Нет, все было наоборот: прощение было нужно мне. Я хотела, чтобы они показали мне, что со мной все нормально и что я могу жить дальше, независимо от содеянного ранее. И я это понимала.