Читаем без скачивания Поцелуй бабочки - Натали Вокс

— Кевин…

— Кто?!

— Был такой человек. Мужчина, которого я любила — нет, думала, что люблю — в восемнадцать лет…

— И что же?

— Он засмеялся. Когда я сказала, что люблю его, он засмеялся. А когда начала настаивать, испугался. — Она подняла глаза и увидела на лице Витторио странную улыбку. — Я была убита горем.

— А я похож на него, да?

— Немножко.

— Значит, ты не сказала бы мне о своих чувствах, если бы я засмеялся?

— Наверное.

— Я не такой, как Кевин. Я никогда не смеялся над чувствами женщины.

— Но я боялась, что… А еще ты сказал про «эксперимент». — Одри посмотрела на него снизу вверх и состроила гримасу. — Ты передумал?

— Нет.

— Но признайся, ты выбрал странный способ ухаживания… если это можно назвать ухаживанием.

— Называй как тебе нравится. Мы с тобой не подростки. У каждого из нас есть опыт.

— Ну, положим, у меня его не так уж много, — возразила Одри, боясь, как бы он не подумал…

— Подробности меня не интересуют, — поспешно прервал он. — Я не желаю о них слышать. Никогда!

Слегка испуганная его горячностью, Одри посмотрела на Витторио и крепко обняла его.

— Я и не собиралась… Так же, как не собиралась расспрашивать тебя о твоих женщинах.

— Даже о стриптизерше со змеей? — хмыкнул он.

— Даже о ней. — И все же один вопрос она должна была задать. Потому что эта мысль не выходила у нее из головы. — Чего она хотела? — нерешительно произнесла Одри. — Джованна…

— Просто поговорить, — спокойно ответил Витторио. — Это неважно… Так что ты думаешь о детях? — напомнил он.

Неважно? Уф-ф… Значит, об этом можно забыть.

— Ты хочешь детей?

— Да, конечно. — Она прижалась к Витторио, наслаждаясь теплом его тела, и поддразнила: — Улыбка у тебя ужасно глупая.

Витторио смущенно хмыкнул, став совершенно неотразимым.

— Похоже, я наконец стал настоящим итальянцем, мечтающим о большой семье. А ты?

А что она? Она никогда по-настоящему не думала об этом. Во всяком случае, с подросткового возраста, когда все девчонки мечтают о принце на белом коне и младенцах, которых можно баюкать как кукол. Но сейчас она подумала о сильном, здоровом малыше, мальчике, который с годами будет все больше похож на отца…

— Да, — тихо сказала она. — Очень хочу.

— И ты согласишься жить в Риме?

— А где бы еще я могла жить? — спросила Одри. — Родных в Англии у меня не осталось. А мама и Рико здесь…

— Да. — Погладив Одри по волосам, словно завороженный колдовской силой длинных локонов, Витторио спросил: — А чем бы ты хотела заняться? Диких зверей в Риме не так уж много.

— Не знаю. Что-нибудь придумаю.

— Дело в том, что жить со мной нелегко, — признался он, и Одри поспешила спрятать улыбку. Как будто она этого не знала. — Иногда мне приходится вскакивать посреди ночи. Ну, это тебе известно. Я часто поздно возвращаюсь, забываю поесть.

— Теперь, когда я знаю, что ты любишь меня, обещаю не бегать за тобой, не огорчать и не придираться, — сухо перечислила она. — Но идеальной жены из меня не получится. Мне не по душе домашние заботы. Я не итальянская матрона и едва ли когда-нибудь стану ею. Могу попробовать, но за результат не ручаюсь. К тому же я не умею готовить.

— Я куплю тебе поваренную книгу. Похожу по магазинам и выберу самую лучшую.

Одри фыркнула и прижалась губами к его подбородку.

— Купить-то ты можешь, но…

— Слава богу, что я овладел этим искусством, — скорбно заметил Витторио. — Иначе мы разорились бы на ресторанах.

— Ты овладел… Не может быть!

— А как ты думаешь? Какой итальянец не умеет готовить спагетти!

Пытаясь разгладить курчавые волосы на его груди и не сводя с него восхищенных глаз, она тихонько окликнула:

— Витторио…

— Гмм?

— Ты улыбаешься?

— Мне очень нравится твоя нынешняя кротость.

Одри подняла голову и улыбнулась в ответ.

— Я могу быть кроткой…

— Знаю. И любящей. А итальянский ты сумеешь выучить?

— Конечно. — Она легла поудобнее, упершись локтями в его грудь, и продолжила: — Я могла бы даже проводить автобусные экскурсии по Риму или стать экспертом по охране памятников старины.

— Кажется, я слышу в вашем голосе насмешку, мисс Гордон.

— Вполне возможно. Но над нашей любовью я смеяться не буду, — честно пообещала она.

— Правильно, — кивнул Витторио, мягко убрал ее локти и крепко обнял. — Никогда не смейся над нашей любовью.

— Я даже буду вежливой с Патрицей, — торопливо заверила Одри. — Правда. Я могу быть великодушной. Hо…

— Никаких «но». Дай мне вставить слово. Я хочу сказать очень серьезную вещь.

Она кивнула, устроилась поудобнее, и Витторио что-то прошептал ей по-итальянски. Дрожь желания заставила Одри прильнуть к возлюбленному. А затем Витторио объяснил:

— Твой первый урок итальянского. Это значит «я люблю тебя».

— Знаю, — ответила Одри чуть слышно.

— Тогда повтори.

— Я люблю тебя.

— По-итальянски, пожалуйста.

— Нет. Ты будешь смеяться над моим произношением.

Витторио все равно засмеялся, правда от удовольствия, и принялся учить любимую многим другим нужным вещам. Или Одри его. В школе супружеской любви принято взаимное обучение.