Читаем без скачивания Война и миф. Расширенное и дополненное издание - Михаил Викторович Зыгарь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдруг комиссия оживилась. К участку подошел седоватый мужчина с супругой в больших солнечных очках. За ними скромно следовали их сын с женой. Старушки бросились пожимать руку подходящему мужчине, подросток взял автограф. Это Томислав Николич, тогда он был руководителем Сербской радикальной партии. Лидер этой партии Воислав Шешель уже несколько лет сидел в гаагской тюрьме – трибунал по бывшей Югославии обвинял его в военных преступлениях. Но на многих стенах в Белграде было аккуратно выведено краской: «Шешель – сербский герой».
Ультранационалисты Шешеля и Николича выиграли предыдущие парламентские выборы, получив 27 % мест в парламенте, но ни одна партия не согласилась войти с ними в коалицию. Теперь их предвыборный лозунг был: «50 % плюс твой голос» – радикалы надеялись сформировать правительство самостоятельно.
Николич зашел в детский сад, полюбезничал с комиссией и позволил обрызгать свой палец спреем.
– Мы одержим победу. Сербия должна идти своим путем, и никто не должен вмешиваться в наши дела, – уверенно сказал он, опустив бюллетень. – Мы не вмешиваемся в дела Евросоюза, зачем же они вмешиваются в наши? Нам поможет Россия, – многозначительно добавил он.
– Какой помощи от России вы ждете? – спросил я. Томислав Николич вроде бы знает русский, но отвечает по-сербски.
– Россия – наш стратегический союзник. Она всегда нас поддерживала и сейчас не допустит того, чтобы у нас отняли Косово.
Европейские журналисты окружили лидера сербских националистов со всех сторон, спрашивая, стоит ли Европе опасаться их победы и согласятся ли радикалы когда-нибудь с независимостью Косово. Томислав Николич не знал английского, но ответил им по-сербски, что опасаться не стоит, но независимости Косово радикалы не допустят.
Я подошел к сыну лидера националистов, скромно стоящему в сторонке.
– Очень приятно, меня зовут Бронислав, а это моя жена Милана, – смущенно улыбнулся он. – Мы очень рады видеть здесь журналиста из России.
Его жена кивнула и переспросила:
– Вы прямо из самой Москвы?
В отличие от Томислава Николича, они говорили по-английски, а русского не знали.
– Я думаю, что мы победим, но не уверен, что удастся сформировать коалицию. Могут возникнуть проблемы, – Бронислав смутился еще сильнее. Он явно не так радикален, как его отец.
Но тут к нему на подмогу подбежал один из молодых убежденных националистов.
– Вы из России? Отлично. Меня зовут Боян.
Он перекрестился и уверил меня, что их партия победит.
– Мы никогда не позволим забрать у нас Косово. Это наша земля. Вот у вас есть Чечня, но вы же ее никому не отдаете. И американцы не смеют ее у вас забрать! А почему они забирают у нас Косово?
– Но в Косово уже почти нет сербов. И многие страны готовы признать его независимость. Как вы сможете удержать его?
– Это наша земля! Мы не хотим войны. Но просто так мы ничего не отдадим. Мы будем бороться. Мы гордый народ и не позволим иностранцам отнимать нашу территорию, – он говорил все быстрее и быстрее, так, что я перестал его понимать.
Пройдет пять лет и Николич станет президентом Сербии. Правда, до этого он выйдет из Сербской радикальной партии.
Сторонние наблюдатели
– Ультранационалисты могут получить много больше, чем дают им соцопросы. Но многие люди стесняются говорить, что проголосуют за радикалов, – говорил глава миссии наблюдателей ПАСЕ, польский депутат Тадеуш Ивинский. – Их победа может оказаться угрозой для тех процессов, которые шли в Сербии в течение последних лет. Национализм и патриотизм – это разные вещи. В Европе понятие национализма воспринимается не слишком положительно. Национализм может нанести большой ущерб, если он переходит в изоляционизм и шовинизм.
Тадеуш Ивинский полиглот. Он говорит на 15 языках, в том числе на русском и сербском, но скромно отмечает, что это совсем немного – в мире их несколько тысяч.
Российские наблюдатели с его оценкой в общем-то согласны.
– Радикалы, чего доброго, могут получить половину всех голосов. Это был бы идеальный вариант, – с радостью говорил глава российской миссии наблюдателей, вице-спикер Госдумы Сергей Бабурин. К сербским ультранационалистам он испытывал личную симпатию.
– Это партия, которая выступает против НАТО и за российские интересы. Мы с Шешелем давние партнеры. Еще в 2002 году, а может, в 2001-м мы подписали тройственный пакт о сотрудничестве: Сербская радикальная партия Шешеля, украинская Прогрессивно-социалистическая партия Натальи Витренко и «Народная воля» Бабурина.
– А Ле Пена не было?
– Ну, не подвернулся. Иначе подписали бы вчетвером. Причем получилась сюрреалистическая ситуация: мы подписали соглашение на английском языке в Багдаде! Лидеры трех славянских партий, ни один из нас не знает английского языка. Но в Багдаде не было машинки с кириллицей. Пришлось переводить на английский. Ну, не на арабский же!
Сергей Бабурин возглавлял официальную российскую делегацию депутатов Госдумы. Встречаясь с лидерами политических партий, он с гордостью рассказывал, что Дума недавно приняла заявление, требующее прекращения работы Гаагского трибунала и возвращения всех подсудимых на родину. А еще о том, что Россия поддержит любую позицию Сербии по Косово – «главное, чтобы Сербия сама не отказалась от него».
Перед нынешними выборами все сербские партии заявляли, что они против независимости Косово.
– Реально, конечно, Косово потеряно, – признался Сергей Бабурин. – О чем говорить, если в радиусе нескольких десятков километров от Косова поля нет ни одного серба? Но почему вопрос Косово стал самым главным на выборах? Реально воевать за Косово были готовы только радикалы. И остальные партии, чтобы размыть их позиции, сказали, что и они тоже за Косово. Спекуляции о Косово стали знаменем для всех. И на фоне остальных радикалы стали выглядеть менее решительными.
– А радикалы все еще готовы воевать за Косово? – спросил я.
– Да нет. Те, кто были готовы и говорили об этом публично, сейчас или в Гааге, или на том свете, или в розыске. Армия разгромлена. Им сегодня уже нечем воевать.
– Но что значит воевать? Выгонять из Косово албанцев?
– Как можно воевать? А как воюют? Берешь автомат, идешь и захватываешь свой дом. И никого туда не пускаешь. Но они уже не готовы. Даже беженцы – и те смирились. Несколько лет назад я приезжал сюда, а сербские политики меня спрашивали: «Ну что, мы не можем воевать за Косово, а вы будете?»
– На чем же тогда держатся радикалы? Почему они так популярны?
– Они единственные, кто выступает за сербский путь, против НАТО, против ЕС, за ориентацию на Россию. И если они выигрывают, то у Сербии будут проблемы с Евросоюзом, – гордо улыбнулся вице-спикер.
Друзья России
Уже несколько месяцев весь Белград был оклеен толстым слоем предвыборных плакатов. Лозунги очень разнообразны. «За больи