Читаем без скачивания Трезубец Нептуна - Александр Прозоров

По счастью, густых зарослей внизу не встречалось, а отдельные кусты тропинка благополучно огибала, позволяя двигаться быстро и легко.

— Так вы объясните, сэр Платон, куда мы идем? — поинтересовался Вайт.

— В Севенжог, - оглянулся на толстяка Атлантида. - Тут всего около пятисот километров. Если считать, что скорость пешехода в лесу составляет около пяти километров в час, нам потребуется сто часов. Восемь часов отведем на сон. Шестнадцать часов хода в сутки — и за шесть дней дойдем.

— Что-то мне не нравится в ваших подсчетах, сэр, - покачал головой миллионер. - Почему именно в Севенжог?

— А вы думаете, я просто так карту Ершбика каждый вечер по браслету рассматривал? Из здешних округов к Севенжогу не ведет ни одной дороги. Стало быть, в тех местах нас искать не станут.

— Вы меня пугаете, сэр Платон. - Вайт остановился перевести дух. - А почему отсюда туда нет дороги? От того дурацкого космодрома сюда, за тысячу верст, дорога есть, а в Севенжог, всего за пятьсот камэ, дороги нет? Может, тут места такие, что даже автономному дорожному роботу не пройти?

— Да что вы, сэр. - Атлантида тоже остановился. — Я по карте смотрел: нормальная, совершенно ровная местность. Гладкая абсолютно. Хотите, покажу?

— На месте посмотрим, - отмахнулся миллионер и двинулся дальше.

Больше они не разговаривали — берегли силы. Единственную фразу за вечер произнес Теплер Вайт, когда они, уже давно потеряв растворившуюся в ягодниках тропинку, несколько раз продрались сквозь густые колючие заросли темно-малинового кустарника, перебрались сквозь широкую полосу бурелома и прочавкали по руслу неглубокого ручья. Перелезая через рухнувшее поперек дороги и уже изрядно прогнившее дерево почти в три обхвата толщиной, миллионер оглянулся на Атлантиду и неожиданно спросил:

— А вы уверены, сэр Платон, что мы действительно идем со скоростью пять километров в час?

Рассольников не ответил.

Остановились они уже в сумерках, когда Голубой Карлик уступил свое место большой и тусклой зеленой звезде. Выбрали заросшее густым мхом бревно и улеглись по сторонам, глубоко утонув в мягкой подстилке. Над головами немедленно зажужжали комариные стаи. Атлантида услышал из-за бревна громкие хлопки и посоветовал:

— Не трогайте их, сэр Теплер, пусть летают.

— Так кусаться будут!

— Не будут, сэр. Мы для них несъедобные. Все равно что поленья: посидеть можно, а отведать нечего.

Хлопки прекратились, и спустя минуту донесся радостно-удивленный ответ:

– И вправду не кусаются!

– Вот-вот, сэр. Кстати, тут еще и пиявки есть.

– Вы это к чему, сэр Платон?

– А то, что есть-то они есть, но не будут нас есть. Мелочь, но приятно.

– А клещи?

— И клещи. Хорошо, правда?

— Послушайте, сэр Платон, - поинтересовался Вайт, - если вы могли перепилить решетку, почему не сделали это сразу?

— Застукали бы нас и трость отобрали, - отозвался Рассольников. - Нужно было сперва узнать, как охраняют, чем следят, каковы защитные системы, куда удирать. Успокоить тюремщиков, выбрать удобный момент… Дамочке той, что вам понравилась, памятник поставить стоило бы. Вся живодерня только на нее и пялилась. И охрана, и остальные зверушки. Если бы ее хоть на пару минут дольше разделывали, никто бы и не заметил, как мы ушли.

— Как думаете, нас поймают?

— Не должны. Наш бледнолицый брат расскажет в полиции, что здесь, поблизости, находится вооруженная база ордена Защиты Животных. Поэтому так, сразу, никто за нами в лес не полезет. Пока соберут крупные ударные силы, пока произведут разведку местности… Без авиации… Несколько дней пройдет. Надеюсь, мы к тому времени уже в Севенжоге будем.

Теплер Вайт в ответ смачно всхрапнул.

С первыми лучами Карлика на ветвях соседнего дерева некая жизнерадостная птица принялась орать столь азартно, что люди волей-неволей открыли глаза.

— Ох, гадкий петух, - сладко потянулся Вайт. - Как давно я так хорошо не спал! Никаких прутьев под ребрами, никакого журчания под головой. Так бы спал и спал!

— Я так понимаю, - серьезно кивнул Рассольников, - что, вернувшись домой, вы обязательно выбросите свою дурацкую гравитационную постель и прикажете привезти отсюда центнер мха и несколько гнилых бревен?

— Хорошая мысль, - не заметил иронии миллионер. - Обязательно так и сделаю. Все-таки каждый человек время от времени должен спать на траве, в лесу, ощущать свое родство с природой.

— Только не делайте этого на Земле, сэр Теплер, — предупредил Атлантида. - Там у клещей, комаров и пиявок несколько другая диета.

— Да, - озабоченно вздохнул толстяк, - перекусить нам сейчас не помешало бы.

— Так пожалуйста. - Платон подошел к невысокому дереву, ветви которого сплошь были покрыты иссиня-черными ягодами, подпрыгнул и сорвал несколько штук. - Попробуйте, сэр.

— М-м, сладкие, - удивился Вайт, кинув угощение в рот. - Спасибо, очень вкусно. Вы сами-то почему не едите, сэр?

— Нужно выждать пятнадцать минут, - пожал плечами Рассольников. - Вдруг ядовитые?

Некоторое время Вайт продолжал жевать. Потом его глаза осветились пониманием:

— Вы… на мне? Да я!..

— Спокойно, - попятился Атлантида, вскинув перед собой трость. - Я четыре года занимался фехтованием и имею степень…

Какое там фехтование! Вайт подхватил с земли еще не успевшую сгнить колоду в центнер весом и попытался со всего размаха прихлопнуть археолога. Бах! Платон отскочил в сторону, и гулкий удар размозжил в щепы бревно, у которого они только что спали. Ба-ба-ах! Рассольников пригнулся, и от сотрясения с похожего на пальму дерева посыпались вниз мелкие бурые шарики и несколько полуметровых мохнатых зверьков с очумелыми глазами.

— Эксперименты на мне ставить?! — Вайт размахнулся снова.

— Нет! — Атлантида спрятался за толстое дерево. - Сэр Теплер, все! Пятнадцать минут прошло! Больше не надо, я все понял!

Бах! Ба-ба-ах! Импровизированная дубина билась о дерево то с одной, то с другой стороны, однако археолог вовремя уворачивался:

— Все, сэр Теплер! Все! Смотрите, я ем, я сам ем! — Платон добежал до дерева, содрал с ветки целую горсть и набил себе рот. - Видите, я ем, - прошамкал он. - Она съедобная, ягода. Это багрянец.

— Какой еще багрянец? — недоверчиво переспросил толстяк, покачивая бревнышком в руках.

— Местное ягодное дерево. Растет по всей планете, плодоносит единовременно, раз в год. Месяц, пока на нем ягоды, так и называется: полыжун. То есть все местные твари обжираются им до полного изнеможения и лежат кверху брюхом. В это время никто не охотится, никто не кочует, везде абсолютно безопасно. Птички в полыжун птенцов выводят, кролики, барсуки всякие щенятся. Люди тоже едят, но уже за неделю обжираются до полного изнеможения. Это во всех трех энциклопедиях, что мне адвокат скинул есть. Вот только в ягоде полезных веществ кот наплакал, в основном фруктоза да краситель. Хранится она плохо, консервируется еще хуже. Единственное, на что годится, - спиртное из нее гонят. Поэтому у здешних туземцев текилы в кабаках и нет. У них своего «бренди» навалом. Так что не волнуйтесь, сэр Теплер, ягода съедобная. Это была шутка.