Читаем без скачивания Счастье – это когда не надо думать! - Виктор Пикар

Он продолжает:

– На четвертой странице – перечисление всех, кто умер вчера, и как они это сделали, в подробностях. Начинается с тех, кто покончил жизнь самоубийством. Потом – насильно убитые, казненные в тюрьмах, замученные, изувеченные, растерзанные, мученики, жертвы террористов и маньяков. В конце – умершие своей смертью. Впереди во всех списках – богатые и знаменитые. В конце, через запятую, китайцы, индусы и прочие многочисленные народы, с указанием только числа умерших, без имен, иначе бумаги не хватит. Рядом, на пятой странице – реклама похоронных бюро. Гробы – с отделкой и без. Из красного дерева и фанерные. Одноразовая обувь. Места на кладбищах, хотите – в вашем городе, хотите – в Иерусалиме. Крематории. Сожжение на костре по индуистской традиции. Как и где лучше развеять прах на воде и по воздуху. Ведьмы и экстрасенсы – общение с привидениями ваших умерших родственников. Организация и ведение поминок. Похоронные катафалки.

– Зачем нужна такая газета?

– Чтобы сломать людям мозг.

Мы проезжаем машину дорожной полиции, стоящую у супермаркета. Вращаются проблесковые маячки – синий и красный. У машины офицер с полосатым жезлом. Я втягиваю голову в плечи. Полицейский делает шаг навстречу, внимательно всматривается. Увидев моего брата, неожиданно улыбается и отдает честь.

Брат улыбается ему в ответ и показывает язык.

Я думаю: «Сначала – домой. Оденусь приличнее. Потом сделаю фото и вклею в новый паспорт. Надо еще подобрать правильную печать из тех, что в пакете. Потом переложу все из чемодана в спортивную сумку. Железку спрячу дома. Под ванну. Открою в банке депозитарную ячейку на имя Андреева Андрея и положу туда часть денег. Остальные поменяю у этого типчика».

– Шестая страница – для самоубийц. Способы ухода из жизни и все такое. Клубы мертвых поэтов и тому подобное. Предсмертные записки, в которых можно указать тех, кто довел вас до этого. Нотариальные завещания, юридические вопросы раздела вашего имущества, оставляемого родственникам.

Я думаю: «Сколько денег поменять сразу? Сколько оставить? Может, поменять все? Интересно, они меченые? Кстати… Черт! Андреева Андрея наверняка будут отслеживать те, чей чемоданчик! Свое имя задействовать тоже нельзя…»

– Седьмая страница – предупреждения. От кредиторов и наемных убийц. От террористов и смертников. Они, если захотят, опубликуют там свои объявления для тех, кому стоит поостеречься и вернуть долги, о том, где и когда они совершат следующий теракт. Конечно, там будет и ложная информация, чтобы сбить с толку. Спецслужбы будут врать террористам, а те – обманывать спецслужбы. Восьмая – некрологи. Родственников и сослуживцев. Реакция общественности на смерть известных лиц. Выражение соболезнования и скорби. Воспоминания об умерших. Стихи. Рисунки. Рассказы.

Он задумывается, замолкает.

Я спрашиваю:

– Зачем ломать людям мозг?

Брат просит:

– Останови вот здесь, возле этой арки. Отгонишь машину обратно в гараж?

Я торможу около симпатичного особняка, каких мало в нашем городе.

Брат вылезает из машины, кряхтя и охая.

– Деньгами не надо помочь?

– Спасибо, не надо.

Я вдруг выпаливаю:

– Мне нужен паспорт.

Брат пристально на меня смотрит, слегка покачиваясь.

– Мне нужен паспорт на имя Сергеева Сергея Николаевича, жителя города Санкт-Петербурга, с моей фотографией.

– Дашь сегодня фото и три тысячи евро – и завтра заберешь.

– Кому?

– Фотографу с автостанции.

Брат пристраивается к автобусной остановке и снова мочится, продолжая внимательно меня разглядывать. Он говорит мне, застегивая ширинку:

– Сломать людям мозг нужно, чтобы они посмотрели на небо.

Конечно же, он очень странный человек.

Брат идет к подъезду, а я тороплюсь обратно в гараж.

«Если поменяю все евро, какой объем рублей у меня будет, например, в пятитысячных купюрах? Наверное, нужна очень большая сумка. А если дадут тысячные? Нет, в банке должны быть пятитысячные. А вдруг там не окажется столько рублей? Надо умножить на калькуляторе, сколько всего денег в рублях. Интересно, есть ли калькулятор в мобильнике? Интересно, что это за железка в чемоданчике?»

Я не замечаю, как снова оказываюсь у гаража. Ставлю машину. Чемоданчик на месте.

Динь-динь.

Приходит сообщение. От брата.

«Что ты видишь на небе?»

Я поднимаю голову и смотрю на осеннее утреннее небо, сырое, серое и холодное.

Я набираю в ответ одно слово: «Ничего».

Но не отправляю, потому что брат и сам это знает.

Стоматолог

Сегодня я не думаю о плохом. Моя жизнь, похоже, меняется. Я сделал все, что планировал, и даже больше. Я – в Москве, в отпуске. Мог бы и в Париж приехать, конечно, но это далеко. На мне темно-синий дорогой костюм и новое белье. Носки без дырок. Приятно греют ноги теплые зимние ботинки. Утром я постригся в уютном имидж-салоне, полулежа и слушая приятную музыку, – мои волосы, вечно растрепанные, теперь лежат красиво и аккуратно. Вежливый и предупредительный мастер даже состриг растительность с ушных раковин и в носу и немного выщипал брови, чего я не делал ни разу в жизни. От меня исходит терпкий аромат «Дживанши».

Я сижу в центральном офисе крупной риелторской компании, в кожаном кресле. Напротив меня – молодая девушка лет двадцати пяти, риелтор. У нее симпатичное лицо, приятные манеры, красиво уложенные черные волосы и большая грудь, частично открытая и крепко стянутая изящным белым платьем. Она спрашивает:

– Чай, кофе?

– Кофе с молоком, пожалуйста.

– С сахаром?

– Два кусочка.

– Сейчас принесут. Что вас интересует?

– Небольшая уютная квартирка с хорошим видом, в центре или рядом, с отделкой и мебелью. В пределах двух миллионов евро.

Она разворачивает ноутбук и показывает фотографии. Я смотрю на них и на грудь, которая колышется всякий раз, когда девушка нагибается, чтобы нажать на клавиши.

– Есть прекрасная квартира с видом на Патриаршие пруды. Евроремонт и мебель в итальянском стиле. Есть уютная студия с видом на Чистопрудный бульвар. Дизайнерская отделка и мебель в готическом стиле. Я бы рекомендовала также замечательные апартаменты в Сити, сорок пятый этаж небоскреба, с панорамным остеклением и совершенно невероятным видом на город, стиль – индустриальный.

Я вспоминаю унылый вид на заброшенную железнодорожную ветку.

«Похоже, все меняется».

– Вот эта последняя подойдет.

– У вас наличные или ипотека?

– Наличные.

– Когда сможете внести залог?

– Сегодня.

Прекрасная девушка смотрит на меня с уважением и интересом. У нее миндалевидные карие глаза – доверчивые и лучистые. Бархатистая и нежная ухоженная кожа. Неторопливые движения, полные сладкой неги. Когда она улыбается, на щечках образуются милые ямочки.

Вдруг я чувствую, что готов сделать что-то невероятное. Прямо сейчас. Что-то совсем мне не свойственное.

– Я принесу документы?

– Да. Но у меня к вам просьба. Я новенький в вашем городе, у меня здесь нет знакомых. Вы не отметите со мной подписание нашей сделки в каком-нибудь совершенно замечательном месте?

Девушка краснеет. Она явно в растерянности. Смотрит себе под ноги.

«Что ты делаешь, Гена? Что ты делаешь?»

Шахтеры внутри моей грудной клетки снова бешено колотят огромными молотками. Кровь приливает к лицу. Тело становится невесомым. Секунды длятся бесконечно. Сейчас я оторвусь от дивана и медленно и незаметно улечу отсюда, как воздушный шарик.

«Ну же!»

– Почему бы и нет, если у хорошего человека есть хороший повод…

«Надо же! Как быстро она согласилась! Интересно, это из-за того, что я при деньгах?»

Она спрашивает меня, склонив голову набок:

– Вы ведь хороший человек?

«Похоже, все меняется!»

Черно-белый фильм моей жизни на глазах становится цветным.

– Вы разве сами не видите?

Она улыбается.

– Но только мама ждет меня домой в десять вечера.

Она разворачивается и идет за бумагами. Ее фигурка – просто прелесть! Я слежу за ней, пока она не скрывается в дверях какого-то кабинета.

«Черт!»

Я снимаю с пальца кольцо и прячу в карман пиджака.

Динь-динь. Динь-динь. Динь-динь.

Ко мне приходят сообщения. Я читаю: «Сегодня утром пассажиры и пилоты самолетов, пролетавших над материковой частью Австралии, в районе Мельбурна, имели возможность наблюдать необычное явление. Облака, над самой землей, выстроились таким образом, что с высоты тысячи метров можно было легко прочитать одно слово. И это слово было: «Ненависть».

«Что это?»

Я оглядываюсь по сторонам.

Читаю дальше: «Ненависть! Как я люблю это слово! Я – Альберт Яковлевич, ваш зубной врач. Если бы вы знали. Как я вас ненавижу! Всей душой. Всем сердцем. Всем своим существом. Потому сообщаю: Геннадий, вы умрете медленной и мучительной смертью. Потому что, когда я лечил вам верхний зуб справа, не помню в точности какой, я заложил под пломбу яд Батрахотоксин, из кожи лягушек-древолазов, один мкг на один кг, почти смертельная доза. В тот же день, на всякий случай, под ту же пломбу я добавил полтора мкг на один кг рицина, плода клещевины, и восемь мкг на один кг титьютоксина, вырабатываемого скорпионом. Если вы еще живы, я открою вам секрет. Пломба будет медленно разрушаться, а вы – мучительно умирать!»