Читаем без скачивания Куколка - Андрей Кивинов

– Потерпи, потерпи. Рожать небось было больнее. Боюсь, тут само не срастется. Надо зашивать. Давай вызову “скорую”.

– Срастется. Стяни посильнее и пластырем залепи. Попробуй.

– Все равно к врачу надо. Лицо ведь, не задница. Давай позвоню, Олюнь.

Ольга чуть заметно покачала головой.

– После. На мне как на кошке. Заживет. Женька отрезала пластырь и наложила его на рану.

– Чем это они, Оль?

– Ножом.

– Скоты. Разорвала бы. Тебе очень больно?

– По животу били, идиоты. Вот тут, слева, не про ходит.

Ольга подняла голову и сделала несколько глотков.

– Я не знаю, что делать, Жека. Этот урод не успокоится. Теперь он еще и адрес знает. Не везет нам, подружка.

– Он что, прийти может?

– Он придет. Через неделю. И убьет, если я не верну деньги.

– Он пугает, Оль. Ничего не сделает. Ольга чуть заметно покачала головой:

– Убьет, подружка. И меня и Катьку. Легко. По последнему слову Женя поняла, что Ольга действительно ожидает самого страшного.

– Может, переждем где?

– Где? Не смеши. Куда я такая денусь? Да и как ни бегай, все равно достанет.

– Сколько надо денег?

– ~ Тонну баксов. Мол, счетчик натикал. Не повезло.

Женя вздохнула.

– ~ Зря ты, Оль, с этим делом связалась…

– Только не учи жить, – зло вполголоса ответила Ольга. – На что мне Катьку кормить? Как ты, за двести тонн в ларьке сидеть? Спасибо. На жрачку и то не заработаешь.

Женька, промолчав, положила ладонь на лоб подруги.

– Ты не волнуйся, Олюнь. С деньгами придумаем что-нибудь. Я займу на работе.

– Ага, держи кармашек… Сейчас каждый за себя. Ольга повернула голову и посмотрела на дочь. Девочка ворковала что-то себе под нос, изображая доктора, лечащего куклу. Дети играют во взрослых, дети хотят быть взрослыми. Зачем?

– Подними ее с пола. Сквозняк. Женька взяла Катю под мышку и перенесла на диван. – Здесь играй.

– Куколка, я хочу на полу.

– Не называй меня Куколкой.

– А мама зовет.

– Маме можно, она взрослая. Женька вновь подсела к Ольге.

– Где ты на него нарвалась?

– Случайно, в центре. Говорю ж, не повезло. И узнал ведь, гадина. Я его уже забыла, а он вспомнил. Странно. Обычно не вспоминают. А этот… Прямо с улицы затащил в своего “кабана”( “Кабан” – “Мерседес” (сленг)) . Там еще двое. Тоже черные. Рожи – мама, не горюй. Отвезли в тихое местечко. Я думала, все, прощай, подружка, дождалась. Они вот покуражились, потом пропустили по разу. Суки черные. Вакиль, этот, которого я в гостинице опустила, паспорт нашел с пропиской. Поэтому и не замочили меня там же, на пустыре. Сказали неделя мне сроку, деньги не верну – отдам квартиру. Если сбегу, меня и дочку разорвут. А для памяти вот – ножом по щекам. Паспорт себе оставили.

Ольга снова беззвучно заплакала. Женя взяла стакан и пошла на кухню за водой. Почему она не отговорила Ольгу идти тогда “на работу”? “Работой” Ольга называла свой промысел. Хотя попробуй угадай, где найдешь, где потеряешь. Поэтому и не отговорила. Да и не послушалась бы Ольга. Ее голос в их паре был последним. И возраст, и характер, и положение. Ольга имеет хоть эту маленькую однокомнатную конуру. А Женя? Ничего. Кроме липовой прописки в рабочей общаге. Да и то только в паспорте. А по существу – пшик и свежий воздух. И пожалуйста, доигрались. Что там за крутизна? Что у этих черных на уме? Попугали, трахнули и выкинули? По телику говорят, что квартиру можно продать за двадцать минут. Даже если ничего не схвачено. Придут, отвезут, заставят расписаться и будь здоров. А то и без росписи. И никто не вступится. И никому не пожалуешься. А попробуешь пожаловаться – пропадешь без вести. Да, влипли…

Чайник был пуст, Женька набрала воды и включила плиту. Затем достала из стола пачку “Эл-Эм” и прикурила.

В восемьдесят втором их первый раз повели в зоопарк. И купили каждой мороженое в вафельном стаканчике. Они были похожи на других детей, тех, что пришли с родителями. Это мороженое, эти посыпанные песочком дорожки, воздушные шарики и цветастые “раскидайки” на резинках. Толпы прохожих. Детское сознание запоминает либо очень хорошее, либо очень плохое. Среднее пропадает, а это остается. Иногда на всю жизнь.

Женька помнила тот день, как вчерашний. Она чувствовала на языке холод пломбира и сладость вафельного стаканчика, слышала его приятный хруст. Она видела Лидию Михайловну, совсем еще молодую. В зеленом драповом пальто и вязаной шапочке. С засохшим листиком в руке. Женьке было очень хорошо. Может, так хорошо, как никогда не было после.

Ольга была в старшей группе. Им тоже купили мороженое, а самым послушным – “раскидайчики”. Они, задрав носы, подбрасывали их и отбивали ладошками. Женька очень завидовала им и никак не могла понять, почему Лидия Михайловна не купит ей такой же волшебный шарик на резинке. Ведь она самая послушная в группе.

Возле клеток с обезьянами они с Олей стояли вместе. Оля кидала в клетку кусочки пломбира и не разговаривала с Женькой. Старшие не должны болтать с малышней. Старшие должны болтать только со своими.

Подошедший пацан больно толкнул Женьку в бок: “Подвинься, малявка приютская”. Пацан был упитан и хорошо одет. И в руках он держал не простой пломбир, а шоколадный да еще с орешками.

Женька не заплакала, хотя ей очень хотелось. Они никогда не плакали, когда их дразнили или обижали. Они давали сдачи. Этот пацан испортил ее день. Ее счастливый день.

Женька ударила пацана по щеке. Пацан ойкнул и выронил мороженое на песок, а потом, сорвав с Женькиной головы шапку, вцепился ей в короткие волосы. “Ты, дура детдомовская! Ты, ты…”

Договорить он не успел. Старшая Олька, сбив с его головы пеструю кепку, запустила пальцы в кудрявую шевелюру и рванула в сторону. Пацан отпустил Женьку, завизжал и замахал руками. Прибежали родители, прибежала Лидия Михайловна…

Вечером Женька с Олькой, несмотря на разный возраст, стояли в одном углу и шепотом болтали. А потом целую неделю им не давали конфет после ужина…

Сигарета обожгла пальцы, и Женька выкинула окурок в форточку.

Олька никогда никого не боялась. Она могла вцепиться в волосы любому, даже очень сильному. И она всегда поступала по-своему. Год назад она предложила попробовать “работу”. Женька испугалась и отказалась. Тогда Ольга пошла одна, велев Женьке сидеть с Катькой.

Вернулась под утро. Принесла пару золотых колец, плейер, несколько кассет и немного денег. Плейер и кольца Женька продала с рук. Они не распределяли роли. Женька чувствовала себя обязанной Ольге и без лишних слов взяла эту часть работы на себя. А когда устроилась в ларек, проблема сбыта отпала совсем.

Ольга “работала” только по мере необходимости, если прижимало с деньгами. Очень прижимало. Двухсот тысяч, да и то нерегулярных, тех что приносила Женька, действительно не хватало даже на жрачку. Того черного в гостинице Ольга, опустила, когда у Катьки приключился сумасшедший приступ астмы. Нужны были деньги на уколы. Вернее, на лекарства. Ольга пошла на “работу”.

Вышло удачно. Взяла пятьсот баксов. Женьке даже ничего не пришлось продавать. Они жили на эти деньги полгода. И вот оно. Нарвалась. Бедная Олька. Чайник закипел. Женька заварила чай, налила в стакан и отнесла в комнату. Ольга не плакала. Просто лежала, как мраморная статуя. Слезы оставили мутные следы на щеках. Иногда она вздрагивала и дотрагивалась руками до живота.

Женька поставила стакан на тумбочку и снова Села на кровать. Ольга была красива. Даже сейчас с этими ужасными окровавленными шрамами. Густые черные волосы, связанные обычно в пучок, рассыпались дождем по подушке. Женька тайно мечтала о таких волосах. Сама она всю жизнь носила короткую, мальчишескую прическу, длинные волосы не шли ей. Хотя у женщины должны быть только длинные волосы. Это ведь закон природы. Женька тоже была красива. Стройная фигура, светлые волосы и голубые глаза делали ее привлекательной – мало какой мужчина не заглядывался на нее. Она чувствовала это, когда ловила взгляды прохожих, пассажиров в метро и трамваях, слышала пошлые остроты молодых бездельников. Ее нынешний шеф даже не смотрел в анкету и не спрашивал паспорт, когда знакомая привела ее устраивать в ларек. “Такой красивый девочка, конечно, конечно…”

Красивый, красивый, а платит – как украл…

Ольга открыла глаза.

– Надо достать денег, . Я боюсь за Катьку. Попробуй.

Женька наклонилась к лицу подруги.

– Ты хочешь, чтобы я… Чтобы я пошла на “работу”? Как ты?

– У тебя получится. Ума большого не надо. Ты красивая, любой клюнет, подружка. Они убьют Катьку, . Попробуй, Куколка. Катька на диване замахала ручками:

– Куколка. Маме можно, и мне можно.

Шрам на щеке Ольги разошелся, потекла кровь. Ольга не обращала внимания:

– Можешь надеть мое платье. Хотя нет, лучше не надо… Надень свое, черное. Ты в нем прямо супермодель. Ампулы спрячь в воротник, как я. Никогда не врубаются. Подрежь чуть подкладку и спрячь.