Читаем без скачивания Темный Апостол - Энтони Рейнольдс

Буриас гордился тем, что получил честь становления Несущим Икону. Его привилегией было вести Первого Послушника Мардука и Темного Апостола Ярулека к их ритуальным позициям перед церемониями жертвоприношений и молитв. Он уже много лет исполнял эту священную обязанность, заслужив огромное уважение своих боевых братьев.

Он помедлил, прежде чем начать подъем по огромной винтовой лестнице. Она была достаточно широка, чтобы по ней могли пройти плечом к плечу двадцать космодесантников, а её витую балюстраду покрывал отлитый из бронзы затейливый орнамент, созданный неизвестным ремесленником бессчетные века назад. Две грозные статуи извивающихся демонов пристально взирали на тех, кто хотел подняться по лестнице, словно готовясь повергнуть недостойных сердцем.

Высоко подняв голову, Буриас начал долгий подъем. Эхо его шагов по холодному камню долетало до сводчатого потолка, находившегося в сотнях метров. Вокруг струились звуки призрачных песнопений, издаваемых десятками сервиторов-евнухов, навеки заточенных в скрытых кафедрах и бесконечно поющих гимн благословенному Лоргару.

Поднявшись наверх, Буриас направился к двум огромным дверям на противоположной стороне длинной галереи. Огромные, более двадцати метров в длину каменные дощечки, покрытые тщательно нанесенными запутанными письменами, висели на стенах. Это была лишь часть великой Книги Лоргара, вырезанная самим Темным Апостолом Ярулеком.

В дальнем конце галереи с двух сторон от великих дверей стояло по боевому брату, избранному в почетную стражу Первого Послушника на проповеди. На их кроваво-красную броню были надеты сливочного цвета рясы, и они неподвижно стояли, прижав к груди свои болтеры. С их шлемов тянулись длинные закручивающиеся рога. Два боевых брата никак не прореагировали на то, что Буриас пересек коридор и встал перед дверями.

Частично скрытая боковая дверь отворилась, и оттуда вышла одетое в балахон шаркающее создание. Лицо согнувшегося почти пополам служителя было скрыто под капюшоном, а из прикрепленной к его спине жаровни вылетали тонкие клубы сильно пахнущего благовонного дыма. Посеревшие, трясущиеся болезненно тонкие руки сжимали прикрытую крышкой металлическую чашу. Буриас развел руки, когда неуклюжие создание засеменило к нему. Слуга снял с чаши крышку, открыв костяную щетку, погруженную в масло. Буриас бесстрастно стоял, пока шаркающее существо натирало его броню священным очищающими маслами, вытягиваясь, чтобы дотянуться до рук Несущего Икону. Выполнив свой долг, оно отвернулось и удалилось в свое логово. Буриас лениво подумал о том, что уже сотни лет оно занималось этой работой.

Он выбросил эти мысли из головы, выступив вперед и приложив руку к одной из огромных дверей. От его легкого касания она бесшумно распахнулась. Без промедления Буриас вошел в святая святых Первого Послушника. Дверь незаметно закрылась позади.

Входная комната была декорирована по-спартански. В другие кабинеты и молитвенные залы вели сводчатые двери, а на другой стороне большого зала висел занавес из костяных бусин, скрывающий небольшой вестибюль. Её пол всегда интересовал Буриаса, и, войдя в зал, он восхищенно посмотрел вниз. Пол был сделан из прозрачного, похожего на стекло материала, под которым лежала огромная восьмиконечная звезда, вырезанная из камня. Вокруг неё корчилась и бурлила казавшаяся живой красная жидкость, и пока Буриас смотрел, внутри желеобразной массы появлялись лица и руки, царапавшие гладкое стекло. Он усмехнулся, глядя на перекошенные от гнева и боли лица этих существ. Буриасу казалось, что они смотрят на него из заключения, завидуя свободе Несущего Икону. Однажды он спросил у Мардука, заключены ли там демоны? Тот ответил что да, в каком-то смысле. Он назвал их Подобиями, и объяснил, что это лишь отражения внутренних демонов тех, кто смотрел на пол. Прямо под ногой Буриаса проявилось нечто, и улыбающееся отражение его лица покрылось рябью, фыркая и рыча. Несущий Икону издал короткий смешок и рыкнул в ответ.

– Время уже пришло, Буриас? - из-за занавеса раздался могучий голос Мардука.

– Да, Первый Послушник, - ответил Буриас. За занавесом он мог видеть только темный и коленопреклоненный силуэт.

– Досадно. Меня посетило несколько крайне ясных и очень просвещающих сновидений. Подойди ближе, Буриас.

Повинуясь приказу повелителя, он прошел через комнату. Приблизившись, он смог различить детали костяных бусин, оказавшихся крошечными черепами. Были ли они настоящими и сжатыми колдовством? Он задал себе тот же вопрос, что и миллионы раз назад...

– Несомненно, проповедь будет такой, что когда она начнется, все сожаления будут забыты, - посулил Буриас.

– Иногда мне кажется, что руководить церемониями должен ты, такой у тебя золотой язык, - тень святого воина встала на ноги и покачала плечами, разминая мускулы, не двигавшиеся во время долгих часов молитв и медитации. С хрустом он наклонил шею в разные стороны и обернулся. Первый послушник отбросил властным взмахом одетой в перчатку руки занавес из черепов и вошел в комнату. Буриас уважительно опустил глаза. Кружащийся дым тянулся за Мардуком, и Несущий Икону ощутил у себя во рту сухой и едкий вкус ладана.

Буриас увидел, как Подобие удалилось. Он мог ощутить близость Первого Послушника: воздух наполнился электричеством, изменился запах. Воистину, боги избрали Мардука, и Буриас смаковал это ощущение.

– Теперь можешь поднять глаза, Буриас, твоя учтивая почтительность была замечена, - в голосе Мардука проскользнул сарказм.

Буриас посмотрел в суровые и холодные глаза своего повелителя:

– Я прогневил тебя, Первый Послушник?

Раздался резкий и лающий хохот.

– Прогневил? Ты всегда так старательно выражаешь своё уважение. Как ты смог бы меня разозлить, Буриас? - В глазах Мардука был заметен черный юмор. - Нет, друг мой, ты меня не разозлил, - добавил он, отвернувшись, - просто мой разум был... занят. С тех пор, как мы покинули Маэльсторм, сновидения приходят ко мне все чаще, по мере приближения к планете великого врага.

– Твоя сила растет, Первый Послушник, - сказал Буриас, глядя на волевой профиль Мардука, чья кожа казалась почти прозрачной.

– А вместе с ней и твоя, мой чемпион, - прорычал Мардук

Несущий Икону диковато ухмыльнулся:

– Должно быть.

Голова Мардука была ритуально побрита налысо за исключением свешивающейся с его темени длинной плетеной черной косы. Под его кожей пульсировала сеть перекрещивающихся синих вен. Трубки и кабели вылезали из его висков, а за столетия зубы Мардука превратились в острые клыки. Он был воистину пугающим воином, а броню его украшали знаки почтения и святые реликвии. Отполированные металлические талисманы, маленькие сморщенные черепа и иконы хаоса свисали на цепочках с его узорчатой темно-красной брони. К его бедру была привита цепями гравированная кость пророка Морглока, а написанные на человеческой коже отрывки из книги Лоргара свисали с наплечников.

– А как сегодня себя ведет Драк'Шал? - Спросил Мардук, вглядываясь в волчьи глаза Буриаса.

– Спокоен. Но я чувствую, что он... проголодался.

Мардук засмеялся:

– Драк'шал от природы вечно голоден. Но я рад, что сейчас он не слишком силен: сегодня его время ещё не пришло. Сдерживай его. Уже скоро.

– Я жду этого. Он так любит убивать...

– Да, и он очень умело это делает. Но пойдем, мы не должны заставлять Темного Апостола ждать.

Они вышли из святилища. Буриас безмолвно вел Первого Послушника и нес перед собой икону, почтительно сжатую обоими руками. За ними на расстоянии шага следовали почетные стражи. Пройдя сквозь искривленные коридоры и поднявшись по лестницам, они достигли огромной, покрытой орнаментом золотой двери. Все четверо опустились перед ней на одно колено и склонили головы. Они ждали в тишине несколько минут, а затем дверь распахнулась.

– Встаньте, - произнес угрожающе спокойный голос.

Подняв глаза, Буриас увидел Ярулека, Темного Апостола Воинства. В скрывающей большую часть кроваво-красной брони темной накидке он не казался слишком высоким или широкоплечим для воина из Легиона. Он не казался воплощением грубой силы как Кол Бадар или энергичным как Мардук. Воины боялись его не из-за той свирепой дикости, что, как знал Буриас, не глубоко скрывалась под поверхностью его манер.

Возможно, абсолютная уверенность в правильности своих поступков того, кто знал, что сами боги одобряют его действия, заставляла людей трепетать перед ним, яркий огонь веры, пылавший в том, что осталось от его давно обещанной жадным богам хаоса души. В чем бы ни была причина, Ярулек вызывал в людях страх, восхищение и преданность в равной степени. Обычно он говорил медленно и степенно, но на поле брани его голос вырастал до оглушительного рева, ужасающего врагов и воодушевляющего союзников.