Читаем без скачивания Золотой олень - Вячеслав Артего

– Куда подевались эти два недоделанных полудурка? Лучше бы сам сходил, ничего нельзя доверить, все надо делать самому. Только он произнес эти слова, как в дверь кто-то заскребся и раздался стук – условный сигнал.

– Свои! – выдохнул Сергей и пошел к двери. На пороге появился Чудодей, и под светом коридорной лампы он действительно был похож на Гудвина, того самого волшебника Изумрудного города, очки были шире лица, а глаза увеличивали огромные линзы.

– Что скажешь, чего так долго? – рыжий взял долгожданного приятеля за рукав и затащил в прихожую, захлопывая за ним дверь.

– Нормально, – буркнул шнырок.

– Четыре кило! Просил пять, как ты и сказал, но этот жмот еле расстался и с этими-то деньгами.

– Молодчик, что могу сказать, проходи, – Сергей похвалил гонца, похлопав его по плечу.

– Вот только Лом где-то запропастился, ветром, что ль сдуло?

Забирая у волшебника деньги, рыжий произнес великую для своего интеллекта фразу:

– Этот первый вклад послужит началом нашего совместного предприятия.

Петр понял, что это был не простой бродяга: и в разговоре, и в поведении чуть заметно проглядывала его заросшая щетиной интеллигентность, да и мозги еще не совсем расплавились от ежедневных попоек. Мужик неглупый, надо прибирать его к рукам, через него можно много чего провернуть, он и сам не догадывается о потенциале своих возможностей, да и за полгода не совсем опустился, даже хата, можно сказать, не в полном опусе.

И тут же вслух произнёс:

– Господа, а где у вас сауна с бассейном, девочками и холодным пивом? Если вы не против, я бы принял душ. Хочется смыть с себя пыль дорог и соскоблить старую краску прошлой жизни, ее потрескавшаяся корка сдавливает и стягивает моё поэтическое нутро. Люблю побарахтаться в ароматной пене бытия и поразмышлять о грядущем, наблюдая за тем, как всплывает моя «подводная лодка», поднимая свой перископ в поисках движущейся цели естественной ориентации. Жаль, что в вашем штате отсутствует персонал противоположного пола и в прейскуранте нет тайского массажа, но, думаю, мы в ближайшее время исправим столь значительный пробел нашей фирмы. Настоящий мужчина, это не тот кто ходит в баню с друзьями по мужским дням, а тот, кого тянет туда по женским… Не очень удобно жить без таких, казалось бы, мелочей, как тапочки и махровый халат, но это поправимо. Главное, были бы те, что подавали их и обтирали тебя мягким махровым полотенцем после банных процедур. Что еще остается желать? Лирика, господа, лирика жизни, но я обещаю исправить этот недостаток, дайте срок.

После столь красноречивого вступления он вошел в «крестильню», где его взору предстала сидячая «купель», не более метра в длину, приткнутая вплотную к «мудрому камню».

– Да, ластами здесь не побарахтаешь. Вот тут-то Вас, сударь, обмоют и переоденут, – с улыбкой на лице и мрачноватым юморком проговорил сам себе Петр.

– Какой придурок мог придумать сидячую ванну – шедевр дизайнерской мысли, не иначе, только полный извращенец совкового сюрреализма?

– А что, Сергей, довольно-таки миленький интерьерчик в этой «исповедальне». Как удалось сохранить этот «храм души» от греховных оргий?

Рыжий из кухни тут же выпалил ему ответ:

– Да, Князь, это все мама, перед уходом сделала ремонт.

– Короче, все понятно – без женской руки и ласки рушатся даже горы. Надо с этим что-то делать, а не то и вправду переоденут, – почесав левой рукой в затылке, обронил философскую мысль заезжий индивид.

– Ты бы лучше похавал чего-нибудь, а потом можно и в отмочку. Вон в морозилке пельмени есть, заваривай. Голодный, наверное, с дороги-то?

– Да, потрапезничать – это святое дело, сам Господь и тот говорил о хлебе насущном. А ванну приму завтра, что-то мне после боярышника не до водных процедур, – выходя из душевой, ответил он Сергею. Тут снова застучали в дверь. Даже собаки соскочили с подстилок, успокоившиеся после кормушки.

– Вот вам и Шура-Лом объявился, не прошло и года, новое явление Христа народу, – с этими словами рыжий открыл дверь, и в нее ввалился, как снеговик, весь белый от снега очередной гонец.

– Там что, метель? – взяв пакет у Лома и вытолкнув его на площадку, задал глупый вопрос хозяин блиндажа и тут же продолжил воспитательный диалог:

– Отряхнись, придурок, тащите снег, а я потом убирай за вами. Чё пропал-то?

– Чё, чё, нет ни хрена у Петроввны, пришлось к Сиплому чесать через весь город. У него нормальный продукт, я сказал, что для тебя, он даже подлил побольше.

– Ладно, заваливай, Дед Мороз, – меняя гнев на милость, улыбаясь, поблескивая фиксой, буркнул рыжий вожак местной стаи гончих. Длинный и правда был похож на ржавый ломик, пальто точно с чужого плеча, висело на нем мешком, как на вешалке. Когда гонец снял с себя верхнюю одежду, то все стало еще наглядней: его фигура напоминала типичный уличный фонарь с загнутой вперед длинной шеей Но неон в его плафоне явно куда-то улетучился, видок его был поистерт и поистрепан, словно все дворовые коты пометили на эту местную достопримечательность, да и кобели не раз задирали заднюю лапу. Князь прошел на кухню и оторопел: стол был накрыт довольно-таки приличными закусками: порезанный, чуть заветренный сервелат сверху был присыпан ломтями сала, квашеная капуста с маслом и луком, корейская морковь, ассорти из свежих овощей и фруктов крупными кусками были выложены в общую металлическую миску.

– Да, у нас тут пир намечается под такой-то закусон… Если хочешь завтрак в постель – притворись больным. Это пока я рассматривал достопримечательности омывальни, ты успел сварганить этот натюрморт? Просто шедевр, достойный кисти итальянских живописцев эпохи Возрождения. У тебя что – скатерть самобранка?

– Не только скатерть самобранка, еще и шапка-невидимка, ковер-самолет и много чего еще. Вот только палочки-выручалочки нет, но, думаю, мы устраним этот пробел с твоей помощью, – засмеялся в ответ на вопросы Князя рыжий.

– Ну, так что, хорош базарить, пора откушать дары Господа нашего, пославшего их с чужеземцем, – перекрестившись, словно молитву, прочел Золотой, доставая из пакета полуторалитровую бутыль из-под «Пепси», почти до горлышка наполненную прозрачной, как божья слеза, жидкостью. Он открыл пластмассовый флакон и разлил это пойло в два стакана, примерно грамм по сто.

– Это вам, гонцы, за ваши быстрые ноги.

Стало понятно, что он решил проверить качество сырья на своих соплеменниках.

– Мы с Князем уже по чуть-чуть треснули святой воды из моей заначки, теперь ваш черед, – глядя сквозь бутылку на просвет, закрывая пробку, поведал Сергей.

– Так, стоп, господа! – перебил его Пётр.

– Я эту гадость пить не стану, вы уж не обессудьте, просто моё нутро не выдержит такого ацетона. Сергей, дай мне штуку, я дойду до супермаркета, пока еще нет десяти, возьму пузырь вискаря и пару лимонов. А деньги – это не главное, завтра их будет в десять раз больше, я вам это обещаю.

– Да ты чё, на тонну можно канистру чистогана взять, а не этот крашеный самогон, – загавкали хором два гончих пса.

Князь им в ответ рыкнул приказным тоном:

– Так, или вы будете делать то, что я говорю, или сегодня бухаем эту дрянь и завтра разбегаемся. Но хочу предупредить, что на этом ваша райская жизнь и закончится. Будете продолжать побираться мелочишкой, кланяясь каждому встречному. Если остаемся вместе, то завтра же будете со мной пить виски, не думая о том, чем на утро опохмелиться. Деньги – это магнит: как притягиваются, так и отталкиваются. А мудрость глупцов – в их молчании…

– Цыц, недоноски, вам слово никто не давал, ваш номер зашкаливает за тысячу, и прежде чем вякнуть, попробуйте сначала пошевелить своей единственной выпрямившейся извилиной, – как по-живому, отрезал рыжий верховод.

– На, держи фантик и дуй, пока не закрыли божье хранилище, – он протянул тысячу Петру и добавил:

– Сигарет купи мне, что полегче, а этим дебилам без разницы, чем травиться.

Глава 3. НЕОБЫЧАЙНОЕ ЗНАКОМСТВО

На улице мело, как будто зима решила за ночь вывалить на землю свои накопленные запасы снега. Буквально через несколько минут Князь оказался в магазине, пройдя к полкам элитных напитков, принялся рассматривать не виски, а их цену. Подобрав подходящую по сложившейся ситуации бутылку, он прошел к кассе, по дороге прихватив два лимона и краюху ржаного хлеба. Как и положено супермаркету очередь в кассу растянулась чуть ли не через весь зал.

– Супермаркет – это там, где мало покупателей и много кассиров, много покупателей и мало кассиров – выразил свою мысль, явно не местный покупатель, тем самым обескураживая очередников и взмыленную кассиршу. Расплачиваясь, попросил сигарет – три пачки самых дешевых и две поприличней, себе и рыжему, – на сдачу взял еще мятную жвачку. Всё это уложил в пакет, на котором было графическое тиснение Петродворца с надписью «Петергоф», и тут его осенило: