Читаем без скачивания Три пути смертного. Маг. Воин. Человек - Андрей Дорогов

– Так что случилось? – поинтересовался Максим.

– После узнаете, – Крюков видимо потерял интерес, к дышащему перегаром Максиму.

– Я могу быть свободен?

– Пройдите к себя, вас опросят. – Он направился к полицейской машине.

У подъезда уже никого не было. Максим поднялся к своей квартире, быстро выглянул в пролет. На верхнем этаже никого. Он бесшумно поднялся на площадку между этажами и сыпанул махорку, выпотрошенную из папирос на ступени. Вытащил пачку и быстро пока ни кто не видит, раскрошил за собой несколько папирос.

«Чуть не запалился», усмехнулся он про себя.

«Про собачек то забыл. Собачкам глаза не отведешь, память не почистишь. Особенно выдрессированным служебным собакам».

Напоследок он сыпанул табака вниз по ступеням. Все, вроде порядок.

Придя к себе, Максим первым делом принял душ. И лишь растянувшись на матрасе, понял, как устал.

«А что, правда, может накатить, для правдоподобия?»

Вставать не хотелось, до холодильника было далеко, словно до другой галактики, а и черт с ним. Максим чувствовал себя выжатым, словно лимон – это недавно горевший в крови адреналин, схлынув, принес усталость.

Нестерпимо захотелось курить. Максим сунул руку в карман шорт, вытащил папиросы. Выковырял одну из пачки. Смял мундштук и с наслаждением закурил. Тяжелый дым втянулся в легкие, голову сразу затянуло вязким, пьянящим туманом. Да, давненько он не курил, тем более сигарет. После нескольких затяжек голова стала тяжелой, мысли разлетелись. Хотелось только одного – лежать вытянувшись во весь рост и ни о чем не думать.

Добив папиросу, он щелчком отправил ее в открытое окно. Легкая горечь, в отвыкшем от курения рту, некстати напомнила о соседке Мариночке. О пьянящем аромате ее тела, об упругой груди с темными сосками. Так бывало после мятника. Нестерпимо хотелось женщину. Обычно он поступал легко – звонил в элитное агентство. Заказывал девочку и отправлялся в апартаменты. Но никогда не водил их к себе.

В дверь раздался требовательный стук.

А вот и доблестная полиция.

Глава 2

Максим не глядя в глазок, открыл дверь. На пороге стоял давешний капитан. Крюков кажется. Следовало выдать, что ни будь шутливое, соответствующее образу, созданному во дворе, но сил не было. Поэтому Максим молча смотрел, привалившись к косяку, на стоявшего в дверях полицейского. Тот выглядел мрачным и донельзя уставшим.

– Пригласите внутрь или на пороге говорить будем? – поинтересовался капитан.

Максим посторонился, приглашая зайти. Крюков задев его плечом, прошел внутрь.

– Где будем говорить?

– В комнату проходите, – Максим махнул рукой.

– Аскетично у вас, Максим Александрович, – вошедший осмотрелся, – мне нравиться.

– Мне тоже. – Максим, указал на кресло, сам сел в стоящее напротив. – Как мне вас называть? Господин капитан, товарищ капитан или гражданин начальник?

– Ну, зачем же так официально, мы не на допросе, да и Вы на урку со стажем не тянете. – Капитан продолжал оглядывать жилище Максима. – У меня имя и отчество есть, Иван Петрович.

– Если это не допрос, то, что же? – поинтересовался Максим, откидываясь на спинку. – Да, вы присаживайтесь, а то что-то усталым выглядите.

– Да и вы, Максим Александрович, не слишком бодро смотритесь, – полицейский сел в предложенное кресло.

– А ведь удобно, черт возьми, – он улыбнулся, и с наслаждением вытянул ноги.

– А будет у нас, Максим Александрович, всего лишь беседа. Видите, – он показал пустые руки, – безо всяких бумаг к Вам пришел.

– По душам беседа?

– А это уж как вам угодно будет, Максим Ал…

– Просто, Максим, Иван Петрович.

– Хорошо, Максим так Максим, – он закинул ногу на ногу, и достал сигареты, – у вас ведь можно курить? – он втянул ноздрями воздух, пахнущий недавно выкуренной папиросой.

– Пожалуйста, – Максим выбил беломорину из пачки, и прикурил от зажигалки капитана.

Иван Петрович сделал несколько затяжек, покрутил сигарету в пальцах:

– А пепельница у вас есть?

Максим тяжело поднялся и принес стеклянный стакан:

– Вот, вместо пепельницы, редко курю.

Его гость, неторопливо затягиваясь, осматривал квартиру. Максим в свою очередь не спешил начинать беседу. Когда сигареты были докурены и затушены в стакане, он прервал молчание.

– Так что же случилось?

– А случилась, – капитан в упор смотрел на Максима, – с одной стороны вещь хоть и противная, но в наше время обыденная, а с другой вещь еще боле противная, но уже далеко не такая привычная.

– Загадками говорите, Иван Петрович.

Максиму был непонятен этот капитан. Или капитаны у нас стали такими эрудированными, или это был совсем не капитан, и уж тем более не полицейский. И дело не в том, что он никак не мог прощупать сидевшего напротив него, после маятника это привычное явление. Ну не выглядел, визитер, служителем закона.

– Не возражаете, я огляжусь? – капитан встал.

– Да, пожалуйста. Вы так и не сказали, что произошло.

– Что вы можете сказать о своих соседях.

– О каких именно, их много.

– О тех, что живут над вами.

– С виду приличные люди, он – работает педагогом, где она – не знаю. Девочка, Лидочка, школьница. – После происшедшего, Максиму, было трудно называть этих людей по именам.

Договорив, он понял что прокололся.

«Он, она, а девочку по имени назвал. Дурак! Расслабился».

Оставалось надеяться, что капитан не заметит оговорки. Заметил. Стрельнул в его сторону глазами, оторвавшись от обозревания книжных полок.

– Продолжайте, что вы остановились? – он стоял, сцепив за спиной руки, покачиваясь с пятки на носок, и рассматривал книги. Максим видел тугие валики мышц, обтянутые светлым хлопком рубашки.

Вот она несуразность, та, что никак не мог поймать Максим в облике его визитера. Слишком мускулистый для замученного жизнью опера. Плечи – широкие, поднятые, словно удерживающие тяжесть, вверх. Видел он уже, похоже задранные, будто прикрывающие шею, плечи. Года три назад, Максим был на семинаре старого мастера, приехавшего из Японии. Представителя Дайто-рю Айки-Дзюцу, старой жесткой школы оружейного и безоружного боя самураев. Его тогда поразили нерационально поднятые, словно зажатые плечи мастера. Ему потом объяснили, что тот долго, с детских лет, работал в тяжелых доспехах. И поднятые плечи, вошли в привычку, как компенсация тяжести, ложившейся на них. Очень похоже, были подняты плечи и у явившегося капитана.

Нелепо было думать, что простой опер в свободное время, размахивает мечом, нарядившись в самурайские доспехи. Это и для столицы было редкостью. А для их города, расположенного в средней полосе России, совсем далеко от Японии, тем более.

«Броник, забрезжила разгадка, все просто. Он много времени провел в бронежилете, сросся с ним, и тот стал привычным как кожа. Никакой он не опер, а кто?»

«Параноишь, дружок» – мысли метались в голове.

– Да продолжать собственно и нечего, я плохо с ними знаком, знаете интересы разные.

– А я вижу – интересы у вас разнообразные, – Иван Петрович, отошел от книжных полок.

Прошелся по спортивному уголку, оборудованному Максимом. Провел рукой по штанге, хлопнул ладонью по пневмогруше, ткнул кулаком в большой боксерский мешок. Профессионально так ткнул, на взгляд Максима. От удара, кожаная поверхность завибрировала, в месте соприкосновения образовалась вмятина, хоть сам мешок даже не дрогнул.

– Ого, какой инвентарь, килограмм семьдесят весит, мешочек-то профессиональный.

– Девяносто. Да и у вас, удар, я вижу поставлен. Как говориться удар понимающего опрокидывает противника назад, удар Мастера заставляет противника падать вперед. – Максим весь подобрался, взводя внутреннюю пружину.

– А что вы так напряглись, Максим Александрович? – вопреки просьбе Максима, он назвал его по имени-отчеству. Визитер, смотрел на него, добродушно улыбаясь.

Максим, усилием воли заставил себя расслабиться.

– Вы меня в чем-то подозреваете?

– А в чем я могу вас подозревать? – задал встречный вопрос капитан.

Максим пожал плечами.

– Может, все же расскажете, что там произошло? – Он показал пальцем на потолок.

– Произошло нападение, на квартиру гражданина Цикаридзе Ефима Модестовича, старшего преподавателя Медицинской академии. При нападении, также пострадала жена данного гражданина, Ольга Викторовна Федорова, и ее дочь Лидия Петровна Федорова. – Надел на себя маску полицейского капитана, Крюков.

– Девочка сильно пострадала? – нейтральным тоном спросил Максим.

– Значит, насколько сильно пострадали ее родители, Вас не интересует?

– Не очень.

– В том то, как раз и странность, девочка отделалась очень и очень легко, по сравнению с ее отчимом.

– А разве, Ефим Модестович, не ее отец?

– Нет, всего лишь отчим. Вы этого не знали?

– Нет, – Максим качнул головой, непонятно почему соврав. Об это знали все живущие во дворе.