Читаем без скачивания Непослушное дитя биосферы - В. Дольник

Но наш охотничий инстинкт в одном не похож на инстинкт хищного зверя: врожденных программ, методов охоты мы не имеем. Тигр от рождения владеет несколькими способами поимки и убийства жертв; рысь знает, как затаиться на дереве над тропой, как прыгнуть на косулю, куда вонзить когти и куда клыки; сокол знает, как сделать ставку на утку и как, проносясь мимо в пике, рассечь ее одним когтем. В течение жизни хищники совершенствуют искусство применять программы, а не выдумывают новые. Врожденная же программа человека побуждает его только подкрадываться, догонять, хватать, возможно, чем-то ударить. Человек сам находил методы охоты, частично наблюдая действия настоящих хищников, частично изобретая новые.

Именно новые приемы позволили ему не конкурировать с другими хищниками. И поэтому у охотничьих племен нет ненависти к хищникам, которая так сильна у скотоводов. Канадские зоологи так описывают отношения эскимоса-охотника к волку: «Он охотится по-своему, а я по-своему; карибу хватит всем. Когда мне понадобится его шкура, я убью его. Когда он захочет моего мяса, он попробует напасть, но я начеку, и он это знает». Очень долго, около полутора миллионов лет, охота являлась все же лишь вспомогательным занятием, а добычей становились мелкие звери. Период же охот на крупных животных как главного занятия настал поздно, около 10 тыс. лет назад.

Питание животной пищей сыграло важную роль в развитии интеллектуальных способностей наших предков: установлено, что нехватка белков животного происхождения (в том числе от теплокровных животных) в диете детей сильно задерживает их умственное развитие, вплоть до маразма.

Тяга к земле

У меня, как, наверное, и у вас, есть такие знакомые. Они всю жизнь жили в городе, работали в главке, тресте, министерстве, имели дело с бумагами и людьми, любили эту работу. В отпуск ездили в санаторий, вечерами ходили в театр, читали, принимали гостей. Работать руками не любили, да и не умели. Дома не то что ремонт сделать, гвоздь забить — проблема. Вышли на пенсию, поселились на даче — ради свежего воздуха и тишины. И переменились. Сажают и пересаживают деревья и кусты, таскают на себе землю, ползают на четвереньках по грядкам с клубникой и цветами, делают какие-то компосты, страдают, что мало достали навоза. Сухонькие старичок и старушка, в чем душа держится. И еще забота: их преследует урожай. И они изводят знакомых, заставляя их есть клубнику до аллергии, притаскивая на себе пудами яблоки, охапками цветы. О таких говорят: проснулась тяга к земле. В этом случае, если скажешь: инстинкт, не удивятся, слишком очевидно.

Бурундук-садовод. Набив защечные мешки орешками, бурундук бежит подальше, делает в земле ямку-кладовую, быстро ее закапывает и бежит к кедру за следующей порцией орехов. Закончив сбор урожая, бурундуки переносят запасы в общественные тайники. Часть орехов остается в земле, давая начало новым «кедровым рощам».

Как возник у человека инстинкт земледельца и садовода — редчайший в мире животных? (Если вам нужен пример — напомню, что некоторые муравьи выращивают грибы на особых плантациях, есть и муравьи-жнецы.) Трудно поверить, что примитивный собиратель мог, просто наблюдая растительный мир, представить себе всю цепь поразительных превращений семени в плодоносящее дерево и сразу приступить к сознательному земледелию. Убедительнее гипотеза постепенного перехода, при которой осознавалась лишь часть собственных действий и их результатов.

Прятать излишки съестного на черный день — поведение, присущее многим животным, не исключая обезьян. На этой основе возникло много удивительных связей между животными и растениями.

Семена сибирской сосны (кедра) или желуди дуба не разносятся ветром, не цепляются за животных — они падают под дерево. Несколько видов животных — бурундук, кедровка, белка — подбирают орешки кедра и прячут их. Кедровка улетает далеко, прячет несколько орешков в земле, прилетает снова, опять уносит и прячет. Часть она потом найдет и съест, но часть не найдет, или орешки не понадобятся, и там, в новых местах, вырастут кедры. Сойки тем же способом расселяют дуб.

Человек-собиратель, поступая так же, засевал территорию своего кочевья полезными растениями. Человек живет долго, он может обнаружить, во что спустя несколько лет превращаются его кладовые. И когда-нибудь осознать побочную пользу своих действий. Древние греки еще помнили, что их далекие предки питались желудями. Сажать дубы и плодовые деревья вдоль дорог, при переезде на новое место — древний и не очень понятный нам обычай.

Муравьи-листорезы — настоящие огородники. Вырезав из листьев аккуратные пластинки, они уносят их в муравейник. Там, в особых галереях, теплых и влажных, на массе преющих листьев они разводят грибы, которыми и питаются. Всем этим сложным и целесообразным поведением муравьев руководит инстинкт.

Когда поспеет урожай, к диким плодоносящим деревьям приходит много животных — конкурентов человека. Отгонять, отпугивать их — естественное поведение, до этого первобытному человеку не нужно было додумываться. Но, обнаружив, что дерево можно оградить от посягательств колючими ветками, палками, как он ограждал на ночлег себя, человек открыл садоводство. Вокруг таких огражденных деревьев их молодые побеги не повреждались травоядными животными, они разрастались и начинали плодоносить. Одно дерево превращалось в сад, рощу. Культы старых плодовых деревьев, священные плодовые рощи — возможно, воспоминание о практических методах прошлого.

Сходно могло развиваться освоение мелких однолетних и двулетних растений, превращаясь в примитивное огородничество. Кстати, во многих языках сохранилось это воспоминание: «огород» — не важно, что посажено, что растет, важно, что огорожено.

Потребовались десятки тысяч лет, чтобы человек разработал весь процесс превращения не приносящей пищи земли в плодоносную ниву. Девять тысяч лет назад возникло кочевое подсечное земледелие, истинный продукт разума. Лес выжигался и вырубался, гарь засеивалась, плодоносила несколько лет, истощалась, и — вперед, и все снова. «Жги и руби» — называется этот метод по-английски. Выгорала, выдувалась ветром и превращалась в Сахару саванна, горели широколиственные леса, мелели реки, разрушались горные системы. Человек начал преобразование планеты.

Как широко распространены гены, нужные для земледелия? Есть интересные подсчеты. Среди традиционно земледельческих народов их нет у 10-15% популяции. У остальных гены представлены, но обычно в неполном наборе. В полном наборе ими обладает всего 5% населения. Поэтому, пока земледелием занимается 50-80% людей, урожаи в стране невысоки. Они увеличиваются по мере того, как менее приспособленные к этому занятию работники уходят с земли. Когда же пашня остается в руках 3-5% — страна не знает, куда девать урожай.

Почему мы любим собак?

Человек расселился по всей земле — шире, чем любой другой вид животных. И везде вместе с ним собака. Собака для охоты, собака-пастух, ездовая собака, боевая собака, собака пищевая и собака без определенного применения — просто собака. Последних больше всего, и число их растет. Некоторые социологи считают число собак в городе одним из показателей жизненного уровня жителей.

Эти рисунки бегущих собак сделали на скалах первобытные охотники.

Если вы хотите наглядно увидеть, что такое невозможность взаимопонимания, втяните в спор любителя собак и собаконенавистника. И если вы (редкое качество) не принадлежите ни к одному из этих миров — вы, пожалуй, согласитесь, что в ненависти вторых много разумных доводов. Хорошая собака не только стоила денег при покупке — их приходится тратить на нее все время. Ее нужно кормить. Покупать ей билет в поезде и самолете, платить за прививки и в клуб; во многих странах платить налог, покупать абонементы на площадки. Собака требует времени. С ней нужно гулять, и не только когда погода хорошая и прогулка приятна, но и «когда хороший хозяин собаку из дому не выгонит». Приходится специально заезжать домой, чтобы выгулять ее; пристраивать, если необходимо уехать. Собака стоит вам нервов. Вы жили в доме в мире со всеми, но завели собаку — и у вас появились недоброжелатели. Каждый раз боитесь, что она попадет под машину, потеряется, укусит кого-нибудь. Наконец, от собаки лишняя грязь в доме и есть небольшая опасность заразиться. Всего этого довольно, чтобы убедить вас не заводить ручную козу, медвежонка, ворону или попугая. Но не собаку.

Это все так, — ответит любитель собак, — но не это главное! А что главное? — То, что я люблю собак, что с детства мечтал о собаке, что с собакой мне хорошо, а без собаки тошно.