Читаем без скачивания Девять принцев Амбера. Ружья Авалона - Роджер Желязны

– Непременно, – ответил я. – В будущем обязательно приму все меры предосторожности. – Черт его знает, что за игру мы с ней затеяли; но, поскольку она явно не знает, что я не знаю, я решил попробовать вытянуть из нее всю информацию, какую смогу. – Мне показалось, что ты не прочь узнать, в каком я состоянии, вот я и приехал.

– Конечно, не прочь, – откликнулась Эвелин. – Ты голоден?

– Перекусил несколько часов назад.

Она позвонила горничной и велела принести поесть. Потом сказала:

– Вообще я предполагала, что ты выберешься из «Гринвуда», как только сумеешь. Но не ожидала, что это случится так скоро. И уж тем более, что ты заявишься прямо ко мне.

– Знаю, – кивнул я. – Именно поэтому я здесь.

Она протянула мне сигареты и сама взяла одну. Я дал ей прикурить, затем прикурил сам.

– Ты всегда был непредсказуем, – наконец сообщила она. – В прошлом это тебе нередко помогало, но сейчас я бы на подобное не рассчитывала.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Сейчас ставки слишком высоки для блефа, а ты, по-моему, как раз блефуешь. Явился прямо сюда, надо же!.. Меня всегда восхищало твое мужество, Корвин, но ведь ты не дурак и прекрасно знаешь, каков расклад.

Корвин? Что ж, запомним и это, вместе с «Кори».

– А может быть, я ничего не знаю? Не забывай, я ведь довольно долго был вне игры.

– Ты хочешь сказать, что с тех пор ни с кем не общался?

– С тех пор, как очнулся, как-то возможности не представлялось.

Она склонила голову набок, прищурив свои прелестные глаза.

– Сомнительно… Но – возможно. В целом возможно. Есть шанс, что ты говоришь правду. Есть. Предположим, я тебе поверила на данный момент. В таком случае ты сделал хороший и умный ход. Что ж… я подумаю.

Я затянулся сигаретой, надеясь, что она скажет еще что-нибудь. Но она молчала. Тогда я решил воспользоваться тем преимуществом, которого, похоже, добился в этой загадочной игре с неведомыми мне игроками и слишком высокими ставками, о которых не имел ни малейшего понятия.

– То, что я здесь, о чем-то да говорит, – заявил я.

– Разумеется, – ответила она. – Это я понимаю. Но ты непрост, и говорить это может много о чем. Поживем – увидим.

Поживем? Увидим? Что увидим?

Служанка принесла бифштексы и кувшин с пивом, так что я на время был избавлен от необходимости делать загадочные и многозначительные замечания, которые моей собеседнице казались хитроумными и уклончивыми. Бифштекс был превосходный, розовый внутри и истекающий соком. Я впился зубами в кусок свежего, хрустящего хлеба, жадно запивая еду пивом. Она, смеясь, наблюдала за мной, отрезая маленькие кусочки от своей порции.

– Мне нравится, с каким аппетитом ты относишься к жизни, Корвин. Вот одна из причин, почему мне будет крайне неприятно, если тебе придется ее лишиться.

– Мне тоже, – пробормотал я.

Пожирая мясо, я размышлял. Она вспомнилась мне в платье с низким вырезом, зеленым, как морская гладь, с пышными юбками. Музыка, танцы, голоса… а я был в черном и серебряном, и… Видение исчезло. Но это точно было реальное воспоминание. Я знал это и мысленно чертыхнулся, потому что не мог вспомнить все целиком. Что она, облаченная в зеленое, говорила тогда мне, черно-серебряному, той ночью, полной музыки, танца и голосов?..

Я налил ей и себе еще пива и решил проверить.

– Помню одну ночь, – проговорил я, – ты тогда была в зеленом, а я носил свои цвета. Какой прекрасной казалась жизнь – и музыка…

Ее взгляд вдруг стал задумчивым, щеки порозовели.

– Да, – промолвила она. – А разве не была она тогда именно такой?.. Но ты правда ни с кем не связывался?

– Слово чести, – произнес я торжественно, чего бы это ни стоило.

– Дела стали гораздо хуже, – сказала она, – а Тени таят больше ужасов, чем казалось возможным.

– И?..

– И у него по-прежнему куча сложностей, – договорила Эвелин.

– Неужели?

– Ну конечно! И он, разумеется, захочет узнать твою позицию.

– Я здесь, – сообщил я.

– Ты хочешь сказать?..

– Пока, – быстро добавил я. Может быть, слишком быстро, потому что глаза ее вдруг изумленно расширились. – Я ведь еще не полностью представляю себе расстановку сил, – что бы это ни значило.

– А.

И мы покончили со стейками. Две кости достались псам.

Потом мы пили кофе, и во мне вдруг проснулись братские чувства. Но я подавил их.

– А как остальные? – спросил я. Это могло означать все, что угодно, но звучало вполне безобидно.

На секунду у меня, правда, возникло опасение, что она спросит, кого конкретно я имею в виду. Но она ничего не спросила, а откинулась на спинку кресла и проговорила, глядя в потолок:

– Как обычно. Ни от кого никаких известий. Твой вариант, вероятно, был самым мудрым. Мне, во всяком случае, он тоже нравится. Но разве можно забыть о славе?..

Я опустил глаза, так как не знал, что они должны в такой момент выражать.

– Нельзя, – сказал я. – Ни за что.

Последовало долгое и какое-то напряженное молчание. Потом она спросила:

– Ты меня ненавидишь?

– Конечно нет, – ответил я. – Как я могу, учитывая обстоятельства?

Это, казалось, ее успокоило. Она опять улыбнулась, показав очень белые зубы.

– Хорошо, и спасибо. Что бы там ни было, ты джентльмен.

Я с улыбкой поклонился:

– Ты мне льстишь.

– Едва ли, – сказала она. – Учитывая обстоятельства.

Тут я почувствовал себя неуютно.

Гнев мой все еще пылал в груди. «Интересно, – подумал я, – а она знает, против кого этот гнев должен быть направлен?» Я чувствовал, что знает. И боролся с искушением спросить ее об этом напрямик. Искушение удалось подавить.

– Ну хорошо. А что ты намерен делать теперь? – спросила она наконец.

Я был готов и тут же ответил:

– Ты, конечно, мне не поверишь…

– Конечно. Как мы можем?

Я отметил это «мы».

– Что ж. Пока что я намерен оставаться у тебя, где ты сможешь сама присматривать за мной.

– А потом?

– Потом? Посмотрим.

– Что ж, разумно, – кивнула она. – Весьма разумно. И ты к тому же поставишь меня в двусмысленное положение.

Я сказал так только потому, что мне просто некуда было идти, а денег, заработанных шантажом, надолго не хватит.

– Конечно, – продолжала Эвелин, – ты можешь оставаться у меня. Но учти, – и она ткнула пальцем в какой-то предмет, висевший у нее на шее, который я принял было за кулон. – Это собачий свисток. Ультразвуковой. У Доннера и Блитцена[16] есть еще четыре брата, все обучены заботиться о неприятных людях и отвечают на мой сигнал. Так что не суй нос куда не следует. Два прыжка, и перед