Читаем без скачивания Страж Кодекса. Книга VIII - Илья Романов

Выдохнув, опустил молот, после чего стёр со лба пот и улыбнулся.

— Идеально, — с моих губ всё же сорвалось это слово.

По сравнению с прошлым молотом, этот практически ничем не уступал. Более того, он был в какой-то мере лучше, но легче. В разы легче!

Заметив, как к компании учителей Ярика и самого мальчишки прибавилась Лилит, двинул к ним. Можно было бы продолжить тренировку, но настрой демоницы меня озадачил, как и красный конверт в её руке.

— Дорогой, ты закончил? — улыбнулась она, причём слишком уж радостно.

— Да, — кивнул ей и погладил по волосам Елену, что примчалась ко мне и обняла.

— Ты стал сильнее, пап! Я чувствую!

— Дим, как насчёт спарринга⁈ — выпалил Ярик, переминаясь с ноги на ногу.

Агарес на его слова оскалился, а А’тар задумчиво взглянул на молот в моей руке.

— В другой раз, — хмыкнул я, посмотрев на мальчишку, а затем перевёл взгляд на Лилит. — Александр прислал?

— Да, — протянула она конверт, но не один. Оказалось, что за красным скрывался ещё один, синего цвета. И в отличии от первого, этот был вскрыт.

Убрав молот в ключ, вытащил содержимое уже распечатанного и вчитался. Это был чек с печатью и подписью императора. Теперь уже бывшего, но ещё не официально. И сумма, которая была в нём написана, приятно согрела мне сердце.

Теперь понятно, почему Лилит вся светится. Будучи нашим финансистом, она управляла всеми нашими денежными потоками, а тут такой подгон. Также стало понятно, почему конверт вскрыт. Личное письмо, которое красное, она не стала трогать, а вот с пометкой от Имперской Канцелярии, что приходили нам и прежде, распечатала.

— Что там? Что там⁈ — запрыгала Елена, которую тоже интересовало содержимое конверта.

— Деньги, — улыбнулась Лилит. — Очень много денег.

Заинтересовавшись, Агарес подошёл ко мне и вгляделся в чек.

— Мало нулей, — выдал он спустя секунду и фыркнул. — Можно было бы побольше.

— Нам и этого хватит на первое время, — надулась Лилит, выхватывая у меня чек из рук.

— А во втором что? — спросил А’тар, а Ярик согласно кивнул.

Под заинтересованные взгляды собравшихся, сопровождаемые звуками лобызания камней, которые не давали покоя стоявшим рядом мини-медведям, я распаковал красный конверт.

— Приглашение, — пробежались мои глаза по тексту, что был написан на гербовой бумаге. — На приём в честь моего признания Абсолютом.

— И нафига его присылать, если ты главное лицо? — не понял Ярик.

— Возможно, таковы традиции, — важно заметила Лилит.

Как бы то ни было, послезавтра надо лететь в Москву. Не сказать, что я люблю различные приёмы во дворцах, хотя и был на парочке таких в своей прошлой жизни, но официальный статус лучше, чем эфемерный. Уже сейчас мой род пользовался преференциями, но в полной мере их получит только после этого приёма.

Оставив Агареса, А’тара, Ярика и Елену на площадке, двинулся вместе с Лилит в особняк. Сейчас у мальчишки будет тренировка, но, как я понял, не связанная с манекенами, а значит, её вполне можно провести. Елена же просто осталась поболеть за своего друга.

Стоило нам отойти от площадки на метров тридцать, как демоница скривилась и потёрла пятую точку.

— Что, до сих пор болит? — хмыкнул я.

— Дедушка умеет наказывать, рука у него тяжёлая… — вздохнула она. — И ведь я уже не ребёнок…

Да, девчатам влетело за наш отдых. Точнее, за его последствия, когда они перебрали. Особенно пострадала, конечно, Лилит, ведь если Агарес сказал, что выпорет, то сделает это. Все свои угрозы Генерал исполнял в точности, чем и славился.

Снежинка пострадала уже от Тамары Петровны, явившись поутру на кухню и не удержав содержимое желудка. Ярость нашего стража кухни была страшна, а скалка в её руке оказалась оружием массового уничтожения.

Меньше досталось Маше, но та и так страдала, когда проснулась с головной болью. Пришлось звать Семихова, чтобы тот поставил её на ноги. Он хотел и Лилит помочь, но стоило ему начать лечение, как из ниоткуда вылез Агарес и уже самому Семихову могла бы потребоваться помощь, если бы он продолжил. Разумеется, гвардеец-целитель прибежал ко мне вместе с Терентием, а когда я решил вопрос с Генералом, то уже сама Лилит отказалась. Решила принять своё наказание, как она сама и сказала.

На лице демоницы отражалась вся боль от испытанных ею страданий и унижений, но она выдерживала стойко.

— Вот, — вручил я ей флакон Кровавых Слёз. — Примешь.

— Райнер, я же сказала…

— Это не обсуждается, — отрезал я, и она смолкла. — Пострадала и хватит. Мне нужно, чтобы ты мыслила здраво, а не отвлекалась на боль.

Уголки её губ приподнялись. Она убрала флакон, воровато оглядевшись, и чмокнула меня в щёку.

— Спасибо, дорогой…

Детский сад, честное слово, но и фиг с ним.

Следующий час я потратил на то, чтобы привести себя в порядок после тренировки, пообедать и переговорить с Митяем.

И тому было, что показать мне.

— Это оно? — поднял я на уровень глаз стеклянную колбу, содержимое которой переливалось слабыми всполохами изумрудного цвета.

— Первый рабочий вариант, — быстро кивнул парень, пригладив непослушные волосы.

Радовало, что сейчас он не был похож на усталую панду. Нет, Митяй все такой же взъерошенный и поглощённый работой, но теперь за ним внимательно следили, чтобы своевременно отдыхал. Тамара Петровна лично относила ему обед, а гвардейцы выпроваживали вечером из лаборатории, запирая ту на ключ, которого у Митяя не было. Первые дни он брыкался и требовал, чтобы ему разрешили работать, но у гвардейцев был приказ. Твёрдый и чёткий.

И эти методы принесли плоды. На выспавшуюся голову работать не в пример легче и продуктивнее, чем то, что он делал ранее.

— Процент насыщенности? — по деловому спросил я, покрутив колбу, отчего жидкость внутри неё побежала волнами.

— Восемьдесят, — сразу же ответил он. — Рассеивание — тринадцать, остальные семь… потери из-за обработки. Нужно доработать метод вытяжки.

Я кивнул, откупорил пробку, после чего поставил колбу на стол.

Секунда… Две… Три…

Реакция пошла. Жидкость начала будто медленно закипать, появились пузырьки, а затем из горлышка повалил слабый дымок. Воздух в лаборатории сразу же пропитался запахом свежескошенной травы.

— Господин?..

Я поднял руку, и он замолчал, а сам в это время смотрел