Читаем без скачивания Другое Я - Джон Уиндем

Он задержался на этом, чтобы растолковать мне все поподробнее, а потом пошел дальше:

- Хотя я сам все это сделал, я очень слабо представляю себе, как мне это удалось. Вам ведь известно, что человеческий мозг всегда идет проторенным путем. Вот мне и пришло в голову, что если я сумею побудить одного из моих двойников тоже этим заняться, мы с ним вдвоем, наверно, лучше в этом разберемся. Очевидно, головы у нас с вами устроены почти одинаково и нас должны интересовать одни и те же вещи, ну, а поскольку наш жизненный опыт не во всем совпадает, нам не грозит опасность, что мысль наша будет развиваться в одной плоскости, - ведь если бы это было так, если бы направление мысли у нас совершенно совпадало, вы бы сделали те же открытия, что я, и притом одновременно со мной.

Действительно, его склад мышления был почти такой же, как у меня. Никогда в жизни я так легко не понимал собеседника. Дело было не в одних лишь словах. Я спросил его;

- Как вы думаете, когда произошло расщепление в нашем с вами случае?

- Я и сам гадаю, - ответил он. - Должно быть, лет пять назад, не больше. - И он протянул мне левую руку. - Видите, у нас с вами одинаковые часы.

- Во всяком случае, должно было пройти не меньше трех лет, - начал прикидывать я. - Как раз тогда появился у нас Фредди Толлбой, а, судя по удивлению Джин, его в вашей жизни не было.

- Слыхом о нем не слыхивал, - подтвердил мой собеседник, кивая головой.

- Ваше счастье, - ответил я ему, взглянув мимоходом на Джин. Мы снова стали прикидывать.

- Это было, я думаю, еще до смерти твоего отца, потому что Толлбой тогда именно и объявился, - сказал я.

Но мой двойник покачал головой.

- Смерть старика - не константа. В одном временном потоке она могла произойти раньше, в другом - позже.

Мне это раньше не приходило в голову. Тогда я попробовал другое.

- Помнишь, когда мы с тобой поскандалили, - сказал я, глядя на Джин.

- Поскандалили? - удивилась она.

- Нет, ты не могла это забыть, - сказал я с уверенностью. - Это было в тот вечер, когда между нами все кончилось. После того, как я сказал, что не стану больше помогать твоему отцу.

Ее глаза широко раскрылись.

- Все кончилось? - переспросила она. - Наоборот, тогда-то мы и решили пожениться.

- Конечно, дорогая, - подтвердил мой двойник.

Я покачал головой.

- В ту ночь я пошел и напился вдрызг, потому что все полетело к чертям, - сказал я.

- Кажется, мы что-то нащупали, - заметил Питер номер два, облокотившись о стол; в глазах его блеснул охотничий восторг.

Я не разделял его радости. Мне вспомнился один из самых тяжелых моментов моей жизни.

- Я сказал тебе тогда, что по горло сыт упрямством твоего родителя и его идиотской теорией и не буду больше ему помогать, - напомнил я ей.

- И я ответила, что ты должен по крайней мере делать вид, будто веришь в его идеи: ведь он сдает на глазах, доктор очень за него боится, и новое разочарование может его доконать.

Я решительно покачал головой.

- Я в точности помню, что ты ответила, Джин. Ты сказала: "Значит, ты такой же бездушный, как и все остальные, раз бросаешь старика в трудную минуту". Это были твои слова.

Оба они смотрели на меня, не отрываясь.

- Ну и пошло-поехало, - продолжал я вспоминать, - пока, наконец, я не сказал, что, видно, упрямство у вас в крови, а ты не ответила, что вот, спасибо, вовремя узнала, что у меня в крови - эгоизм и бездушие.

- О, Питер, я б никогда... - начала Джин.

Но тут мой двойник взволнованно перебил ее.

- Наверно, в этот момент все и случилось - в этот самый момент! Я никогда не говорил Джин о ее фамильном упрямстве. Я сказал тогда, что готов поставить еще опыт и что постараюсь быть со стариком как можно терпеливее.

С минуту мы сидели молча. Потом Джин сказала дрожащим голосом:

- Так все и получилось. И ты ушел и женился на ней вместо меня! - Казалось, она вот-вот заплачет. - Ах, как все ужасно, Питер, милый!..

- Но сначала ты обручилась с Толлбоем, а я сделал ей предложение уже после, - сказал я. - Но это, наверно. была не ты, конечно, не ты. Это была другая Джин.

Она протянула левую руку и взяла руку мужа в свою.

- Ax, милый, - опять заговорила она тревожным голосом, ты только подумай об этой другой "я". Бедная она, бедная... - Она на минуту остановилась. - Может быть, нам вообще не стоило приходить. Сначала все шло нормально, - добавила она. - И, понимаешь, мы думали, что придем к себе, то есть к вам, в вашем времени, и встретим там тебя и другую меня, и все будет хорошо. Надо было мне раньше догадаться. Едва я увидела занавески, которые она повесила на окнах, как у меня сразу возникло ощущение - тут что-то неладно. Я уверена, что я бы такие никогда не повесила и другая "я" - тоже. А мебель ну совсем не в моем вкусе. А сама она-о господи!.. Да, все получилось совсем, совсем не так, и только потому... Это ужасно, Питер, просто ужасно!..

Она вынула из сумочки носовой платок, вытерла глаза и высморкалась. Затем она порывисто обернулась ко мне: в глазах ее по-прежнему стояли слезы.

- Ну, послушай, Питер... Ведь я совсем этого не хотела... Это все вышло неправильно... А эта, другая Джин, где она сейчас?

- Она по-прежнему живет в нашем городке, - ответил я, только ближе к окраине, на Ридинг-роуд.

- Ты должен пойти к ней, Питер.

- Но выслушай... - с ожесточением начал я.

- Она же любит тебя, ты ей нужен, Питер. Ведь она - это я, и я знаю, что она чувствует... Как ты этого не понимаешь?

Я в свою очередь посмотрел на нее и покачал головой.

- Ты тоже не все понимаешь, - сказал я. - Знаешь ты, каково это, когда нож поворачивают в ране? Она замужем за другим, я женат на другой, и между нами все кончено.

- Нет, нет!.. - вскричала она и в волнении опять схватила мужа за руку. - Нет, ты не можешь так поступить по отношению к самому себе и к ней. Это просто... - Она смолкла и в отчаянии повернулась к другому Питеру. - Ах, милый, если б мы могли как-нибудь ему объяснить, до чего это важно. Ведь он не может, он не в силах это понять!

Питер перевел взгляд на меня.

- По-моему, он все понимает, - сказал он.

Я поднялся со стула.

- Надеюсь, вы простите меня, - сказал я. - Я и так терпел сколько мог.

Джин стремительно встала.

- Прости меня, Питер, - сказала она с раскаянием. - Я не хочу причинять тебе страданий. Я хочу тебе только счастья тебе и той, другой Джин. Я... я... - голос ее прервался.

Питер быстро вмешался в разговор.

- Послушай, если у тебя есть свободные полчаса, пойдем в комнату к старику. Там тебе легче будет понять, как приспособить к делу его аппараты. Собственно, для этого я и пришел.

- А ты зачем пришла? - спросил я Джин.

Она сидела ко мне спиной и не повернулась.

- Просто из любопытства, - сказала она дрожащим голосом.